– Проще не получается, – заявил Зирвент. – Сам воздух здесь настраивает на лирический лад. – Он помахал стайке девочек-подростков, что ехали в сопровождении важной матроны-воспитательницы в открытом экипаже. Девочки захихикали, прикрываясь пестрыми веерами. Воспитательница подарила им тяжелый осуждающий взгляд, и они присмирели, хотя и не до конца.

Огр знал, на что настраивает здешний воздух. Все два дня после «судьбоносной встречи» студиозус тараторил без умолку. О чудесах Лорансаля, о его городах, о знаменитой многодневной ярмарке в Блендибоге, где можно встретить самые причудливые товары едва ли не со всего света, о музыке и поэзии. И постоянно возвращался к уже сказанному, едва не захлебываясь от восторга. Его восприятию мира, невзирая на некоторую очевидную незрелость ума, можно было позавидовать. Зирвент оставался большим ребенком.

В Ферюзине его действительно обокрали – стащили кошель. Браги подозревал, что виноваты были те, у которых Зирвент выиграл эти самые флорины. Отходить студиозуса палками в темном переулке они побоялись, а вот забраться к нему в карман, когда он, пьяный, дрых на лавке в трактире, не побрезговали. Автором этого несчастья, как и в большинстве случаев, был сам Зирвент. Все могло кончиться еще хуже. Браги он встретил через час после того, как хозяин постоялого двора выставил его на улицу за неуплату. Конягу студиозус отдать не смог, за что и получил пинок под зад от вышибалы по кличке Сопля. Без средств к существованию Зирвент впал в уныние, его до обморока страшила сама мысль заняться тяжелым физическим трудом, поэтому встреча с давним приятелем стала для него поистине «судьбоносной». Оказалось, им по пути. Браги ничего не имел против компании, даже такой, традиционно непомерно болтливой. Но сейчас, как всегда, начал уставать от трескотни ваганта.

– Знаешь ли ты, о огр, историю этого края? – вопросил Зирвент, уткнув одну руку в бок. Пафос был несколько подпорчен тем, что на «о огра» ему приходилось взирать снизу вверх.

– Кажется, что-то подобное уже слышал, – проворчал Браги. – То ли вчера, то ли позавчера.

– Как ты не понимаешь, что я пытаюсь расшевелить тебя?! Едешь вот с такой постной миной, словно у тебя изжога или кишечные колики! Так нельзя! – Зирвент снял шляпу и помахал очередной томной красотке в высоком коническом колпаке с вуалью. Та слегка зарделась. Ее провожатый ничего не заметил. Наверное, сочинял в уме кансону. – Чтобы ты понял, где мы…

– Да понял я…

– Амаланта – столица Албарии, культурный центр Лорансаля и резиденция ландграфа Гуннфина. Именно рядом с ней находится город, куда мы направляемся и где пройдет этот твой турнир…

– Это я знаю…

– Знаменитый Университет с уклоном в гуманитарные науки, школа волшебства, художественные братства…

– Советую тебе заделаться экскурсоводом, – сказал Браги. – Или написать путеводитель.

– А что, и заделаюсь, и напишу!

– Во-во!

Возок с тремя гномами в бархатных кафтанах и таких же бархатных беретах, запряженный пегим пони, обогнал Браги и Зирвента. Гномы были очень сосредоточенные. Как показывал опыт, очень сосредоточенными они были в любой части света и в любое время года.

– В давние века Лорансаль населяли эльфы, да будет тебе известно… – Вагант почесал нос, в поисках достойного начала очередной исторической лекции. – М-м… давным-давно…

Браги захотелось чем-нибудь его огреть. Не сделал он этого только потому, что вокруг было слишком много свидетелей.

– Я вижу, вы интересуетесь историей, господа? – спросил кто-то позади Страшилы.

Их быстро нагнал человек на породистом гнедом коне с типично южным седлом и чепраком, расшитыми золотом.

Браги увидел длинную шею и продолговатую голову на ней. Голубоглазое лицо обладателя этой головы, украшенное бородкой клинышком, улыбалось. Золотая цепь в палец толщиной свисала с шеи, а наряд и сапоги могли присниться Зирвенту лишь в мечтах, где он женится на богатой вдовушке…

Всадник поднял руку в приветствии.

– Простите за вторжение, – сказал он. – Я Астенфор из Монналинга, чародей. Случайно услышал ваш разговор.

«Еще бы, – подумал Браги. – Некоторые болтуны не просто разевают варежку, а думают, что декламируют со сцены».

Вагант старался выглядеть важно, но его видавшие виды одеяния портили впечатление от мины, которую он скорчил. Вылитый король в изгнании.

– Браги из Шидама по прозвищу Страшила, Рыцарь Железного Кулака, – представился огр.

– Зирвент из Фингабора, вагант…

Парню хотелось прибавить к этому какой-нибудь титул, но прибавлять оказалось нечего. Он был только сыном стекольщика, не желавшим оправдывать родительских чаяний.

– Вы тот самый Браги, – произнес чародей. – Значит, я не ошибся… Слава о вас идет далеко.

– Я знаю, – ответил огр. – Иной раз нельзя пройти по какой-нибудь улице и ста шагов, как тебя начинает по-дружески облаивать каждая собака.

Астенфор удивленно приподнял бровь и склонил голову набок.

– Не принимайте на свой счет, мессир, – сказал Браги. – Просто известность надоедает.

– Хм, понимаю, понимаю, – рассмеялся обладатель бородки клинышком, трогая золотую цепь на шее.

Зирвент смотрел на волшебника с самой настоящей завистью. Студиозус спрашивал себя: почему не я? Казалось, Браги слышит этот вопрос, едва ли не произнесенный вслух.

Астенфор оглядел кафтан Страшилы и его герб – черная латная перчатка на золотом поле.

– Ничего удивительного. Турнир в Блендибоге – крупнейший в этом регионе, и видеть на нем самых именитых и легендарных героев обычное дело. Насколько мне известно, в нынешнем году почтить нас своим участием намерены Шольф Тресвайн из Мородва, Читил Мертирон из Свек Авая и Кнур Седой…

– О! – сказал Зирвент. – Откуда вам это известно, мессир?

– Я видел списки. В некотором роде я вхож в окружение ландграфа и помогаю в организации турнира, – ответил Астенфор.

– И этим занимается чародей? – спросил Браги.

Названные рыцари составляли первый эшелон героев. Заполучить их к себе на турнир считалось большой честью и говорило о значимости мероприятия. Впрочем, Албария как раз и была местом, куда приезжали такие фигуры. Ну и сам Браги, конечно, невзирая на неоднозначное отношение коллег к его, так сказать, физической форме.

– Я занимаюсь этим, потому что мне нравится, – ответил Астенфор, улыбаясь. – Лорансаль – моя вторая родина, я испытываю удовлетворение от того выбора, который сделал. Ландграфу нужен волшебник при дворе, а если волшебник обладает разносторонними талантами, почему бы ему не воспользоваться ими? Я рассылал приглашения, составлял грамоты, следил за исполнением поручений Гуннфина. Иногда стены магической лаборатории начинают казаться тюрьмой и хочется свежего воздуха и живого общения с людьми.