Мужик, пригибаясь, немедленно выбежал из комнаты.

— Можно я продолжу? — спросил я, взглянув поочередно на маменьку с папенькой. Получил их молчаливое согласие. — Так вот… Кристоф излишне вольно повел себя с моей кузиной, за что и получил от меня замечание. Само собой, его это задело, и он в пылу ссоры предложил выяснить отношения на шпагах…

— Молодца! — вскричал папенька. — Ай, молодца!

— Утром мы встретились на дороге к Волкову Полю…

— Волково Поле… — протянул папенька, мечтательно глядя в потолок. — И я бывал там, и не раз!

— Там мы немного пофехтовали, — продолжил я строго. — А затем все вместе отправились в трактир «Сытый баловень»…

— Ах, «Сытый баловень»! — папенька блаженно закатил глаза. — Колбаски от старого Фрица…

— Вот там, за бутылочкой хорошего вина, мы с вашим сыном и сдружились. И условились, что отныне я лично буду обучать его фехтованию…

Фу-у-ух! Я кулаком утер со лба вдруг выступивший пот. Оглянувшись, увидел стул и придвинул его за спинку.

— Мадам, можно я присяду? Ужасно устал сегодня. Тяжелый был денек, право слово…

Маменька не возражала, и я уселся на скрипнувший стул.

— Но почему вы избрали для ваших занятий фехтованием столь поздний час? — поинтересовалась маменька. — И кстати, Кристоф! Ты до сих пор не представил нас камер-юнкеру! Что за манеры⁈

Мысленно вздохнув, я вновь поднялся со стула. Кристоф моментально очутился рядом со мной.

— Приношу свои извинения, маменька! — пролопотал он. — Мсье Сумароков Алексей Федорович, камер-юнкер, — он указал на меня. Затем указал на маменьку: — Агния Завадская, моя маменька… Войцех Завадский. — Это он уже указал на папеньку. — Отставной генерал.

— По ранению, — добавил папенька, прижав к животу руку. — До сих пор дышать тяжело. Подстрелил меня тот швед, сучий потрох! А я ему за это палаш в глотку воткнул! — И после этих слов он довольно захохотал.

Но маменька Агния пихнула его локтем в бок, и он сразу замолчал.

— Палаш — доброе оружие, — согласился я. — Мне от покойного батюшки-кирасира такой достался. Батюшка называл его «Меткое слово».

— Это еще почему? — удивилась Софи.

— А он тоже в одно ухо входит, а из другого выходит, — ответил я.

Папенька Войцех тут же вновь довольно захохотал, и даже новые тычки от супруги не смогли заставить его замолчать.

— Ай, порадовали вы меня сегодня! — приговаривал он. — «В одно ухо входит, а из другого выходит»! Ай, порадовали!

Но Агния его перебила.

— И все же, Алексей Федорович, каким образом вы попали в наш дом посреди ночи? — спросила она.

— Это я провел сюда камер-юнкера, — тут же вставил свое слово Кристоф. — Но мы уже собирались уходить, маменька. У нас еще есть кое-какие дела с мсье Сумароковым.

Глава 25

Сомнения генерал-полицмейстера

Кристоф проводил меня до самых ворот усадьбы, за которыми широкой полосой уходила во тьму хорошо накатанная дорога. Шагах в десяти позади нас следовал Кузьма со своим незаряженным мушкетом и что-то тихо ворчал себе под нос.

— Значит, теперь вы мой куратор, — проговорил Кристоф с мечтательными нотками в голосе. — Я и помыслить о подобном не мог! Но я так и не понял, Алексей Федорович, каким образом вы очутились в моей комнате? Это была какая-то магия?

— Магия, друг мой, магия, — ответил я, осматривая местность. — Мы называем это «тайная тропа». Разрыв в пространстве, который позволяет мгновенно переместиться из одного места в другое, будь оно хоть за сотню верст… Это высшая магия. Но старайтесь на людях как можно реже произносить это слово. И запомните: рану у себя на запястье вы получили во время нынешней нашей с вами дуэли. Этому было немало свидетелей, они смогут подтвердить, что у вас на теле имелось несколько ран. Я мог оставить ее вам, когда пытался выбить у вас из руки шпагу. Вы поняли меня, Кристоф?

— Понял! — с готовностью отозвался мальчишка. — Рана была получена на дуэли. Это мне нравится даже больше, чем то, что я сказал маменьке.

— А что вы сказали маменьке?

— Что оцарапался о ветку в саду.

— Черт… И когда вы ей это сказали?

— Пару дней назад, когда она сама заметила эту царапину.

— Черт! — снова повторил я. — Это не очень хорошо. Будем надеяться, что у вашей маменьки не особо хорошая память на очередность событий… Надеюсь, у вас хватило ума никому не сообщать, что у вас обнаружены магические качества?

Кристоф немного помолчал, всего несколько мгновений, но мне они показались вечностью.

— Ну!

— Хватило, — ответил Кристоф. — Ума.

— Точно⁈

— Точно.

— Это радует. Значит, есть надежда, что вы будете жить долго и счастливо, как говорит моя кузина.

— Кузина! — радостно воскликнул Кристоф.

Я поморщился.

— Друг мой, давайте определимся сразу… На самом деле Катерина мне никакая не кузина, если вы этого еще не поняли. Она вообще мне не родственница.

— Вот как? — изумился Кристоф. — Так у вас есть какие-то планы на эту девушку?

Я медленно покачал головой.

— Я не знаю, друг мой. Честно говоря, я даже не знаю, кто она такая, и каково ее настоящее имя… Но одно я знаю определенно: мне было бы неприятно, если бы у другого мужчины появились на эту девушку какие-то собственные планы. Я понятно объясняю?

Кристоф пятерней почесал макушку.

— Вполне, Алексей Федорович.

— Я рассказал вам об этом, Кристоф, потому как вы теперь мой неофит, мы с вами отныне связаны крепко-накрепко. Я буду обучать вас всему, чему научился сам… Скажите, вы не могли бы одолжить мне лошадь?

— Лошадь? — удивился Кристоф. — Ах, да, конечно — вам же надо как-то добраться до дома. — Он обернулся. — Кузьма, седлай Рыжего и веди сюда!

Кузьма поклонился, развернулся и побежал назад к дому, размахивая тяжелым мушкетом. Проводив его взглядом, я снова повернулся к своему неофиту.

— Будем считать, что это наше первое занятие, Кристоф. И вы уже весьма неплохо себя проявили.

Я поднял руку и сотворил на кончиках пальцев «лунный маяк». Плавно перекинул его на другую руку, а затем и вовсе заставил парить в воздухе, между собой