Тишина стояла такая, что Матрене на миг показалось, что она оглохла. Но вот заскрипели половицы под ногами, и часы где-то вроде тикают. Нет, тихо просто, будто в доме никого.

Но она-то точно знала, что это не так!

…Матрена нашла девушку на втором этаже в ее спальне. Вика спала как будто. Глаза плотно прикрыты. Дышала не часто, но дышала. Спит, нет?

– Вика, девочка, спишь ли?

Матрена присела на край кровати, и матрас тут же виновато охнул под ее весом. Ну, а она что говорила про мебеля эти современные! Разве выдержат они сравнение против ее койки?

– Вика, открой глазки, – снова пристала к ней Матрена, не желающая сдаваться, зря, что ли, сквозь доски перлась, еле грудью протиснулась. – Чего на работу не пошла, а? Ты же всегда на работу ходишь. Ишь, и телефон названивает, а ты не встаешь. Чего так? А, Викуля?

Девушка все так же лежала неподвижно, едва заметно дыша.

– И откуда тебя под утро мужик тот притащил, чего не расскажешь? Почему без курточки была? В сапожках, а без курточки… Бабка бы тебе задала ремнища-то! Так откроешь глаза-то, нет?

И тут противная ее натура любопытная будто под локоток женщину подтолкнула. Матрена возьми да потянись пальцами к векам девушки, возьми и потяни их кверху. А веки словно у мертвой – податливые такие. И глаза будто неживые…

– Эй, да что же это, а?! – всполошилась Матрена и давай похлопывать соседку по щекам ладошками. – Напилась ты, что ли? Так не пахнет перегаром, чего тогда, а?!

Мысль позвонить в больницу и милицию накатила на нее в тот момент, когда она попыталась перевернуть спящую Вику. Она ведь точно будто неживая в ее руках была. И потрусила тогда Матрена, крестясь на ходу, к телефону на первом этаже. За минуту обзвонила всех. И в «Скорую» позвонила, наплетя с три короба, лишь бы приехали побыстрее. И в милицию позвонила, сообщила, что у соседей совершено преступление и она только что израненную молодую девушку обнаружила. Может, и взгреют ее за это, но зато приедут шибче.

Потом снова поднялась в Викину спальню, проверила ее. Та дышала, слава богу, но по-прежнему на ее зов не откликалась. Тогда Матрена бегом кинулась к себе домой, но теперь уже через переднюю дверь. Замок захлопывался, его изнутри легко было открыть. Дверь на всякий случай оставила настежь раскрытой. Вдруг кто успеет при-ехать раньше ее возвращения.

Не успели. Она отыскала в записях своих важных телефон того пригожего паренька из милиции, вернулась к Вике в дом через распахнутую ею же дверь. Замерла у телефона и минуты три дышала тяжело и шумно, пытаясь сердце настроить на прежний ритм. Кое-как удалось, и она набрала оставленный ей Грибовым номер телефона.

Ответил женский голос, нехороший такой, недобрый будто.

– Алло, говорите! – потребовал голос.

– Мне бы этого… Грибова Анатолия Анатольевича, – промямлила Матрена, смутившись строгости и холодности дамы, ответившей ей.

– Его сейчас нет, а что ему передать? – Голос стал еще тверже и холоднее, как сосулька у нее над крыльцом, которую она всякий раз пытается сбить оттуда, а та снова настырно нарастает.

– Ой, а как же нету-то?! – переполошилась Матрена. – Как же теперь без него-то?

– Женщина, говорите толком, что случилось, или я положу трубку, – зло пообещал противный голос.

– Так я зашла к ней, она вроде дышит, а не шевелится совсем. И глаза закатила, когда я ей их открыла, – всхлипнула от отчаяния Матрена, вдруг и правда трубку швырнет гадина эта. – Я бы и не пугалась, если бы под утро ее бугай какой-то на машине большой не привез да на руках в дом не тащил. Такого же никогда не было! Вика, она не такая!..

– Вика? – тут же перебил ее голос со странным шипением. – Вы сказали Вика? Какая Вика? Фамилия у вашей Вики имеется?

– А как же! – оскорбилась за соседку Матрена. – Мальина она. И ваш Грибов велел за ней приглядывать. И сказал, что, если с ней что не так, звонить ему. Вот я и звоню! Потому что все не так!

– Да что же вы раньше-то!!! – зазвенел у Матрены в ушах тонкий голос. – Толчете воду в ступе! Вызвали кого?

– Конечно. И «Скорую» вызвала, и милицию. Сама вот у открытой двери караулю.

– Молодец! Караульте дальше! Мы скоро будем!!! Никуда… Слышите, никуда не уходите, караульте вы нашу дивчину!

«Нашу! – едва не фыркнула Матрена. – Была бы ваша, уберегли бы ее от беды. А так что же получается? Получается, что никому, кроме Матрены да Грибова этого, Викуля и не нужна. Да и Грибов вон где-то скитается, а говорил, что всегда на месте, звони, мол…»

А понаехало-то, понаехало! И милицейских человек десять на трех машинах. И врачей человек пять. Одни все осматривают, в каждый уголок залезли. А другие Викулю оглядели, Матрену похвалили, что вовремя спохватилась, еще бы час и, мол, упустили бы пациента. Уложили Вику на каталку и увезли.

И потом минут десять на Матрену и вовсе никто внимания будто бы не обращал. Она и ускользнула бы к себе потихонечку. Там чай остыл уже давно. Она бы новый заварила с липом и мятой. Достала бы булку, с вечера купленную. Разрезала бы вдоль, намазала маслом, сверху приплюснула сыром, слепила бы обе половинки и съела бы с удовольствием, запивая чаем горячим и душистым. Уже в животе даже урчать начало от всех процедур этих затяжных.

И пошла ведь мелкими шажками к выходу, плотнее кутаясь в телогрейку. Голову в плечи втянула, словно оттого незаметнее стать могла. Только-только до калитки дотрусила, как еще одна машина подлетела. И оттуда выпрыгнул, как черт из табакерки, сам Грибов.

Ох, и пригожий малый, до того пригожий, хоть и милиционер.

Вот выпрыгнул он из передней дверцы и на Матрену сразу пошел.

– Стоять! – приказал он, указательным пальцем целясь в нее, будто из пистолета. – Быстро и по пунктам!

– Чего это?! – опешила Матрена, едва не заскулив от того, что булки с маслом и сыром ей еще часа два не видать.

– Вы нашли Вику? – Грибов выдохнул так, что чуть снег на ее участке не вздыбил.

– Я.

– Почему пошли в ее дом?

Вишь, молодец какой! Матрена его тут же мысленно похвалила. Сразу ведь смекнул, что неспроста она в чужой дом поперлась.

– Так ведь… Так ведь под утро ее здоровенный малый приволок в дом из машины. Тащил, как куклу из тряпки.

– И что с того? Мало ли! Может, загуляла ваша Вика?

Грибов недобро сузил глаза, шутил он так, что ли.

– Наша Вика не гулящая, – обиделась за нее Матрена. – И без курточки была! Я и пошла в дом, чего-то сердце ныло. А она там вона… Лежит и не дышит почти.

– Здоровенного малого этого описать сможете? – перебил ее Грибов.

– Так темно было. Лица не видела. Здоровенный такой. Спинища что дверь у гаража соседского! Машину узнала, да, – обстоятельно рассказывала Матрена, но снова была перебита Грибовым.