должны забывать, что Христос был новатором и революционером, что Его казнили вместе с преступниками. Реформаторы и великие религиозные гении все суть еретики, но именно среди них видны следы присутствия Святого Духа, которому нельзя причаститься, не заплатив высокую цену. Причем цена настолько высока, что никто сегодня не смеет даже предположить, что он «одержим» Святым Духом, иначе его почти наверняка упекут в психиатрическую лечебницу. Опасность выставить себя на посмешище слишком реальна, не говоря уже о риске оскорбить нашего настоящего бога – респектабельность. Нынешний человек проявляет строгость в отношении Бога и Святого Духа, которым теперь возбраняется давать советы или повелевать, как было в ветхозаветные времена. Конечно, мы сегодня виним во всех своих дефектах бессознательное. Можно было бы сказать: Бог верен нам, Он нас не бросил, Он не лжет и держит Свое слово, и так далее. Мы знаем, что на самом деле все иначе, но продолжаем повторять эту ложь до бесконечности. Вполне понятно стремление к истине, ибо кажется невозможным препоручать себя Богу, Который не уважает даже собственные законы, когда Его охватывает очередной приступ ярости или когда он попросту забывает Свои клятвы. Стоит мне публично вспомнить и перечислить эти хорошо известные факты, как богословы принимаются обвинять меня в богохульстве, не желая признавать двойственность божественной природы, демонический характер библейского божества и даже христианского Бога. Но зачем понадобилось жестокое жертвоприношение Сына, если гнев deus ultionum[365]нетрудно унять? За трагической гибелью Сына как-то не замечаешь избытка доброты и любви в Отце.

1540 Да, следует насколько возможно предаваться божественной воле, но нужно также признать, что это – дело трудное и опасное, настолько опасное, что я бы не осмелился посоветовать никому из своих пациентов «поддаться» Святому Духу без вынужденного осознания рисков такой затеи.

1541 Теперь с Вашего разрешения прокомментирую отдельные отрывки Вашей книги. На с. 11 и далее Вы пишете: «Святого Духа нужно бояться. Он тяготеет к новизне, особенно в вопросах религии» (с. 11 внизу: «может быть, даже не религиозен»). Разумеется, надлежит отвергать Святого Духа, потому что нам его навязывают, не рассказывая, каков этот священный огонь, который убивает и оживляет. Можно ввязаться в схватку и не получить ранения, но кое-кому не суждено избежать увечья или смерти. Возможно, среди них и мы с Вами. Вряд ли кто-то согласится на столь рискованный шаг без самой убедительной необходимости. Вполне нормально и разумно отказывать себе в Святом Духе. Перевернулась ли с ног на голову жизнь господина Бегнера[366]? Отважился ли он нарушить условности (например: питаться заодно с язычниками, если ты ортодоксальный еврей, или, что еще лучше, с женщинами сомнительной репутации) или погрузился во тьму, как пророк Осия[367], выставил себя в смешном свете, сокрушил традиционный порядок и пр.? Нам нужны дела, а не слова.

1542 С. 13. Очень вежливо сказано, что Святой Дух «неприятен и порой расстраивает» человека, но замечание очень точное.

1543 С. 16. Ясно, что Святой Дух сосредоточен на коллективе (ecclesia), но начинает он все-таки с индивидуума; он отделяет того для своих целей от окружающей среды – недаром Христа считала безумцем собственная семья.

1544 С. 19. Святой Дух признается «достоверным вместилищем святости Божией». Но кто признает его таковым? Напротив, мы слышим другое – мол, человек пьян, подался в еретики или попросту спятил. К этому описанию «вместилища святости» нужно добавить ту святость, которую Сам Бог иногда как бы отодвигает в сторону (Пс. 89[368]).

1545 С. 21. Мистеру Хортону бесполезно верить в то, что наитие Святого Духа – довольно простое дело. Мы, по сути, вообще не понимаем, о чем идет речь. Мы предаемся Духу в двух аспектах, вот почему мы не особенно готовы «впитывать» его или «жаждать». Скорее, мы надеемся, что Бог обойдет нас стороной, избавит нас от своей несправедливости и насилия. Конечно, Новый Завет говорит иначе, но ведь в Откровении стилистика текста заметно меняется и приближается к стилю древних времен. Царство Христа преходяще; после него мир на длительный срок достанется Антихристу и познает все ужасы, которые только возможно вообразить в безжалостных, лишенных любви фантазиях. Это свидетельство в пользу двуликого бога представляет собой последнюю и трагическую главу Нового Завета, но нам хочется, чтобы Господь был исключительно добрым и любящим. Может, Откровение – всего-навсего досадная оплошность тех отцов церкви, которые составляли канон? Я так не думаю. Составители были вполне близки к суровой реальности религиозных традиций и не разделяли ни наши сентиментальные толкования, ни довольно искаженные и ущербные мнения.

1546 С. 23. «Сдавайтесь без всякого сопротивления». Посоветует ли нам мистер Хортон пересечь авеню дель Опера[369] с завязанными глазами? Его вера в доброго Бога настолько сильна, что он забыл о страхе Божием. Для мистера Хортона Господь не опасен. Но в таком случае откуда взялась книга Откровение? При этом он спрашивает: «Какому внутреннему динамизму отдается человек, естественному или сверхъестественному?» Когда он говорит: «Я полностью отдаю себя Богу», откуда ему известно, что такое «полнота»? Наша целостность – бессознательный факт, степень которого мы не можем установить. Только Бог может судить о человеческой целостности, а нам доступно лишь смиренное признание: «Насколько возможно».

1547 Когда мы произносим слово «бог», кто поручится, что мы действительно говорим о Боге? Быть может, это слово прячет демона или пустоту – или есть акт благодати, совпадающий с нашей молитвой.

1548 Полная капитуляция вызывает тревогу. Почти двадцать лет назад я два семестра читал в Швейцарском политехническом институте курс о «Духовных упражнениях» (Exercitia Spiritualia) святого Игнатия Лойолы[370]. Благодаря этому мне удалось составить четкое представление о полной капитуляции; тут никогда нельзя понять, с чем мы имеем дело, – со святостью или с духовной гордыней. Еще понимаешь, что Бог, которому мы предаемся, – это ясный и недвусмысленный рецепт, выписанный автором «Упражнений». В особенности наглядно это проявляется в той части, что зовется «беседой», где говорит один человек – наставник. Он спрашивает себя, что сказал бы Бог или Христос, случись настоящий диалог, но никто не ожидает ответа от Бога.

1549 С. 26. Тождество Христа со Святым Духом кажется мне сомнительным, поскольку Христос провел очень четкое различие между Собой и утешителем-Параклетом[371], пусть функционально последний схож с Христом. Близость Святого Духа ко Христу в Евангелии от Иоанна характерна для этого евангелиста-гностика. Мне кажется важным настаивать на хронологической последовательности трех ликов, поскольку налицо развитие в три этапа: