– Э-э-э, день романтической лени? – засмеялся Пакко. – Что-то раньше за тобой такого не замечалось.

– Лень – это искусство отдыхать заранее, – причмокнул Стив и сделал глоток «чиваса». – Вот что-то вспомнилась Сьерра-Леоне, прииски… Помнишь тот алмаз в семьсот карат?

– Как не помнить, дружище. Ты назвал его в честь Саманты.

Имя девушки вызвало на лице Стива гримасу боли. Немного поморщившись, Милутинович улыбнулся.

– Я раздробил его. Как раздробил свою личную жизнь. Такие люди, как я, не должны иметь семью. Это то, что я называю свободой, – ни о чем не просить. Ни на кого не надеяться. Ни от чьих чувств не зависеть. Давай выпьем, цветной!

– Давай, гринго!

Друзья чокнулись, и аромат непревзойденного скотча наполнил их волшебством провинциальной старушки Шотландии.

– Были времена, – шумно выдохнув после принятого, сладко протянул Пакко. – Африка – континент глупых негров и жадных белых. А жадные белые еще делятся на глупых и умных. А глупые, в свою очередь, делятся на политические партии и религиозные кланы.

– Какая молодость была! Какой товар мы рассовывали по борделям Ближнего Востока! Ты еще тогда жениться хотел на одной девке из племени масаи, двухметровой такой, – засмеялся Стив, вспоминая.

– А ты вспомни, как напился в Читамбо и хотел купить сердце Ливингстона.

– О-о-о, да!

Старые приятели засмеялись. Воспоминания молодости всегда объединяют и даже роднят.

– Мы с тобой неплохо сотрудничали, правда, Пакко? – как-то доверительно спросил Стив.

– А ты как-будто умирать собрался, – расстроился Пакко.

– Я? Да что ты! Еще не родилась та смерть, которая придет за мной, – отшутился Стив.

Друзья то предавались воспоминаниям, то сидели молча, глядя на спокойный океан, который осчастливил побережье очередным приливом.

– Завтра прилетит вертолет за «живым товаром», – вдруг заговорил о деле Стив.

– О! Так я могу лететь домой?

– Конечно можешь. Деньги твои «засветились» – без проблем, дружище… Только вот одна просьба, – Стив замялся.

– Все, что хочешь, Стив. Ты же знаешь. – Пакко был очень рад новостям. Ему уже надоело сидеть на вилле осторожного и хитрого партнера.

– Поезжай на базу, прямо с утра, проконтролируй, заодно и посмотришь, чтобы товар был качественным, чтобы старух тебе не пихали. А я тут свои дела в Порт-Морсби закончу и тоже подъеду…

Пакко пристально взглянул на Стива. Тот не смотрел ему в глаза, как это он обычно умеет. Это насторожило Гонсалеса. «В чем подвох? Почему не сам?» – думал Пакко. «С другой стороны, мало ли что он задумал. У него столько источников дохода, что мне и не снилось».

– Так что, партнер, поможешь? – повторил Стив, сверля глазами «латиноса».

– Не проблема. Мы же друзья, – выдавил из себя Пакко.

Он протянул руку Стиву. Тот ответил слабым рукопожатием, поднялся и пошел внутрь виллы.

– Пойду я. Устал…

Пакко смотрел в спину уходящему партнеру и думал: «Хандрит, зараза. Ну, ничего. Сделку провернем – опять забегает…»

Племя ушло в глубь джунглей, как настаивал Виктор, вместе с нехитрым скарбом, примитивной утварью и свиньями – единственной ценностью племени. Непривычно было смотреть на пустые хижины поселения хули – без горящих костров, суровых мужчин, голосистых женщин и детского щебетания. Виктор почему-то вспомнил Припять, куда не раз выезжал для репортажей. После Чернобыльской катастрофы люди покинули город. Пустые дороги, пустые дома. Буйная растительность, проросшая сквозь некогда аккуратные заасфальтированные дорожки, детские площадки с деревянными грибочками и рыжие от ржавчины качели… мертвая зыбь времени. Страшное понимание того, что люди отсюда ушли навсегда.

Журналист поежился. Люди, пусть и первобытные, должны вернуться в свое жилье. По-другому не должно быть, не может быть. Он все сделает для того, чтобы это произошло.

С ним остались только Явар и Пиакор, как он ни уговаривал девушку уйти…

Виктор тщательно готовил ловушки для бандитов, точно Рэмбо. Разница лишь в том, что Джон был вымышленным героем. Лаврову активно помогали Явар и Пиакор. «Явар, вот тебе лопатка. Вот там справа и там, у куста, роешь две ямы в человеческий рост… Пиакор, вот тебе веревка, сделай из нее тридцать кусочков… вот таких, ага…» Виктор не унывал, что у него нет огнестрельного оружия. У него был лук старика Хоро, который в условиях джунглей выглядел едва ли не предпочтительней винтовки или пистолета. Основное преимущество – бесшумность выстрела. А удачно пущенная стрела убивает не хуже пули. Этот оптимизм он распространял и на своих друзей. Пиакор во время своей работы даже что-то напевала. А когда женщина не боится – и мужчине легче. Явар за последнее время будто повзрослел на целую жизнь. Он приступил к своему участку работы без юношеского максимализма – аккуратно, экономя силы и без баловства.

В общем, работа шла полным ходом, и к концу дня все было готово для встречи непрошеных гостей. По подсчетам Виктора, банда «рэскол» должна была появиться глубокой ночью.

Лавров и представить себе не мог, на что способны его новые соплеменники хули. В сердцах этих людей, пусть и кровожадных людоедов, но все-таки людей, было гораздо больше человеческого, чем у многих цивилизованных гуманистов.

Самоотверженность и способность самопожертвования были у всех – от старого вождя Хоро и жаждущего крови шамана Земита до забитой папуаски Лоры.

Лора осторожно шла той частью джунглей, где почти никто и никогда не ходил. Это была неприветливая местность с обугленными старыми деревьями и золой, следствием периодических лесных пожаров. Травы чередовалась с небольшими молодыми рощицами. Тишина иногда пугает больше, чем неизвестные звуки у горы Старого Шамана. Казалось, даже птицы облетают эти зловещие места. Неподалеку текла Черная река, а рядом с ней в пещере жил белый папуас – Курус. Страшное человекоподобное существо с седыми всклокоченными прядями нестриженых волос, бесцветными глазами и пегой, бело-красной, кожей. Даже увидеть его в джунглях было плохой приметой. Считалось, что если повстречаешь Куруса – будешь долго болеть. Папуас-отшельник получил свое имя от названия страшной болезни – куру-куру. Заболевая ею, человек умирает от хохота. Никто не знает истинной причины ее возникновения. Ученые-исследователи, которые остались живы после путешествия в край каннибалов, утверждали, что заболевание происходит от поедания людоедами человеческого мозга, но научным путем это так и не было доказано. Тем не менее ежегодно от куру-куру кто-то умирает по сей день. И ее можно сравнить разве что с тяжелой формой гриппа.

Так и жил колдун Курус в своей пещере один, и даже шаманы боялись посещать его. Не испугалась только Лора. Слишком велико было ее желание помочь человеку, который спас ее и сына. Подойдя к темному своду пещеры, из которой разило сыростью и холодом, она услышала дикий кашляющий хохот, который катился эхом по всем окрестностям. Лора даже отступила на несколько шагов назад, но, немного подумав и пересилив себя, все-таки вошла внутрь.