– Поэтому сама ходит за пиццей?

– И не только за пиццей. Она принципиально не пользуется интернет-магазинами, покупает только то, что может сама пощупать руками. Именно «то», а не «такое же», понимаете разницу?

– Кажется, уловил, – Василий задумчиво кивнул. – Получается, быстрая доставка или небыстрая – значения не имеет, потому что доставка неприемлема сама по себе, она формирует привычку к зависимости. Не «я куплю то, что я хочу, и унесу домой, когда мне удобно», а «я закажу то, чего в глаза не видел и в руках не держал, надеясь исключительно на вашу порядочность и честность, и буду терпеливо ждать, когда вам удобно будет соизволить». Ну круто вообще! Я с такой позиции на это дело не смотрел. А новости как же? Зоя сказала, что не читает их. Причина та же? Боится фейков?

Умный парнишка. Быстро соображает. Может, зря Настя его невзлюбила? Ну, подумаешь, посмотрел не так, протянутую руку дружелюбия проигнорировал, когда она поздравила его с началом работы. Да и дружелюбие-то было наигранным, притворным, чего уж врать самой себе.

– Зоя ничего не боится, – усмехнулась Настя. – Она уважает себя и не хочет, чтобы ее сознанием манипулировали при помощи протухшего салата из настоящих и фейковых новостей, поэтому предпочитает не читать их.

– Вот я и говорю, ушла во внутреннюю эмиграцию, – удрученно констатировал Василий.

Значит, именно об этом они говорили, когда Настя вошла. Любопытно! Неожиданная тема для молодого парня, тем более для бывшего полицейского.

– А что вы предлагаете? Открытую борьбу? Рвануть на груди тельняшку – и на баррикады? Вам, пожалуй, можно, вы молоды и полны энтузиазма, а у Зои семья, сын, невестка, внучка маленькая, и еще внук, постарше, не родной, но он ведь тоже член ее семьи.

– А вы? – задал он неожиданный вопрос. – У вас ведь нет ни сына, ни внуков.

– Что – я? – не поняла Настя.

– Вы будете открыто бороться? Или тоже утретесь и смиритесь? Шеф рассказал с утра, как вас вчера отымели наши бывшие коллеги. Неужели спустите им с рук и простите?

Много себе позволяет этот мальчик, совсем берегов не чует. Будет ли она бороться? Конечно, нет. Наверное, уклонение от борьбы – это неправильно, более того, это постыдно, недостойно, бесчестно. Ну что ж, значит, она, Анастасия Каменская, такая и есть: недостойная, бесчестная, постыдная. Но как бороться с окружающим маразмом, наглостью властей, открытым цинизмом и беспределом – она не знает. «Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж достоинство, что просит подаянья, над красотой глумящуюся ложь, ничтожество в роскошном одеяньи…» Шекспир, похоже, тоже не знал, как бороться, мог только констатировать: «Все мерзостно, что вижу я вокруг…» А она, Анастасия Каменская, далеко не такая умная, как гениальный драматург, она и подавно не знает.

– Я так понимаю, вы любите американские сериалы про юристов, – медленно проговорила она. – В одном из них я услышала замечательную фразу: «Если мой уголок мира останется вменяемым, я не позволю безумию победить». Вот это и есть моя личная борьба. И Зоя, и я – мы обе боремся за то, чтобы сохранить самостоятельность мышления и не дать никому возможности манипулировать нами при помощи ложной информации. Борьба далеко не всегда обязана быть коллективной, открытой и демонстративной. Личная борьба каждого из нас, тихая, незаметная, повседневная, в совокупности может дать куда более значительный эффект. Начинать вообще нужно с себя, а не с переустройства мира. Слова о роли незастегнутого воротничка в военном деле и в поражении армии – не пустой треп, в них заложен огромный смысл.

Хлопнула дверь, вернулась Зоя, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы и от этого еще более красивая, поставила на стол квадратную коробку, источающую весьма соблазнительный запах.

– Угощайтесь. Надеюсь, меня никто не искал.

– Не надейтесь, шеф вас спрашивал. Анастасия Павловна вас отмазала, – весело сообщил Василий, заметно оживившийся при появлении Зои.

– Буду признательна, если меня проинструктируют, что говорить, чтобы никого не подвести.

Повесив куртку, Зоя открыла коробку и несколькими быстрыми движениями разрезала пиццу на восемь идеально ровных секторов. У Насти так красиво никогда не получалось.

Она вдруг с удивлением поняла, что за весь день так и не проголодалась. И куда девался ее зверский аппетит, так раздражавший и зливший на протяжении последних месяцев?

Василий тут же, проигнорировав стоящую на расстоянии вытянутой руки стопку картонных одноразовых тарелок с веселеньким цветочным орнаментом, схватил кусок и впился в него крепкими чуть кривоватыми зубами. Зоя аккуратно, при помощи вилки и ножа, разложила на двух тарелках по два треугольничка пиццы – для себя и для Насти. Движения ее были ловкими, точными и в то же время чрезвычайно экономными.

– Не могу решить, как правильнее поступить: сначала поесть, потом зайти к начальству, или наоборот. Буду благодарна за совет.

– Остынет же! – Василий уже умял первую порцию и потянулся за второй.

– Разумно, – согласилась Зоя с легкой улыбкой. – Спасибо.

Настя с тоской смотрела в свою тарелку. Выглядит красиво, пахнет вкусно. Но почему-то совсем-совсем не хочется.

Она поднялась с кресла, посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы.

– Вы ешьте, а я зайду к шефу, узнаю, какие указания.

– Да чего к нему ходить? – безнадежно протянул Василий. – Он сам сказал: все сидят и ждут информацию от Михал Саныча и Гены по родителям. Мы с Зоей отрабатываем сестру и возможных внебрачных детей. Какие еще указания нужны?

– Еще есть я, хотя вы об этом прискорбном факте почему-то забыли, – жестко ответила Настя, не справившись с вновь охватившей ее злостью. – И у меня по этому делу задания нет.

Василий смутился, и Насте стало неловко. Ну что она дурака валяет, в самом деле! Да, у нее задания нет, но не Вася же в этом виноват. Виноваты полицейские чиновники, которые ради собственных шкурных интересов притянули полковника в отставке Каменскую к уголовному делу, чтобы вовлечь в игру начальника МУРа Большакова, и тем самым обрубили ей возможность собирать информацию о жизни и личности убитого Андрея Кислова. На самом деле всем давно уже понятно, что разрабатывать надо сестру Кислова, а не пенсионерку Каменскую, и сама Каменская им сто лет не нужна, но так уж неудачно все вышло… И Вася тут совершенно ни при чем.

Она чувствовала себя последней дрянью именно сейчас, когда была так счастлива. Всё началось, когда она начала искать Лёню. Или нет? На самом деле это началось раньше?

«Дружи с ней, она хорошая девочка».

«Бери с нее (или с него) пример, будь такой же, иначе ничего в жизни не добьешься».

«Самое главное – выйти замуж, завести семью, деток, чтобы все было как у людей».

«Терпи, не развалишься, корона не упадет. Ради хорошей жизни всегда приходится терпеть».