Я посмотрела себе под ноги и повторила:

— Ключ, зеркало и камень. Три элемента, которые приводят в мир мертвых. Ключ — это тропа, источник, бьющий из-под земли, указывающий путь к зеркалу. К зеркалу, то есть озеру, в котором отражается мир теней — прослойка между мирами жизни и смерти. Проходя через зеркало, беспрепятственно проходишь и через мир теней. К камню. Камень — это якорь, это частичка живого мира, за который необходимо держаться, чтобы вернуться обратно. А еще нужен мертвый проводник. Туда и обратно. Врата мертвого мира не открываются для живых. Так гласит притча.

Мы вышли к фонтану и свернули на ближайшую аллею. Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. В смысле, скамейка. На которой, усыпанный листвой, тихо сопел грязным носом неопрятный бородатый дед. Ветер таинственно шуршал в полуголых ветвях и приносил холод. Точно завтра быть дождю… а то и снегу.

— А причем тут я?

— Во сне по твоим волосам бегают белые искры. А на голове есть шрам в виде овала. И не от мыслеформы — она обозначат себя родинками, — я наклонилась и подняла с асфальта ажурный кленовый лист. — А вчера я увидела такие же искры у Зои. И нашла шрам. Тонкая волнистая линия. Ключ. Она станет тропой. А ты… зеркало, — и вкратце описала видение.

Гоша загрузился. Нахмурился и поджал губы, уставившись в одну точку перед собой. От напряженных размышлений на черных волосах заплясали белые искры. Пожалуй, неприятно становиться тем, кем ты не привык быть… И я добавила:

— Осталось найти камень… Гош, — помедлила и осторожно спросила: — не знаешь, смертей больше не было? Убили только трех ведьм?

— Да.

Всё. Конечно, теория шаткая, как карточный домик — вынь одну карту, и строение рухнет… Но мне легче, когда есть опора, даже полумифическая.

Вертя в пальцах кленовый лист, я подняла голову к небу. Мелко сверкали звезды, уплывал во мрак воздушный фонарик-сердечко, призрачно колыхались древесные кроны. Осенняя тьма, густая и влажная до липкого ощущения на коже, терпкая до горечи на языке, опутывала сквер паутиной. И искрила энергией. Магия сновала по тенистым аллеям, холодной мыслью замирая за спиной, иллюзорными глазами таращась из кустов. Два наблюдателя схлестнулись в незримом поединке, и кто кого…

— Ступеньки, — протянул мой спутник после задумчивой паузы. — Хочешь сказать, что кто-то создает живые ступеньки в тот мир, к тюрьме? Зачем?

— А дай телефон.

Мы дошли до края сквера, оказавшись на окружной аллее. Взгляд безымянного отдалился, запах почти пропал. Гоша молча протянул сотовый. Я зарылась в фотки, скрупулезно изучая кроваво-льдистые знаки создания хуфий и трещины на асфальте рядом с мумией. Кровь одержимых и искра пламенеющего «угля» — это, конечно, вещь мощная, но для трех ли дел?..

— Ульяна, я задал вопрос.

— Это всего лишь притча. Сказка от старой Летучей Мыши, — я листала фотки.

— Не пудри мне мозги, — он внимательно следил за каждым моим движением.

— Почему тебе можно, а мне — нельзя? — я нашла нужную фотографию и всмотрелась. — И не говори, что не заметил… расхождение, — прищурилась, увеличивая картинку. — Дело ведь не в хуфии, верно?

Наблюдатель улыбнулся одобрительно. И подбадривающе.

— Бесишь!.. — я снова сравнила ритуальные символы.

Завитки морозных узоров и кровавых разводов из архива смотрели в левую сторону, а мелкие трещины на асфальте — в правую. Ритуальные знаки зеркально отражали друг друга. Левая сторона — хуфии, а правая… живые? Сила для мертвых и сила для живых?..

Так. Живые пока собираются в количестве двух штук, хотя ритуально убили трех ведьм. А мертвые… Да, нужен проводник. Мертвый. И он, вернее — она, ждала своего часа (или приказа), но одна неуемная ведьма полезла в архив… Если, конечно, хуфия была создана как проводник. Если, конечно, ритуал завершили, в чем я сомневаюсь. Если, конечно, рядом со мной находится именно то, что…

— Гош, — ласково улыбнулась, — а почему я сразу разницу не заметила?

— Потому что была спросонья и уставшей? — подхватил тон наблюдатель.

— Придушу, иллюзионист чертов!.. — злость забила ключом, и по голове, и по темному «углю».

— Не нервничай, — он заботливо поправил сползший с моих плеч пиджак. — К сожалению, — и смахнул с рукава пылинку, — только сомневаясь, ты начинаешь говорить. Рассказывать сказки и строить интересные теории. Будучи уверенной, ты молчишь. И каждое слово приходится тянуть из тебя, — и его рука вернулась на мою талию, сжав крепче обычного, — клещами. А это отнимает массу времени и сил. И раздражает, — серые глаза смотрели холодно и недовольно.

Нечисть во мне взвыла. Наблюдатель хватанул ртом воздух.

— Георгий… Викторович, не перегибайте палку, — прошипела я. — Если вы не в курсе, то сообщаю: нечисть не любит… нетактичную тактильность. В этом смысле мы, знаете, как животные. Сначала подойдем, обнюхаем, изучим, поймем, что угрозы нет, — захотим довериться, и только потом позволим почесать за ушком. Иначе отгрызем что-нибудь… очень полезное. Больше предупреждать не буду. И мое терпение небезгранично.

— Извините, Ульяна… Андреевна, — смиренно отозвался наблюдатель, ослабил хватку и сделал верный вывод: — То есть не доверяешь.

— Чему? Иллюзии личности, маньячным методам работы и движению к цели по чужим головам? Ты меня ни с кем не путаешь, нет? — и добавила сакраментальное: — И ты — наблюдатель.

Он поморщился:

— А это лишнее. Предлагаю и дальше работать, не припоминая друг другу грехи организаций, которые были совершены задолго до нас.

— Могу припомнить твои собственные, — любезно поддержала тему.

— Значит, больше по делу ничего не скажешь… — подытожил задумчиво.

— Верно, — я мстительно улыбнулась. — Иди… в архив. И жди Верховную. Если бы работал честно, клещами бы тянуть ничего не пришлось.

Торжественно вручила ему пиджак и отвернулась, принюхиваясь. И нахмурилась. Запах безымянного… исчез. А вокруг нас едва заметно рябила ночь, создавая иллюзию… пустоты. А говорил, что не может…

— Не двигайся.

— Поверил?..

— Да. Минут пять назад.

Я насторожилась. Страх. Амулеты, как от бесов. Безумный, глубинный страх. Амулеты против… Самоуверенный придурок… Я быстро отыскала последний след. Рваные клочья образа, ветер и болотный запах. «Путь в никуда». И вонь от… фонтана. Началось.

— Ульяна, не торопись, — Гоша тряхнул головой, и по черным волосам разбежались серебристые искры, в глазах полыхнули отблески Пламени. — Не рви иллюзию.

— Ты с бесом сладишь? — обернулась резко. — Нет? А жаль.

И я — нет. Но если безымянный не успеет протащить их в город, я смогу закрыть портал. Я сунула руку в сумку, благодаря свою рассеянность. Капля крови мастера Сима до сих пор лежала там, где я ее оставила. На дне сумки. Да, маленькая сумочка-карман, девичья память и никакой магии.