Немецкое вмешательство достигло своей цели: генерал Богаевский не стал баллотироваться на пост атамана и Круг выбрал Краснова. На силу оппозиции указывает тот факт, что из 338 делегатов за Краснова проголосовало лишь 234. Даже несмотря на то, что Богаевский ретировался, 70 голосов было отдано за него. (Один голос получил Янов, остальные воздержались.)

Краснов винил в своих проблемах с Кругом Добровольческую армию. Но это было нечестно. Деникин послал генерала Лукомского в Новочеркасск как представителя, так как Добровольческая армия пользовалась уважением среди донских казаков, ее представители были хорошо приняты, а иногда даже имели некоторое влияние. Но Добровольческая армия не хотела ограничивать власть атамана и не препятствовала Краснову на выборах. Интересно, что фон Кохенгаузен и Лукомский стремились к одной и той же концовке. Деникин дал Лукомскому следующие инструкции:

«1. Единая твердая власть, не связанная никакими коллегиями, необходима.

2. Круг должен обязать будущего атамана к прямому, честному и вполне доброжелательному отношению к Добровольческой армии.

3. Раскол среди политических партий на Дону, новые потрясения, подрыв и умаление атаманской власти совершенно не желательны.

Поэтому, если оппозиция не имеет прочной почвы под ногами и сильных кандидатов и считает нужным поддержать кандидатуру генерала Краснова, возражений со стороны Добровольческой армии не будет при соблюдении пункта 2.

4. Так как личная политика генерала Краснова совершенно не соответствует позиции, занятой Добровольческой армией, то активной поддержки (например, публичное выступление с соответствующей речью, официозный разговор и т. п.) оказывать отнюдь не следует.

Изложенное в пункте 3 надлежит сообщить доверительно отдельным видным представителям оппозиции.

5. Выделение отдельных частей Добровольческой армии на Царицынский фронт пользы не принесет, а среди разнородных элементов донских ополчений, астраханских организаций могло бы вызвать чреватые последствия. На Дону остались неиспользованными части новой Донской армии, длительность их подготовки значительно больше, чем мобилизованных Добровольческой армии».

Деникин и его коллеги не любили Краснова и его политику, но имели очень хорошие отношения с генералом Богаевским, который участвовал в Ледяном походе в качестве одного из командиров. Они не одобряли прогерманской ориентации Краснова, поддерживая антантофильские взгляды Богаевского, но для них было неприемлемо влиять на политику, скрыто сотрудничая с оппозицией. Это противоречило их моральным принципам, ведь интригуют, как они считали, лишь жалкие политики.

За месяцы, прошедшие после переизбрания атамана и поражения немцев на Западном фронте, произошли некоторые изменения в отношениях Добровольческой армии и донского правительства. Военные успехи и рост численности армии возвысили Деникина в глазах окружающих; с другой стороны, удача отвернулась от Краснова. На заседании Круга Богаевский упомянул об эвакуации немецких войск из Таганрога, поэтому донское руководство теперь допускало мысль о возможном поражении немцев в европейской войне. Они прекрасно понимали, что в этом случае вес и положение в обществе Добровольческой армии возрастут. По этой причине стиль писем атамана стал менее требовательным и более просительным. Он написал Лукомскому 3 ноября:

«Тогда скажите мне, по вашему мнению, имею ли я право при сложившихся обстоятельствах прекратить поставку оружия и снаряжения, отпустив синицу из рук и дожидаясь журавля в небе?

Поверьте мне, политики и журналисты, слетевшиеся в Екатеринодар, как вороны, не спасут Россию. То, что сейчас происходит в Екатеринодаре, похоже на январские и февральские события в Новочеркасске. Говорить о будущем России — самой России еще рано. Никому не стоит делить шкуру неубитого медведя. Для каждого из нас в одиночку очень сложно — практически невозможно — убить этого медведя. Мы должны объединиться.

Нам необходимо поговорить и понять друг друга».

Баланс в противостоянии Деникина и Краснова, который медленно склонялся в сторону первого, окончательно перевесился в результате поражения немецкой армии в Европе.

В 1919 году в Ростове Добровольческая армия начала распространять маленький памфлет, называвшийся «Краткая история отношений Добровольческой армии и Украины». После заявления о том, что целью Добровольческой армии является восстановление объединенной России, в памфлете говорилось следующее:

«Таким образом, все попытки людей или партий внести раскол среди русских людей или создать тот или иной район будут рассматриваться как предательство. Основываясь на данной позиции, Добровольческая армия не признала законность существования Малороссии под властью гетмана Скоропадского, который воспользовался войсками врага России с целью создания независимого украинского государства».

Деникин не одобрял множество вещей в режиме Скоропадского: гетман окружил себя политиками, которых Деникин твердо считал реакционерами, его власть опиралась на немецкие штыки. Но что Деникина возмущало больше всего остального, так это стремление украинского правительства образовать независимое государство. Генерал не мог понять, что Скоропадский всего лишь выражал это стремление украинцев к независимости, а отнюдь не вызывал его. Памфлет Добровольческой армии выражал крайне безосновательную надежду, что «после опыта прошлых лет идея украинской независимости (украинство), не свойственная людям, навсегда забудется в Малороссии». Вероятно, русским националистам больше не на кого было надеяться на Украине, кроме как на бывшего царского генерала Скоропадского.

Генерал-лейтенант Павел Скоропадский, гетман всея Украины в 1918 году

Как показали дальнейшие события, любая альтернатива Скоропадскому была бы хуже, с точки зрения Добровольческой армии. Украинские националисты устраивали постоянные нападки на гетмана, так как ставили под вопрос его преданность идее независимой Украины и полагали, что правительство замедляет процесс «украинизации». Когда режим Скоропадского пал, новое правительство заняло куда более крайнюю националистическую позицию. Деникин прекрасно знал о политических проблемах Скоропадского, но принять гетмана как меньшее зло не мог: это шло вразрез с его политическими убеждениями. Деникин делил всех на друзей и врагов, а Скоропадский относился ко второй категории.

Кроме пустого порицания режима Скоропадского, Добровольческая армия не вела никакой политики в отношении Украины. За одним исключением, ни Деникин, ни Алексеев не принимали попыток наладить контакт с правительством в Киеве; исключением было одно письмо, которое Деникин написал Скоропадскому, с просьбой освободить агента Добровольческой армии, полковника Рязанского, которого арестовали немцы. Деникин не обращался к Скоропадскому как к главе государства, он «обратился к нему как один генерал к другому». Возможно, именно это и задело Скоропадского, в любом случае, он не ответил.