Очень неприятно, — заметил я. — Такой демон может принудить человека совершить какой-то фатальный поступок? Самоубийство, например?

— Самоубийство? Почему бы и нет? Он вполне способен на подобное, вот только происходит оно крайне редко.

— И почему же?

— Для такой сущности новое тело, в которое оно подселилось — весьма ценное приобретение. Не стоит думать, что это настолько просто — вселиться в чужое тело. Для того должны сойтись воедино сразу несколько факторов. Собственно, удачное подселение — это крайне редкое событие, и сущность будет всеми силами держаться за вновь обретенное тело. Но вот прежняя душа… Она для новой сущности не интересна, и быстро начинает ей мешать и раздражать. Постепенно новая сущность уничтожает ее, гасит ее сознание, затмевает его своим собственным. И некоторое время спустя душа теряет контроль над телом. Угасает, становится просто узником в тесной темнице.

— Я ничего не знал об этом… — пробормотал я. — Но все же как быть с самоубийством? Вы сказали, они происходят крайне редко… Но это означает, что иногда они все-таки случаются?

Амосов вынудил меня почесать затылок. Я даже не заметил, когда успел расцепить пальцы за спиной.

— Бывает и такое, — не стал спорить он. — Это самый крайний случай, и я на своем веку с такими не сталкивался.

— А может сущность самостоятельно покинуть захваченное тело? — продолжал интересоваться я.

— Случается, — ответил Петр Андреевич и хохотнул. — Я вот собираюсь вскоре покинуть тебя и вернуться в собственное тело. Оно хотя и не такое молодое и здоровое, но все-таки мое. И мне оно нравится. Да и привык я к нему. Хорошо знаю, чего от него можно ждать.

— Вы — это понятно! — сказал я с плохо прикрытым нетерпением. — Но как быть с посторонними сущностями? Демонами, к примеру?

Задав этот вопрос, я тут же вздохнул, понимая при этом, что вздох этот на самом деле принадлежит Петру Андреевичу.

— Как правило, демоны покидают захваченное тело только после его гибели, — пояснил он. — Но в это время тело уже бывает сложно узнать даже самому близкому человеку. Сознание к тому моменту уже полностью изменено. Манеры и стиль поведения тоже меняются до неузнаваемости. Одежда, прическа, речь, способ преподносить себя в обществе — все становится абсолютно иным… Однако гибель тела не означает гибели подсаженной сущности. Спустя некоторое время после остановки всех жизненных процессов сущность покидает тело, и может оставаться в таком подвешенном срединном состоянии довольно продолжительное время.

— Месяцы? — уточнил я. — Годы?

— Порой и столетия! Это кому как повезет. Для бесплотной сущности не так-то легко самостоятельно вселиться в чужое тело. Но в награду оно наделено терпением ждать этого момента сколько угодно долго. Хоть тысячу лет.

— А на теле после ухода сущности могут оставаться какие-то следы его пребывания?

В ответ на свой же вопрос я сам и пожал плечами. От имени Петра Андреевича, разумеется.

— Подсаженная сущность — по сути чужой бесплотный дух, напрямую он не может оставить на теле никаких следов. Конечно, он может сделать это опосредованно — приказать нанести сам себе увечья, например, но это никак не сможет доказать наличие посторонней сущности… Когда сущность покидает тело — а, как правило, это уже мертвое тело! — от него остается лишь струйка пара да не очень приятный запах, который быстро выветривается. Впрочем, ты и сам сейчас все увидишь…

Я почувствовал легкий укол в груди, а потом увидел, как тело Петра Андреевича пошатнулось. Он резко опустил голову и часто задышал, глядя на меня немного потерянным взглядом. Я тут же подскочил к нему и придержал под локоть, чтобы не дать ему упасть.

— С вами все хорошо, Петр Андреевич?

— Да-да, Алешка, со мной все отлично. После перехода всегда голова немного кружится. Резкая смена угла зрения, потеря ориентации… Случается…

В этот момент я громко икнул, и изо рта у меня вылетела струйка пара. Слегка пахнуло тиной, и я, наморщившись, помахал перед лицом ладошкой.

— Извините, Петр Андреевич…

— Ничего страшного, — усмехнулся куратор. — Это просто следы присутствия в тебе чужой сущности. А теперь продолжим наш урок, аспирант!

Глава 24

Неофит новоявленного чародея и его семейство

Занимались мы еще не менее двух часов, с небольшим перерывом, на время которого Амосов сотворил два кресла и полный стол закусок.

Этот перерыв куратор тоже потратил с пользой и продемонстрировал мне, как при помощи подсадной сущности можно заставить именитого повара, живущего за тридевять земель в каком-нибудь Париже, приготовить для тебя любимого самые изысканные блюда, а затем через крошечную «тайну тропу» одностороннего действия переправить их в точку назначения.

Поедая устриц и запивая их шикарным белым вином, я попытался самостоятельно сотворить такую одностороннюю «тайную тропу», но разорванное мной пространство лишь выплеснуло мне в лицо изрядную порцию морской воды и тут же схлопнулось, оставив меня обтекать с раскрытым ртом.

— Не получилось, — констатировал Амосов, нарезая на тарелке огромную отбивную котлету. Потом кинул мне салфетку. — Утрись, Алешка, и особо не переживай: для первого раза вышло очень даже неплохо. Уж не знаю куда, но ты все-таки смог открыть проход. Так что могу тебя поздравить: свой первый шаг в познании гибридной магии ты сегодня сделал. Конечно, до подсаживания своей сущности в чужое тело еще далеко, но какую-никакую «тропу» ты уже смог обозначить. В мой первый раз на меня из прохода и вовсе плеснули ведро помоев! Так что можешь считать, что тебе еще повезло.

Я совсем не был уверен, что мне так уж повезло. Во всяком случае я так полагал, пока легкий ветер не просушил мне волосы. А потом я и думать забыл о своем не самом удачном опыте, потому что перерыв закончился, и Амосов снова принялся за мое обучение.

Солнце за это время сдвинулось по небосводу в сторону заснеженной вершины, которая, как я понял, не могла быть ни Монбланом, ни Фудзиямой, и я подумал, что в Петербурге сейчас уже далеко за полночь. И еще подумал, что теперь у меня будет собственный ученик, которого я буду обучать эфирной магии, а это налагает на меня определенную ответственность. Нет, это, конечно, почетно — самому стать чьим-то куратором, но все-таки как-то боязно.

А что, если мне достанется совсем уж непутевый неофит? Если я его ничему толком обучить не сумею