– Да, господин советник, – сказал окончательно сбитый с толку Рэд, услышавший вместо ожидаемого: «И потому сейчас мы расстанемся, и ты навсегда забудешь то, что я обещал тебе в кабинете у Пирса» предложение выпить за космофлот. Евгений Павлович с удовольствием отхлебнул виски. Рэд приготовился распрощаться.

– Скажи-ка мне вот что, Рэджинальд… Хочешь ты на меня работать или нет? Ты оказал мне услугу, капитан, и не одну. И даже в случае отказа заслужил право рассчитывать на мою поддержку при трудоустройстве. К слову, шеф-пилот АСП ненавязчиво интересовался, насколько успешно ты прошел испытательный срок… Что ты сам обо всем этом думаешь? Готов ответить?

– Да, господин советник. Мне понравилась идея объединить разные подразделения под одним флагом. Другое дело, насколько я смогу быть вам полезен в новом качестве, – Рэд слегка поклонился.

– Тогда слушай условия, на которых я поставлю тебя фактически руководить Службой правительственного сопровождения, – Блохин старший помолчал, несколько раз провел ладонью по подлокотнику кресла и посмотрел на Рэджинальда в упор, прибив его взглядом к месту. – Тебе придется либо принять их, либо поискать другую работу. На сегодняшний день ситуация такова: Дирс осуществляет общее руководство. Малич, как ты понял – его человек, но его основной задачей со временем станет переговорный процесс и поддержание имиджа организации на должном уровне. Пилоты, маршруты и взаимодействие с сопровождением ВКС достанутся тебе. Итак, условие первое и основное. Мне действительно не нужен капитан Гардон. СПС для него недосягаемая высота. Я слышал, ты восстанавливал право носить родовой герб на форме – вижу, затея удалась. Командор Найвис меня бы вполне устроил.

– Но… Господин советник! Как я объясню…

– Ты ничего никому не будешь объяснять. Шеф-пилот АСП обожает шоу. В Ассоциации сплошь и рядом встречаются игровые имена. К слову, капитан Дэйл с «Эльдорадо», который идет первым в рейтинге Гражданского космофлота – тоже не Дэйл. Так что смена имени как раз никого не удивит, через месяц все привыкнут, можешь мне поверить.

Рэд растерянно замолчал. Он ждал чего угодно, только не этого. Но следующий вопрос советника Блохина быстро вернул его в чувство.

– Во время Второй волны ты воевал на стороне Аналога-2?

– Да, сэр.

– Как долго?

– Пять лет.

– У тебя были правительственные награды?

– Да, сэр. Но после обвинения в дезертирстве и заключения под стражу, меня их лишили… – принялся объяснять Рэд.

– Я знаю, – перебил его Евгений Павлович, раскрыл лепесток наладонника и пробежал глазами по невидимому для собеседника тексту, – награды тебе вернут. Не обольщайся, капитан, не из-за признания заслуг, а для соответствия новому статусу. Я думаю, в список еще и добавится какая-нибудь второстепенная по значимости медаль за ранение. Эпизод с «Зоной-77» в твоей биографии меня совершенно не устраивает. Ходят слухи, что ты был ранен во время боевых действий. Пусть так и будет в окончательной версии.

Рэд пожал плечами, кивнул и в очередной раз закрыл страницу воспоминаний о военном прошлом. Он начал привыкать к непрерывному обстрелу нетипичными вопросами и странными предложениями, но в следующий момент чуть не зажмурился от неожиданности – до того резким был переход.

– Ты состоишь в гражданском браке. Это так?

– Ваш информатор – ярко выраженный оптимист, господин советник.

В полной неопределенности отношений с Клэр только-только забрезжил призрак хоть какой-то стабильности. Несмотря на то, что в недавнем разговоре именно из его уст прозвучало слово «предложение», Рэд не рискнул бы назвать гражданским браком переход от бурных и большей частью спонтанных встреч к небольшим взаимным уступкам и намекам на совместное проживание в туманном будущем.

– В принципе, не имею ничего против твоего выбора, – холодно улыбнулся Евгений Павлович, – мои сотрудники имеют право на личную жизнь. Но для резюме тебе лучше официально оформить отношения. Укрепление института семьи всегда стояло на первых позициях среди великого множества социальных задач. Ты согласен?

– Я работаю над этим, – усмехнулся Рэд, верно угадав, что спрашивали его отнюдь не о согласии с социальной политикой президентской команды Аналога-2.

– И раз уж мы заговорили о резюме – скажу честно. Мне очень мешает твоя инвалидность. А тебе, Рэджинальд?

– А я привык, – зло обронил Рэд.

В течение разговора собеседник методично и цинично перетряхивал всю его жизнь, все ее поворотные пункты и точки отсчета, со знанием дела копаясь в самых ярких и самых страшных эпизодах, как будто выбирал себе в коллекцию новый фильм. Не по содержанию и жанру, а по крикливой аннотации и выдернутым из контекста кадрам трейлера. В конце концов, Рэд почувствовал себя вещью на распродаже, причем вещью с дефектом, которая должна уйти с большой скидкой в виде собачьей преданности новому владельцу, и это его откровенно задрало.

– Я избавлю тебя от документальной составляющей проблемы. Как ты заметил, медперсонал и так не дергал тебя по пустякам, – сказал Евгений Павлович, подчеркнуто не замечая негативной реакции собеседника. – Но. Твои данные будут у доверенного врача базы СПС. Его просьбы о прохождении медосмотра или плановой госпитализации и все рекомендации ты выполняешь как прямой приказ. Если ему в твоем поведении или состоянии что-то не понравится, докладная тут же ляжет на стол адмиралу Дирсу. Это последнее условие, Рэджинальд. Мне кажется, что оно разумно. У тебя в штате будет около трехсот человек, регулярно проходящих жесткий медосмотр и психологический контроль, и цифра не окончательная. Ты не считаешь мои требования завышенными?

– Нет, сэр.

Евгений Павлович взял свой бокал, откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. Рэд весь подобрался, готовясь к следующему резкому повороту разговора.

– Я хочу поставить на тебя так же, как в свое время это сделал Пол Дорвард, – признался Блохин-старший. – Я предлагаю тебе новую ступень пьедестала, Рэд. Весьма престижную. В образе капитана Гардона, из которого ты давно вырос, тебе на нее не подняться никогда. Попробуй примерить что-то другое. Ты понимаешь, о чем я?

– Да, сэр.

– Боюсь, что еще не до конца, – покачал головой Евгений Павлович. – Мне кажется, у тебя есть один нереализованный талант, Рэджинальд, кроме уникальных навыков кораблевождения. За то, чтобы его заполучить многие политики отдали бы последнюю рубашку. Любой, кто проработал с тобой хотя бы сутки, готов последовать за тобой за внешние маяки, под огонь и вообще куда угодно… Но это так, лирическое отступление, – перебил он сам себя. – Требования жесткие. За невыполнение – увольнение. Я дам тебе время хорошенько все обдумать. Трех дней хватит?

– Да, сэр.

– Тогда сегодня ты возвращаешься домой. Если соглашаешься – через три дня Дирс ждет тебя в новом качестве.

Рэд вспомнил разнос, учиненный им юной пилотессе «Курьера» за несанкционированный маневр. Один просчет – конец карьеры? Хорошо сказал! И слова оказались пророческими. «Надо было все-таки помягче», – с запоздалым раскаянием подумал Рэд.