– Велеречивый какой. – Она гордо подняла голову. – И все же. Кто я?

– Ты моя принцесса, – улыбнулся Нэй.

– Так-то.

Она протянула руку. Нэйрос наклонился, и только он поцеловал руку, как получил щелчок по носу.

– Вот тебе, – озорно прищурилась Элисса.

Что ж, и в этот раз прощение далось легко. Или она просто не может злиться на него долго? Вэйлорд хмыкнул, потерев кончик носа.

– Пора двигаться дальше, – сказал он, крепя мешок к седлу.

– Я больше не желаю сидеть боком, – заявила принцесса. – Очень неудобно.

– А как же ты хочешь сидеть? – удивился Нэй.

– Как всадники сидят.

Десница потер лоб, глядя на Элиссу и подыскивая слова.

– Видишь ли… Это ведь мужское седло. И ты… Ну, ты…

– Не мужчина? Кто бы мог подумать!

– Да нет же… То есть да, но я не об этом. Ты же, ну…

– О боги, благородный лорд может назвать меня пигалицей и дурой, но произнести слово «девственница» он не в силах? – покачала головой принцесса.

Вэйлорд вздохнул, прикрыв глаза. О подобных вещах с невинным созданием должна говорить няня или матушка. Уж никак не посторонний мужчина.

Элисса провела рукой по седлу.

– Видишь, Нэй, здесь ничего не торчит, так что угрозы для моей невинности нет.

– Да что ж ты говоришь такое, – поморщился десница.

– Не я начала. Просто помоги мне взобраться, и двинемся дальше.

Вэйлорду ничего не оставалось, как исполнить волю принцессы.

– И еще, Нэй. Найди пруд или речку. Мне порядком надоело быть чушкой. Это приказ.

– На дворе осень, Элисса. Вода холодная.

– Тогда разведи костер пожарче. Это тоже приказ.

* * *

На небольшое озеро они набрели ближе к вечеру. Вода в нем стояла прозрачная, а осень избавила его от роев насекомых. Озеро плотно обступал лес, и только в одном месте к берегу выходила полянка. Весьма кстати лежало давно упавшее дерево. Ветки его были на месте, а значит, крестьяне, которые давно бы обломали их на растопку, здесь не появлялись.

Вэйлорд привязывал лошадь, выбирал место для костра, а Элисса присела у небольшой заводи и стала разглядывать многочисленные розовые лотосы. Она опустила кисть в озеро.

– Нэй, вода не холодная.

Вэйлорд подошел и тоже опустил руку. Над озером стоял зыбкий туман, и деревья на противоположном берегу росли будто из облаков.

– Похоже, ты права. Не успела остыть после лета.

– Может, мы оба искупаемся?

Он вперил в нее недоуменный взгляд.

– Прошу прощения?

Девушка тихо засмеялась.

– Да не вместе, похабник ты эдакий. Сначала я, потом ты.

– Не думаю, что это хорошая мысль.

– Почему?

– Если сюда пожалует хищный зверь или, того хуже, человек, я должен буду защитить тебя. А какой с меня толк, коли я буду плескаться в водичке?

– Ну и ходи грязный, – шутливо поморщила нос принцесса. – Будешь ты не волчий лорд, а поросячий.

– Ладно, будь по-твоему. Искупаюсь.

Вэйлорд извлек из-за пояса гладиус и принялся ковырять им землю.

– Что это ты делаешь? – спросила Элисса, с любопытством глядя на его занятие.

– Ищу глину, особую, серую.

– Зачем?

– Затем, что мыла у нас нет.

– Ты хочешь, чтобы я обтиралась глиной? – возмутилась девушка.

– Я же говорю, это особая глина. И народ твоего королевства ею моется, ею же и одежду стирают. Сомневаюсь, что тебе известна стоимость куска мыла, но поверь, что простолюдину он не по карману.

На глубине двух футов он нашел, что искал. Слой светло-серой глины. Он извлек несколько больших кусков и нарезал их гладиусом на прямоугольные бруски. Получилось восемь. Вполне достаточно. А если не хватит, сделает еще.

Разобравшись с глиной, Вэйлорд стал готовить костер. Благо дождей здесь не было много дней, так что сухая трава и мох нашлись быстро. Поваленное дерево подарило сухие ветки. Вскоре затрещало пламя. Нэйрос бросил мимолетный взгляд в сторону берега. Элисса стояла, нюхая сорванный лотос.

– Ты чего не купаешься? – крикнул десница.

– Как это? Жду, когда ты уйдешь. Не буду же я при тебе раздеваться.

– Ах да, прости. Я сейчас больших поленьев брошу, чтобы дольше горело, и отойду.

Вэйлорд навалил в костер столько дров, что едва не задушил огонь. Все же пламя вышло на поверхность, и вскоре костер горел огромным факелом. Теперь можно было уйти подальше, собирать хворост.

– Все! Меня нет! Далеко не заходи! – крикнул он уже из чащи.

– Как скажешь, милорд!

Элисса осмотрелась. Рядом росло дерево, ветки которого опускались к самой воде. Еще раз оглядевшись, девушка сняла одежду и повесила на дерево. Принцесса осторожно вошла в воду, пробуя носком дно перед каждым шагом.

Вэйлорд полностью сосредоточился на сборе хвороста, и это успокаивало. Тревожные мысли отступают, когда занимаешься делом. Он, однако, не забывал прислушиваться. Не крадется ли зверь, не зовет ли принцесса, не бродят ли поблизости люди.

Сейчас он отдал бы золотой пегас за самый завалящий топор. Иные поленья неплохо бы порубить, а старый бронзовый гладиус для этого не годится.

Собранную для прожорливого пламени пищу он не относил к костру, а сваливал возле пощипывающей траву лошади. Все же в каких-нибудь сорока шагах от костра купалась Элисса.

Он наткнулся на ореховые деревья. Орехи тоже не помешают. Они полезные. Да и разнообразить еду будет кстати. Он решил запастись орехами завтра, но добрую горсть набрать для принцессы сейчас.

Нэй направился к лошади. В мешке, притороченном к седлу, среди прочего лежала сумка того бедолаги, которого он ограбил. В нее он и будет класть орехи. Сумка отыскалась под ворохом одежд ее высочества. Нэй извлек ее и стал перекладывать содержимое сумки в мешок.

Сам не зная зачем, Вэйлорд повернул голову в сторону озера. Просто позабыл на миг, что смотреть туда не следует. Отсюда, с небольшой возвышенности, поляна с пылающим костром и покрытое лотосами озеро просматривались хорошо. Но взгляд невольно остановился не на костре и не на лотосах…

Мягкие волны лениво расходились от обнаженного тела и покачивали водяные цветы. Отблески прощальных лучей заходящего солнца подмигивали в каплях воды на теле Элиссы, и им отвечали качающиеся на воде собратья. Медленно, почти незаметно ползущий к берегу туман делал картину, и без того необыкновенную, воистину сказочной.

Вэйлорд остолбенел. Он совершенно не думал о том, что нарушает не только наказ Элиссы, но и все мыслимые приличия. Рыцарский кодекс в том числе. Но подобным мыслям просто не было места в голове, которая кружилась от вида обнаженной девичьей спины. И каждое движение волновало и пьянило его еще больше. Как грациозно она зачерпывает воду, чтобы смыть остатки глины, и гладит ладонями нежную кожу. А теперь она осторожно стала отходить в сторону и… Она шла на мелководье!