— В каком смысле?

— Ну, не уезжай отсюда!

— Я и не собиралась. Мне бы позвонить только, Надежде и НинеИвановне, а ты у меня телефон забрал!..

— Я отдам, — пообещал он.

Она зевнула, посмотрела на его трусы, хотела засмеяться и нестала.

— О чем ты хотел меня спросить?

Он подумал немного. Думать было тяжко, потому что сердцеболело и мешало ему — никогда раньше у него не болело сердце!..

— Что-нибудь странное. Непонятное. Какие-нибудь новыезнакомства. Ну, что-нибудь, что было с тобой в Москве. Вспомни.

— Именно в Москве? — спросила она задумчиво.

— Да. Если бы дело было связано с Питером, и тебя, и тогомужика убили бы в Питере. Незачем было ехать в Москву.

— Меня не убили! — возразила она с досадой. — Но ничего небыло странного, правда! Все самое обычное, неинтересное. Ну, то есть, наверное,с твоей точки зрения, неинтересное. Я в «Новостях» работала, делала сюжеты,лекции слушала по вечерам. Квартиру сняла по объявлению в газете.

— В какой?

— По-моему, «Жилищный вопрос» или что-то такое. Этопитерская газета, Максим. Я еще в январе стала объявления смотреть, потому чтошеф сказал, что отправит меня в Москву на учебу. Я и Нину Ивановну заранеепредупреждила, и Надежду. Ну, чтобы все были готовы к тому, что меня месяца дване будет.

— А Надежда? Что она сказала, когда ты собралась в Москву?

— Надежда тут ни при чем! Просто она моя подруга! Не помнюя, что она сказала! Кажется, сказала — молодец, вот что.

— Катя, это очень серьезно!

— Да я понимаю. Я только не понимаю, чего ты от меня хочешь!

— А в Москве? — спросил он безнадежно. — С кем ты..,дружила?

— Да ни с кем я не дружила! Ходила с бухгалтершей нашей кофепить каждый день! В ресторан «Пара поросят», это рядом с Останкино! Там дорого,но вкусно, а в телецентре все буфеты позакрывали, один остался. Там тожедорого, но невкусно!

— Как ее зовут?

— Бухгалтершу? Ира, а фамилии я не знаю. Она мужа уличила визмене, ей фотографии прислали его с какой-то девушкой. Она мне все время ихпоказывала и про это рассказывала, а я слушала. — Она посмотрела на МаксимаВавилова и осторожно погладила его ногу. — Мне ведь тоже муж изменял. Так..,некрасиво.

— А можно это делать красиво?

— Можно делать так, чтобы я не узнала! Или Ира чтоб про мужане узнала! И это такая гадость, когда понимаешь, что тебя столько временинадували! Я не люблю надувательства.

— Я тоже.

— И я решила, что больше никогда, ни за что никому.., недамся. Даже близко не подойду! Хватит. Пусть все будет легко и просто. Да,Максим?

Он не ответил.

Она спрашивала «про другое», как раз про то самое, чеммучился он.

Легко и просто — это когда можно не отвечать на вопросы, неждать с работы, не думать глупые мысли, не ревновать, не караулить у телефона.Легко и просто — это если она завтра уедет в свой Питер, а он будет вспоминать,какая сказочная у них была ночь. Легко и просто — это когда моментальнопереходишь в категорию «друзей» или начисто забываешь о том, что было!

И все это не про него! У него уже не легко и не просто,потому что он вдруг понял: теперь все будет по-другому. Всегда.

Он потер лицо руками.

— Значит, она тебе рассказывала про мужа, а ты слушала. Ибольше ты ни с кем никуда не ходила?

— Да нет. Ну, с девчонками ездила на маршрутке доАлексеевской, а с частниками на Сиреневый бульвар. Это считается?

— Не знаю, — сказал Максим Вавилов.

Хорошо бы узнать фамилию бухгалтерши и выяснить, что у тойза история с мужем, хотя ни бухгалтерша с телевидения, ни ее муж в сюжет никакне укладывались.

Хорошо бы завтра в Питере выяснить хоть что-нибудь, чтовывело бы на свет, потому что до сих пор он бродит в потемках!

И как только он выяснит, Катя исчезнет из его жизни, потомучто у него все трудно и тяжело, а у нее все легко и просто. Впрочем, он склоненслишком сложно воспринимать действительность!

Катя опять зевнула, и он посмотрел на часы.

Завтра, нет, уже сегодня в семь утра у него самолет, и онтак и не придумал, как остановить время, которое стремительно уходит и скороуйдет совсем.

* * *

Дэн Уолш в десятый раз просмотрел видеозапись, сделаннуюкамерой в коридоре на третьем этаже. Разобрать, что за люди открывали двери ивходили в номер, было невозможно, и он остановил пленку.

Все было ясно и понятно — тот, кто ходил по третьему этажу,отлично знал, где стоят камеры и под каким углом снимают. Сначала прошел один,а через какое-то время второй, и даже трудно определить, мужчины это илиженщины, но в брюках. Они вернулись к лифту тем же порядком, сначала один, апотом второй, и куда уехали, неизвестно.

На остальных этажах камеры еще только монтировались, и те,что имелись, можно было легко обойти.

— Господин полковник, мы провели обыск, но никаких следов…

— Понятно.

— Господин полковник, наверное, имеет смысл обследовать всеномера, но для этого нам нужен господин управляющий, которого сейчас в отеленет.

— Обследуете, когда он появится.

— Может быть, вызвать его?

— В шесть утра? Возьмите себя в руки, майор!

Камуфляжный майор, который допустил такую «досадную ошибку»,стоял перед Уолшем по стойке «смирно». Может быть, то, что говорил ему Уолш ипереводилось как-то по-другому, но Надежда перевела именно так: досаднаяошибка.

Про нее все забыли, она сидела в углу кабинета и грызланоготь.

…Что происходит у них в гостинице?! Да еще перед самымпрезидентским визитом?! Откуда взялись террористы, боевики и пистолет в шинеПейсаховича?! Кто бродит по ночам по коридору третьего этажа, и зачем он тамбродит?!

Что происходит в ее собственной жизни?! Кто регулярно бываету нее в квартире и устраивает там всякие гадости?! В какую историю онаугодила?! Дело дошло до повешенного на люстре пугала и фотографий с выколотымиглазами!..

Как связаны друг с другом «Англия» и вся ерунда, котораяначала твориться в ее жизни, именно когда в гостиницу решил наведатьсяамериканский президент?! Или привидение знаменитого поэта, погибшего страннойсмертью, которое обитало в соседнем доме, напуганное масштабом приготовлений,решило переселиться в ее квартиру?!