Марине было всего девятнадцать лет, но и за этот короткий промежуток жизни она успела повидать так много, как некоторым не удается и в двадцать восемь. Марина — девушка раскованная, родом питерская, из обеспеченной, интеллигентной семьи. Родители — оба врачи-дантисты, так что с малых лет ни в чем не отказывали капризному дитяти. Марина любила экспериментировать, наверное потому девственности она лишилась еще в четырнадцать лет. И с тех пор такого рода эксперименты ее настолько увлекли, что она гуляла налево и направо, с кем попало, но ради собственного удовольствия.

После окончания школы Марина завела небольшой салон, где практиковала контакты с потусторонними силами, чередовавшиеся с банальной групповухой. Но ей уже было тесно в родном отечестве, Марина созрела, чтобы выйти на международную арену. Так она оказалась в свободной стране Голландии, потом в Бельгии. Но, очевидно, не выдержав конкуренции или по другой причине, вскоре переехала в Германию, где обосновалась надолго.

У Марины тоже свой сутенер, Дитер, из местных. И тоже педик. Отламывал себе от ее доли «хальбе», то бишь половину. Однако же и комплекс услуг его был пятизвездочный. Клиентов сам доставал, сработал для Марины вид на жительство, обеспечил жильем в более-менее приличном месте, договорился в стремном отеле на комнату для встреч, что чрезвычайно трудно организовать. Дитер буквально боготворил Марину, разве что ноги ей не целовал (а может, и целовал, кто знает?). Но при том все равно продолжал оставаться педиком. Несчастным каким-то. Марина, как известно, была натурой эксцентричной, любила не только с духами пообщаться, но и выпить, и ширнуться как следует, и при этом устроить дебош. Дитера она по-своему любила и ревновала ко всему на свете. Он же этого не мог понять в силу своей недалекости. И когда после очередного погрома Марина в истерике заливалась слезами, а Дитер беспомощно вопрошал: «О, майн гот, алес капут?», она и сама не знала, «алес» между ними или просто очередной заскок. Но уже через день или два, когда Марина окончательно отходила от кайфа, все у них опять возвращалось на круги своя.

При таком сутенере Марина могла бы и не работать в заведении у Ахмета. Но ей, когда она не находилась под кайфом, было скучно одной. Она приходила сюда, как в родной трудовой коллектив, — потрепаться с подружками, обсудить последние сплетни, обменяться шмотками. Широкая это была натура, порой скандальная, порой непредсказуемая в поступках, но всеми обожаемая за искренность и простоту в общении.

Наташка — невысокая, плотная девушка лет двадцати двух с рыжими волосами и веселыми, живыми глазами — являлась полной противоположностью Марине. Она не была красивой, но казалась симпатичной, особенно когда смеялась. Говорила немного, но побеседовать с ней всегда приятно. Настя удивилась, когда узнала, сколько песен Наташка знает и как замечательно их поет — совершенно не стесняясь и не ломаясь. Наташка в чем-то совсем как ребенок, ее хотелось защищать, ласкать, делать ей только приятное.

Родом Наташка была с Украины — наверное, этим и объяснялся ее дивный голос, фанатичное пристрастие к пению. Так случилось, что в сексуальное рабство Наташку и с ней еще одну девушку продала собственная тетка. Наташка тогда только закончила школу, работы для нее, да и для большинства молодежи в их маленьком городке не было. А тут залетный московский коммерсант посулил сказочные горы — до трехсот баксов в месяц за работу официантками в его кафе.

Переговоры с ним вела Наташкина тетка, у которой тогда жила девушка, оставшись после смерти матери сиротой. Коммерсант отдал тетке стодолларовую купюру — плату за двоих. И девушки, Наташка и Валя — так звали подругу, — уехали с ним в Москву. Сперва жили в трехкомнатной квартире на окраине. Улыбчивый коммерсант по имени Арсен заявил им: работы пока нет, неувязочка вышла. Но волноваться им не о чем. Потом к ним подселили еще одну девушку, из Донецка. Поначалу землячки обрадовались, что будут жить и работать вместе. Никто не предполагал, чем им придется заниматься. Все раскрылось только неделю спустя.

Их благодетель явился на квартиру пьяным с еще каким-то мужиком и заявил девушкам, что это Вова, отныне он будет их охранять. А когда Валя опять робко поинтересовалась насчет работы, Арсен ударил ее по лицу и сказал, уже не таясь: «Вы будете работать шлюхами. А сколько заработаете — зависит от вас». И отобрал у них паспорта.

Арсен стал возить их по дешевым московским гостиницам, где девушки сами были обязаны находить себе клиентов. Выручку практически всю забирал себе, оставляя подопечным лишь гроши на питание. Так продолжалось примерно месяца два, и неизвестно, чем бы все кончилось, но к девушке из Донецка приехал ее старший брат с друзьями.

Парни быстро смекнули, в чем дело. Рано утром приехали к дому, где Арсен держал своих пленниц. По домофону связались с охранником Вовой и сказали, что познакомились с девушками возле гостиницы, а теперь решили воспользоваться их услугами. Ничего не заподозривший охранник открыл дверь. Парни сначала скрутили его, а потом справились и с Арсеном, который выбежал на шум из своей спальни. Мужчин связали, а жену сутенера заперли в туалете. Обыскав квартиру, парни нашли паспорта девушек.

На следующий день Валя и девушка из Донецка отправились домой, а Наташка осталась в Москве. После всего, что случилось, она не желала больше видеть тетку. Продолжала путанить в гостиницах, но уже самостоятельно.

Наташка имела способность к изучению языков, неплохо знала английский, а еще лучше немецкий. Будучи девушкой общительной, она в одном из ресторанов познакомилась с немцем. Завертелись отношения. Влюбленный Фриц предложил Наташке работу в Германии. Она сразу согласилась, ведь образования у нее нет, а надеяться на хорошо оплачиваемую работу в России тоже не приходилось.

В считанные дни были оформлены документы. И вот она, Германия! Работала Наташка в ресторане официанткой, жила у своего кавалера. По немецким меркам получала немного, но на жизнь хватало. Когда срок визы истек, девушка осталась в Германии. Однако вскоре полиция устроила облаву. Так впервые Наташка загремела в участок.

С ней долго не церемонились, отправили на родину, в Украину. Наташка помыкалась там без работы какое-то время и вновь отправилась в Германию. Границу пересекла с фальшивыми документами. Наученная горьким опытом, старалась как можно меньше показываться в людных местах, но ускользнуть от правосудия опять не смогла.

Две неудачи подряд не смутили Наташку. После депортации она снова, кружными путями, подалась в Германию и осела теперь в заведении у Ахмета. Здесь она чувствовала себя более-менее в безопасности. Ахмет, несмотря на строгость немецких законов, знал много путей, как да обойти, и всегда умел ладить с властями.

Сама же Настя, пробыв в заведении у Ахмета недели две, была отнюдь не в восторге от такой работы. Ей не нравилось жить в грязной конурке, где даже в душ нужно было идти через весь коридор и только в определенные часы. Противно было обслуживать клиентов, в основном грубых иностранных моряков с заходивших в гавань кораблей. Она поставила перед Рафиком два условия: тот должен снять для нее квартиру и находить более респектабельных клиентов. Рафик обещал подумать.