Значит, именно этот разлюбил и ушел!

Любопытно.

В одну секунду он пересмотрел все свои предыдущие планы ирешил действовать напролом. Такие щечки и такая задница не предполагают никакихобходных маневров!

— Вы говорите по-английски?

— Нет, — испуганно сказал толстячок и взглянул за стекло,где человек в очках весь вытянулся в их сторону, наклонился и стал похож набольшой вопросительный знак.

— Жаль. Меня зовут Дэн Уолш, я офицер федеральной службыбезопасности США. Вы господин Звонарев? Я должен задать вам несколько вопросов!

— Мне?! — поразился толстячок. — Зачем задать?! Какихвопросов?!

— Вы муж госпожи Звонаревой?

— Нет, — быстро отказался тот. — То есть я был, но давно ужене муж, то есть, вы понимаете!.. Конечно, официально мы все еще.., но на самомделе давно уже… То есть, вы понимаете!..

— Пока нет, — любезно сказал Уолш. — Нам будет удобней, еслимы куда-нибудь пройдем. Мы можем поговорить в вашем офисе?

Щечки вздрогнули, толстячок засуетился, тяжело семеня,выбежал из-за турникета и умоляюще проговорил Уолшу в лицо:

— Нет, там я не могу! Понимаете, там у меня начальство! А сженой, то есть с бывшей женой, у меня никаких дел нету и быть не может!

— Тогда пойдемте в мою машину, — предложил Уолш.

Толстячок побледнел, и щечки как будто похудели.

— В машину.., нет, в машине чего в такую погоду сидеть!Может, мы с вами.., вот тут за углом.., кафе есть… Давайте в кафе! А к вам вмашину я не пойду!

Уолш пожал плечами. Ему было все равно.

Надеждин муж выпростал из нагрудного кармана рубахи телефон,куда-то позвонил и что-то долго и встревоженно гудел, прикрыв ладонью трубку иотвернувшись от Уолша. Тот слышал только «если через полчаса не вернусь»,«какой-то тип», «бывшая преподнесла подарочек», и картина прояснялась все болееи более.

В кафе, которое представляло собой несколько пластмассовыхстоликов, вынесенных на улицу, огороженных пластмассовым забором и украшенныхпыльными пластмассовыми пальмами, он заказал себе чашку кофе и уставился натолстячка. Тот моментально занервничал, закурил и предложил Дэну.

— Я не курю, — сказал полковник Уолш. — Господин Звонарев,когда вы последний раз видели свою жену?

— Ну, во-первых, она мне не жена, и уже давно, говорю жевам! Мы расстались.., ну, где-то в начале лета. И с тех пор я ее не видел.

— У вас есть общие дети, собственность, сбережения?

— Не-ет! — Толстячок сделал странное движение, словно хотелперекреститься сигаретой. — Ничего нету! Квартира ее, она ей и осталась, а мнечужого не надо! Что мое, то мое, а чужого — нет, спасибо!

— Сколько лет вы прожили вместе?

— Да чего-то долго, я точно сейчас и не вспомню. Ну, летсемь-то точно!

Уолшу казалось странным, что его собеседник так ни разу и неспросил его, в чем, собственно, дело! Почему у федеральной службы безопасностиСША вопросы именно к нему и почему они касаются его жены, хоть бы и бывшей!Павел Звонарев не попросил у него документы, не поинтересовался, как полковникнашел его. Он с готовностью отвечал на вопросы, и Дэну казалось, что этаготовность от непонятного страха. Чего он может так сильно бояться?!

— Из-за чего вы расстались?

Бывший Надеждин муж прикурил следующую сигарету и сощурилсяот дыма.

— Да не из-за чего!.. Скучно стало, а я не могу, когда мнескучно! Нет, я на все ради нее был готов, я даже тогда ей помогал с бандитамиразбираться, когда она в своем банке в историю влипла, а потом.., все пропало.— И прибавил деловым тоном:

— Вы ее про банк спрашивали? Если не спрашивали, спросите!

Дэн оставил вопрос без ответа. Банк был ни при чем, он зналэто точно.

— Что именно пропало, господин Звонарев?

— Ну, не знаю… Любовь пропала. Кураж, что ли. Нет, я все длячеловека сделаю, мне только надо понимать зачем! И чтобы она ценила! А она неценила, и вообще.., сложно с ней.

— Почему?

— Она все время на работе своей пропадает, а там, знаете, вотелях все равно что в борделях! Вы думаете, они там все ночи напролет жильцовселят, да?!

Дэн Уолш пожал плечами и отхлебнул гадкого, чуть теплогокофе, который принесла официантка в очень короткой юбочке, с красными руками собгрызенными ногтями.

Она мучительно кого-то напоминала, и Дэн вдруг вспомнил — тусамую, в придорожном кафе в Калифорнии, которая подавала кофе его жене! Онибыли похожи, как сестры-близнецы.

Круг замкнулся, подумал полковник Уолш. Все прошло.

И он вернулся к разговору, как будто поняв что-то, чего непонимал до сих пор.

— Вы ей не доверяли? У вас были причины?

— Да я-то доверял, как дурак! Столько лет доверял! А потоммне письма стали приходить! И вот тут-то я понял, что муж, он, как всегда,самый последний обо всем узнает!

Уолш навострил уши.

— Какие письма?

— Обыкновенные. Про мою жену и всех остальных, кто там сней.., работает, так сказать! Про то, каким местом они там работают в потелица! А я-то, дурья башка, считал, что она и впрямь надрывается, на благо семьистарается изо всех сил!..

— Где эти письма?

— Все у меня, — ответил толстячок несколько даже хвастливо.— Могу показать. Я-то перед ней чист, а вот она передо мной — это ещевопросик!..

— Куда они приходили?

— Домой, в почтовый ящик приходили.

— И всегда их получали именно вы, а ваша жена ни о чем такомне подозревала?

— Да откуда я знаю, чего там она подозревала, чего нет!

— И вы поверили письмам, потому что у вас были основания недоверять вашей жене?

Павел Звонарев посмотрел в сторону, потом на собственнуюсигарету, а потом на Дэна Уолша.

— Я ее разлюбил просто! Ну, скучно мне стало! Ну, она вседеньги какие-то зарабатывает, а я вроде как при ней, а мне оно.., заело ономеня! Ну, в отпуск, то-се, так и жизнь пройдет, думаю! И ничего другого уже небудет, все она да она! И провались они пропадом, ее деньги! Я и на своипроживу!

У Дэна Уолша заболела голова. Он все никак не мог взять втолк, о каких деньгах идет речь. О наследстве финского отчима?! Об оставленныхдедушкой миллионах?! Или о зарплате, которую Надежда получает в гостинице«Англия»?!