Точно так же действовали анархисты в ряде др. регионов. В сентябре брянские анархисты захватили квартиру бывшего директора завода в поселке Людиново и оставили ее лишь после того, как им была предоставлена комната в помещении Совета.

Как правило, влиятельные анархистские организации отвергали какую-либо причастность к экспроприациям. Так, 12 марта Бюро группы «Хлеб и Воля» в Иркутске сделало заявление с опровержением слухов о том, что анархисты призывают к грабежам, убийствам и поджогам в городе. Харьковская федерация анархистов отмежевалась в заявлении от неизвестных провокаторов, распространивших 10 июля листовки, в которых от имени «Партии анархистов» призывали к проведению 10 июля вооруженной демонстрации и захвату банков. В июне Читинский союз анархистов-коммунистов выступил с опровержением информации о своей причастности к вымогательствам, совершавшихся от его имени уголовниками.

В июне в знак протеста против попыток грабителей использовать имя анархистов для прикрытия своих действий, МФАГ выпустила заявление, отмежевавшись от такого рода «экспроприаторов». Отношение к представителям преступного мира у ее активистов было настороженным: «Вор – лучше буржуа, но в организации иметь их избегаем». Даже проблемы с помещением эта организация решала иначе, нежели петроградские анархисты. Так, 15 апреля она сняла 4-комнатную квартиру в районе Мароновского пер., где расположились контора и редакция газеты «Анархия», склад изданий и затем начались заседания Совета МФАГ. Поскольку численность организации росла, а квартиры было недостаточно для проведения массовых мероприятий, московские анархисты 8 мая, 28 сентября и 5 октября обратились с запросами в Исполком Моссовета, получив отказы.

Основное внимание анархисты уделяли пропаганде и агитации в среде городских рабочих. МФАГ имела собственные ячейки, организовала митинги и собрания на Даниловской мануфактуре, фабрике Товарищества ситценабивной мануфактуры «Эмиль Циндель», заводе Доброва и Набгольц, заводе Гужона, в «Сокольнических мастерских Московской городской управы». Ее наиболее крупная организация, численностью до 40 чел., действовала в Сокольнических мастерских.

Росло влияние анархистов в профсоюзах. В Петрограде летом-осенью под контролем анархо-синдикалистов находились союзы металлистов, портовых рабочих, булочников, а также – ряд фабрично-заводских комитетов. Члены МФАГ С. Двумянцев и К. Ковалевич, занимавший пост секретаря отделения потребительского общества «Кооперация» в Железнодорожном районе Москвы, в марте участвовали в организации Областного комитета Московско-Курской, Нижегородской, Муромской и Окружной железных дорог, объединившего «рабочих, мастеровых и служащих», но «без участия высшей администрации». В Черемхово с апреля А.Н. Буйских был избран председателем профсоюза горнорабочих и затем возглавил его стачечную борьбу с владельцами шахт. Анархисты входили в состав правления и руководящих комиссий Сибирского союза горняков. В Екатеринославе они были представлены в правлении Союза металлистов, секретариатах профсоюзов деревообделочников, железнодорожников, пищевиков, портных, чернорабочих, а также союза безработных. В Одессе анархисты Г.М. Борзенко и Х. Рыт основали многочисленный «Союз безработных». В мае анархо-синдикалист В. Чернявский был избран председателем Временного комитета по организации Всероссийского союза моряков.

В марте при участии Ковалевича была основана профсоюзная газета «Воля и думы железнодорожника». В начале сентября ее главным редактором (вплоть до января 1918 г.) становится Новомирский, в это время близкий МФАГ. Позиция Ковалевича интересна, как пример подхода анархистов к стратегии профсоюзной работы. Так, он выступал против разделения профсоюза на профессиональные секции, отстаивая принцип территориальности (в соответствии с железными дорогами). Кроме того, Ковалевич возражал против вступления в профсоюз представителей администрации. 6 апреля на I Делегатском съезде служащих, мастеровых и рабочих Московско-Курской, Нижегородской, Муромской и Окружной железных дорог Двумянцев и Ковалевич были избраны в состав Центрального комитета, возглавлявшего организации Всероссийского железнодорожного союза на этих направлениях. 10 апреля Двумянцев был избран председателем ЦК, Ковалевич одним из его заместителей.

Ковалевич был одним из инициаторов Всероссийской железнодорожной забастовки 24–27 сентября 1918 г., развернувшейся в ответ на отказ Временного правительства удовлетворить требования о повышении оплаты труда железнодорожникам в соответствии с прожиточным минимумом, определенным как 265 р. в месяц для Москвы, 355 р. для Петрограда и 135 р. для Сибири. В итоге Временное правительство было вынуждено пойти на уступки, значительно повысив оплату труда.

Предпринимались попытки создания революционно-синдикалистских профсоюзных центров. Весной-летом 1917 г. московские анархисты пытались создать Федерацию союзов работников умственного труда (ФСРУТ) – профсоюзный центр, объединявший наемных работников-интеллигентов. В состав его Организационного бюро, созданного 11 марта, вошли А.А. Боровой, В.В. Бармаш, А.А. Солонович, П.Д. Турчанинов и революционный синдикалист Л.С. Козловский. Воззвание бюро было разослано по 150–200 адресам – в правления профессиональных организаций работников интеллектуального труда и в редакции газет. С апреля был налажен выпуск журнала «Клич». Вышли 4 номера этого издания. 11 апреля состоялось «Учредительное собрание федерации умственного пролетариата». Была избрана Организационная Комиссия ФСРУТ из 25 чел. Боровой занял пост ее председателя. Единогласно было принято решение поручить Организационной комиссии выработать устав и структуру федерации согласно принципам революционного синдикализма, предполагавшим: классовый характер организации; «аполитичность», «внегосударственность», внепартийность при свободе политической деятельности активистов вне профсоюза; ориентацию на борьбу за социально-экономические интересы пролетариата интеллектуального труда; солидарность в борьбе с фабрично-заводским и земледельческим пролетариатом, заимствование основных методов борьбы у промышленных рабочих; связь деятельности профсоюза с подготовкой грядущей «социальной революции физического и интеллектуального пролетариата».

Члены Оргкомиссии развернули бурную пропагандистскую работу, выступая на собраниях трудовых коллективов и общественных организаций. Они сумели привлечь немало сторонников. В мае-июне в ее состав вошли делегаты Организации художников-учителей Московских городских школ, Лига интеллектуального труда, Правление Московского фельдшерско-акушерского общества и даже коллектив Московской таможни. В мае заседание Оргкомиссии посетил делегат из Иваново-Вознесенска, в июне-августе с запросами к ней обратились Совет депутатов трудовой интеллигенции города Кислово, коллектив Спасской учительской семинарии из Приморской области, Союз работников умственного труда г. Кузнецка Саратовской губ. и Трубчевский учительский союз. Тем не менее этот проект не получил развития, столкнувшись с политизацией интеллигенции. Работа в составе Оргкомиссии деятелей анархистского движения привела к тому, что, по выражению Солоновича, «общество приклеило и к Федерации определенный ярлык – анархизма». Попытки отвести от ФСРУТ подозрение в «партийном» характере ее деятельности привели к явлениям «чисто оппортунистического характера», связанным со стремлением активистов расширить ее ряды и завоевать популярность во вред основополагающим принципам. Бурные события лета-осени отодвинули на второй план работу по профсоюзной самоорганизации. Октябрьский переворот и гражданская война, тлевшая в ряде регионов с ноября 1917 г., окончательно похоронили планы по созданию революционно-синдикалистского профсоюза работников интеллектуального труда.