- Сестренка, - вновь не удержался Александр, - ну ты даешь. Думаешь, моя будущая жена будет щеголять на свадьбе дешевыми безделушками?

Ника тут же сердито одернула парня, а Марта потупилась. Ей стало невыносимо неприятно. Почему, почему она влюбилась в него, в этого настойчивого, уверенного в себе типа с наглыми глазами и уверенным разворотом плеч. Почему ни кого-то другого, а именно его, Александра Дионова, ей хочется обнять и прижать к себе- ну или хотя бы просто коснуться его руки? Всего лишь несколько секунд подержать в своей ладони его пальцы, всего лишь одно мгновение ощущать их тепло.

Однако девушка, собравшись с силой воли, ответила:

- Если бы я сыграла вам all-o di molto и all-o moderato, вы бы тоже не нашли отличия между ними. А мне нет дела до ваших камней.

- Вот именно, - зло прошипела Ника, обнимая кузину - в отличие от Саши она не боялась помять платье. - У меня сестра - профи-музыкант, победитель кучи конкурсов, а не ювелир какой-то. Так что держите ваши мнения при себе, господа умники.

- Да ладно тебе, - рассмеялся Саша. - Я же любя. Эй, малышка, не обижайся.

- Я не обижаюсь, - буркнула Марта, а Даша опять заметила, что девушка не смотрит на Сашу и удивилась: будущие родственники, может, слегка друг друга недолюбливают?

- Чтобы ты не обижалась, куплю тебе торт, - сказал Александр Марте. - Окей? Не дуйся, тебе не идет. Скажи лучше, твоя сестра ведь красотка?

- Красотка, - согласилась Марта. Говорила она вполне искренне. - Только туфель не хватает для полного комплекта.

- Они вон в той коробке, - вновь как-то равнодушно, на автомате, ответила Ника, кивая в сторону. Александр сам себе улыбнулся уголками губ, решительно направился к коробке, открыл ее и вскоре стоял перед озадаченной невестой на одном колене, намериваясь надеть на ее ножки обувь - белоснежные, в тон платью, туфли на высоком тоненьком каблуке. Ника не стал сопротивляться. Дашка опять завосхищалась женихом, а у Марты комок к горлу подкатил, и руки безвольно опустились вдоль туловища. Ну как, как смотреть, когда твой любимый человек - и неизвестно поему любимый! - словно Золушке, надевает свадебные туфли своей невесте и твоей сестре заодно?!

- Ну как? - встал с колена Александр, довольный своею работой. Ника стала выше сантиметров на десять. - Тебе вообще в них удобно? Или, может, другие купить, пока не поздно?

- Мы уже купили еще одни туфли - для ресторана, - напомнила ему Карлова, подумав, как же она устала от всего этого. И от платья, и от Саши, который еще не усел стать ее законным супругом.

- Ника, - обратилась к ней тем временем смущенная Марта, внутри которой все пылало и переворачивалось, к сестре. - Я бабушке повезла лекарства, так что пока. Она меня ждет.

- Пока, сестренка. Встретимся на девичнике! - напомнила ей Ника, опять обняла, якобы на прощание, и шепнула:

- Спасибо. Я все потом объясню.

Сестра ничего не ответила, но также почти незаметно кивнула и сжала ладонь Ники, как будто бы говоря: "Понимаю".

Марта ушла, Дашка тоже поспешила уйти, обещав заехать за Никой вечером, а Саша вновь обнял свою невесту - у него образовалось свободное время, он хотел провести его рядом с будущей женой, и, честно говоря, простые объятия и поцелуи его не прельщали. Однако ничего большего позволить он себе не мог - сначала из-за присутствия в доме Никиной подружки и ее сестренки, а сейчас - сейчас из-за странного поведения невесты.

- Обязательно надень это колье на свадьбу, - вновь напомнил он девушке, которой безумно хотелось стащить с себя свадебное платье. Впрочем, Дионову этого тоже хотелось. - Тем более если это наследство твоей бабушки.

"Нет, он издевается! Это не бабушкино наследство! Это привет из прошлого!", - с тоской подумала девушка и поняла, что ей неприятно, когда Александр ее целует или даже просто касается. Она тут же с ужасом осознала- и осознала невероятно ясно: с ним ей придется прожить всю свою жизнь! С человеком, которого она может считать своим другом и даже братом, но никак не любимым мужчиной. Ведь, по сути, Саша был всего лишь этаким своеобразным заместителем Никиты, ее прошлым, которое уже больше ничего не значит, но которое она так безуспешно пыталась реанимировать.

На душе Ники стало погано. Колье стало невыносимо жечь кожу на шее, и девушка быстрыми, нервными движениями стала пытаться расстегнуть его, правда, ничего не получалось, и освободиться от него ей помог Саша, сказав:

- Осторожнее, это же не игрушка.

Он опять попытался поцеловать невесту, но она вывернулась из его объятий и, не заботясь о платье, выбежала в зал, а после ретировалась на балкон.

- Ты куда? - пошел за ней черноволосый парень. Он был в недоумении. Почему она его отталкивает?

- Мне надо подышать свежим воздухом, - крикнула ему Ника. - Меня немного тошнит!

Саша пожал плечами, но девушку отпустил.

Те, кто сейчас находились на улице и смотрели вверх, могли наблюдать интересную картину - на одном из балконов длинного блочного многоэтажного дома появилась девушка в свадебном платье.

- Ух ты, смотри-ка, невеста, - беззастенчиво показала пальцем вверх одна из молодых мамочек, гуляющих в это время во дворе со своим чадом.

- Точно, - изумилась ее приятельница, тоже выгуливающая ребенка. - Но сегодня же день не свадебный.

- Может, просто померить решила наряд, - предположила первая женщина.

- Возможно. Только на балкон-то чего полезла? - изумилась ее приятельница.

- Кто ее знает? - пожала плечами молодая мамочка. - Кто ее знает, может, выпила лишнего?

"Если она опять выпила, боюсь, ее можно будет признать начинающей алкоголичкой", - мысленно ответил ей сидящий неподалеку, на соседней лавочке, светловолосый молодой человек, глядевший на солнечный июньский мир сквозь линзы солнцезащитных очков. Он пристально смотрел на невесту, чуть склонив голову на бок. Лицо его оставалось спокойным, даже безмятежным, а вот в душе бушевало море эмоций. И пусть многим это море казалось Саргассовым - таким же неподвижным и спокойным, самым спокойным в мире, находящимся в объятиях вечного штиля и прячущим в своих водах тайну Бермудского треугольника, однако это была лишь искусная иллюзия. Его настоящее море по полному праву можно было назвать Беринговом с его зимними штормами на неспокойном юге, поднимающими десятиметровые волны во время алеутской депрессии.

Никита все-таки был ревнивым типом. Собственником, не желающим делиться тем, что принадлежит ему. Вот только девочка с вишневыми губами и пакостным характером ему не принадлежала - ни тогда, ни сейчас, а он все равно злился. А еще больше его раздражало то, что она принадлежит кому-то другому.

Ник не отрывал почти жадного взгляда от Ники. Зачем Кларский вновь решил вернуться сюда, к дому стервочки с малиновыми губами, он и сам не знал. Наверное, он пришел проститься с ней, желая увидеть издалека еще раз. Он никогда и не думал, что увидит ее в белом красивом платье - символе того, что вскоре она официально станет женщиной другого человека.