Ведьмы, хотят они того или нет,

тяготеют к крайностям, где сталкиваются друг с другом

две стороны, два состояния.

Их тянет к дверям, окружностям, границам,

воротам, зеркалам, маскам…

Терри Пратчетт, «Маскарад»

— Ульяна!

Я моргнула. Видение уносилось стремительной волной, оставляя ледяной озноб и тени на аллее. Перед глазами плыло, и от болотно-канализационной вони противно свербело в носу.

— Уля? — Гоша сидел передо мной на корточках и шустро ваял иллюзию. Кажется, с нашатырем и без тараканов. В руках — пахучий ком света, а вместо лица… зеркальный череп.

Я зажмурилась, кашлянула и просипела:

— Не надо… Я… тут.

— Опять видение?

Зимний холод бил нервной дрожью, от попыток не стучать зубами сводило челюсть. Я съежилась. Озноб ломил все тело. Наблюдатель снял пиджак, набросил на мои плечи, посмотрел задумчиво и сел рядом. И с предупреждающим «только не ори опять про руки» крепко обнял. Нечисть во мне даже не дернулась, отчаянно потянувшись к живому источнику тепла.

— Почему ты сказала, что я — зеркало? — спросил он негромко.

— Не выдумывай, — возразила вяло.

— Дословно — «М-мать, зеркало» и вытаращилась на меня, как на чудо света. И на чудо света… гадкое, — Гоша помолчал и снова взялся за свое: — Что именно ты увидела? Почему ты решила, что я — какое-то зеркало?

— Потому что… ключ уже есть, — правда, не такой, как на рисунках… Но всё же ключ.

Да, порой стресс действует на мозги очень благотворно. Я наконец ухватила за хвост воспоминание.

— Логика железная, и я все понял, — кивнул насмешливо.

— А помолчи хоть минуту, а? Дай подумать, — попросила я тихо.

— И потом расскажешь сказку? — хмыкнул наблюдатель.

— Скорее, притчу. О ключе, зеркале и камне.

Но к рассказу приступить не успела. В конце аллеи, теряясь в сумерках, замаячил невысокий силуэт прохожего, и Гоша… насторожился. И едва ли не впервые со дня знакомства я ощутила в нем настоящую человеческую эмоцию. Неприязнь. Такую давнюю, острую и необоримую, что не спрятать. Внешней иллюзией замаскировать можно, но в душе она распускалась пышным цветком… воняя, и смешивалась в воздухе с напряженным дыханием. Раз узнал издалека — значит, давно знакомы. Наверняка очередной наблюдатель. На мою, надеюсь, только голову, а не по мою душу. Кстати, а не слишком ли сегодня много наблюдателей в скромном крошечном сквере на краю города?..

— Уля, слушай внимательно, — Гоша наклонился и зашептал мне на ухо: — Этот тип — помощник одного из членов Совета, левая рука и послушная шавка. Подойдет и будет задавать вопросы — молчи. Ты со мной. И у нас… свидание.

— Ах да, тебя здесь… нет, — кивнула я и повернулась: — Кстати, а ты зачем пришел?

— Потом объясню.

— Он что, еще хуже, чем ты?

— Поверь, намного. У него нет имени.

Я невольно сглотнула. Слухи о безымянных ходили самые разные, но там, где появлялись эти наблюдатели, потом обязательно недосчитывались местного колдовского населения.

— Я плохо вру и притворяюсь, — напомнила на всякий случай.

— Просто молчи. И тебе это зачтется. Не пожалеешь, — пробормотал он, уткнувшись носом в мои волосы и пряча лицо.

Я почти согрелась и пришла в себя. Мозг подключился к анализу ситуации наравне с инстинктами. А последние, обостренные проснувшимся темным «углем», подсказывали неожиданное. Безымянный… боялся. Он брел медленно, ссутулившись, и боялся. Я нахмурилась, потянулась к нему с воздухом, с дыханием, и наткнулась на туманную стену.

— Да у вас там точно инкубатор… каких, как ты.

— Довольна, что угадала? — Гоша напряженно бдел.

— Нет, была бы рада ошибиться, — качнула головой.

Чего же ты боишься-то?.. Страхом несет на весь сквер. Чего такой тип может так бояться?.. Или — кого?

Заметив нас, безымянный споткнулся и замер. Сощурился и выпрямился. Белобрысый, загорелый… симпатичный. Если не присматриваться. В льдисто-голубых глазах зрела… мерзопакость. Гадкий, скользкий, гнилой насквозь. Проницательный до жути.

— Фарс накрывается, — прокомментировала я шепотом. — Он ни разу не поверит в твои розовые сопли со свиданием.

— Значит, придется постараться, — отозвался наблюдатель тихо. — Нужно убедить его в том, что я торчу в городе исключительно ради одной конкретной ведьмы. И в том, что сейчас мы чрезвычайно заняты друг другом. И вскоре наверняка исчезнем с его горизонта и на всю ночь.

И я поняла.

— Так вот зачем ты здесь… — прошипела сердито. — Гош, доиграешься…

— Не нервничай, — попросил он невозмутимо. — И улыбайся. Улыбайся, Ульяна.

Вместо улыбки вышел оскал. И я злилась, и от безымянного фонило артефактами. Для нечисти. Для очень крупной нечисти. Такое надевают… против бесов, не меньше. Я заелозила. Левая рука зачесалась, по всему телу пошли волны колючего зуда.

— Уля, не нервничай, — повторил Гоша.

— Да не боюсь я, — огрызнулась. — Чем он, зараза, увешанный?.. Какой у тебя план, и что от меня нужно?

— Сможешь проследить за ним?

— А ты что, с пустыми руками?

— Нет, но вдвоем надежнее. Я не рассчитывал на твою помощь, но раз ты оказалась неподалеку…

— Твое коварство имеет границы? — поинтересовалась я сухо.

— Не знаю, я часто импровизирую. Так сможешь?

Только сейчас я поняла, что безымянный исчез. С виду. Но не с радаров. Там, где он стоял минуту назад, по аллее стелились, удлиняясь, тени от деревьев. Но излучение от амулетов и запах страха по-прежнему были очень острыми. Затаился где-то рядом.

— Смогу. Пока чую хорошо.

— Тогда пойдем, прогуляемся, — Гоша бодро встал и подал руку. — Расскажешь свою сказку, вернее, притчу.

— Нет уж, — я запахнулась в пиджак, — хватит с меня пряток в темноте. Ни слова не скажу, пока не объяснишь, что творится в твоей проклятой конторе, — подняла на него упрямый взгляд и тихо добавила: — Гош, я же не дура. Я понимаю, откуда взялась ведьма. И якобы незамеченный и «мёртвый» бесов алтарь. И этот чертов инкубатор. Ваши хвосты торчат изо всех щелей. Вы заварили кашу с возвращением Пламени, но что-то пошло не так. Что? Если вы следите друг за другом хлеще, чем за нами, если…

И запнулась под предупреждающим взглядом. Нет, взглядами. Один смотрел прямо и с намеком, второй недружелюбно буравил затылок. И я кожей ощутила — безымянный меня узнал, понял, кто я. И резко вспомнились и «пауки» с кроличьей норой, и «скорпионы». И «Путь в никуда». Давненько на меня не нападали…