В четверг 9 августа Советский Союз начал войну с Японией. В этот день вторая атомная бомба стерла с лица земли Нагасаки, а Холси и его парни повернули на Хонсю и Хоккайдо. Жизнь японцев превратилась в сущий кошмар. Пятница тоже не принесла облегчения. Самолеты Холси пронеслись над Хонсю, оставив после себя догорающие корабли, развороченные взрывами аэродромы и железные дороги. Советские войска в это время двигались к Корее – ближайшему материковому соседу Японии. А в Бакнер-Бей у слушающих радио создалось впечатление, что война закончилась, и воздух моментально огласился криками радости, сопровождаемым опасным и не санкционированным расходом патронов и осветительных ракет. К счастью, никто не пострадал, но до наступления ночи адмирал доходчиво объяснил оказавшимся поблизости командирам, что он думает о возмутительном поведении своих подчиненных.

Через два дня тральщики покинули Бакнер-Бей и взяли курс на «Скагвей». 13 августа они приступили к тралению мин. В этот же день последний камикадзе атаковал у берегов Окинавы транспорт «Лагранж». Район «Скагвей» изобиловал минами. До капитуляции Японии их было поднято 650. На следующий день после принятия Японией условий Потсдамской декларации война закончилась, и были прекращены наступательные операции против врага. Новость не могла не радовать, но «Скагвей» хранил еще более 600 мин, бойцовский дух которых не иссяк. Бесспорно, война закончилась, но работа продолжалась.

Война закончилась. Рисовые поля стояли заброшенными, знаменитые японские драконы приказали долго жить. Седая голова Фудзиямы печально склонилась над рисовыми полями Хонсю. И настал день, когда давние враги встретились: японский офицер, поклонившись, ступил на палубу американского военного корабля. Это был военный моряк лейтенант М. Ито, которому выпал печальный жребий ввести победителей в токийскую гавань.

Корабль, на палубе которого он стоял, был минным тральщиком.

Спустя несколько часов корабль осторожно двинулся сквозь ночную тьму. За ним было много других кораблей: ночью они казались расплывчатыми тенями, на рассвете – неясными силуэтами. Когда же 28 августа 1945 года взошло солнце, они стали флотом победителей. Токийскую бухту заполнили корабли 3-го флота США. Лейтенант Ито даже растерянно заморгал, не в силах поверить своим глазам: голубая гладь Японского моря изменила цвет, стала серой от многочисленных кораблей. Здесь были 20 крейсеров, 12 линкоров, 23 авианосца, 116 эсминцев, 12 субмарин, 157 кораблей разных типов и 28 минных тральщиков. Среди них только «Хопкинс» начал свой долгий путь три года назад на Гуадалканале, остальные появились на Тихоокеанском театре военных действий позднее. Стоя на палубе флагманского корабля «Миссури», адмирал Холси смотрел на минный тральщик, ставший первым американским кораблем, вошедшим в гавань Токио, с нескрываемой гордостью и восхищением. Его название было коротким, емким и удивительно уместным: «Ревендж».[45]

Заканчивалась утренняя вахта. Первые лучи восходящего солнца осветили приземистые горы Босо-Ханто, скользнули по зеленым садам Канагавы, заиграли на голубой глади Токио-Ван. На стоящих в гавани кораблях люди позавтракали и занялись обычными делами. Ничто не мешало им мысленно перенестись к далекому дому, представить, чем заняты в это воскресное утро их близкие. Ровно в 8.00 последняя военная вахта была сдана. Дневная вахта стала первой вахтой мирного времени. Если моряки и замечали появлявшиеся над Токийским заливом самолеты, то почти не обращали на них внимания. В этот день самолеты могли быть только своими, американскими. Воскресенье 2 сентября 1945 года должно было стать великим днем для Японской империи.

В 9.00 внимание всех без исключения матросов и офицеров на сотнях американских кораблей было приковано к «Миссури», на котором были подняты пятизвездочные флаги адмирала Нимица и генерала Макартура. И безусловно, над «Миссури» развевался государственный флаг Соединенных Штатов – тот флаг, который был поднят в Вашингтоне (округ Колумбия), когда началась война. Раньше он уже был поднят над Римом, затем над Берлином и теперь над Токио. На палубах «Миссури» собрались многочисленные адмиралы и генералы, фотографы, корреспонденты, радиокомментаторы.

В самом большом помещении корабля был установлен стол, на котором лежал лист бумаги размером 12×18 дюймов. На нем был очень короткий текст – всего восемь пунктов, завершавшийся словом капитуляция. Это было новое слово в японском языке, к которому японцам еще предстояло привыкнуть. После 45 месяцев кошмара война на Тихом океане закончилась, и теперь ее можно было описать всего двумя словами: победа и капитуляция. Из них на долю разрушителей Пёрл-Харбора, организаторов Батаанского марша смерти, садистов, измывавшихся над военнопленными в концлагерях, осталось только одно: капитуляция. Оно было слишком хорошо для преступников, но… В 9.08 два нервных японца нацарапали свои подписи под условиями капитуляции от имени императора и Генерального штаба. Затем они скромно отошли в сторону, дожидаясь, пока документ подпишут представители союзников.

К 9.33 чернила высохли. Капитуляция стала официальной. Война закончилась. Японцы вернулись в Токио, который за четыре года стал совсем другим городом. «Когда японцы отбыли восвояси, – писал корреспондент „Нью-Йорк таймс“ Теодор Уайт, – в небе послышался странный гул. Он постепенно нарастал, и вскоре над кораблями с оглушительным грохотом пронеслись американские самолеты – их было около 2000. Таков был их прощальный салют войне. Вскоре шум стих. Заключительная церемония, а вместе с ней и война, завершилась».

Началась демобилизация. Солдатам предстояло вновь стать мирными гражданами.

А у минных тральщиков на Окинаве не было времени праздновать. После подписания капитуляции корабли «YMS» вышли из Бакнер-Бей. В штабе командующего минным флотом, где днем раньше адмирал Страбл сменил адмирала Шарпа, эксперты занимались изучением карт Японского и Восточно-Китайского морей, уточняли расположение минных полей. Район изобиловал минами. Теперь кто-то должен был их уничтожить. Для этого существовал только один способ – снова привлечь к работе тральщиков.

Теперь траление мин стало делом первостепенной важности. Война закончилась, но морское судоходство в заминированных районах оставалось не менее опасным, чем было в военное время. Капитулировали страны оси, но не их мины. Да и мины союзников, ничуть не менее опасные, по-прежнему угрожали смертью.

Ни один корабль союзников не мог зайти в японские воды, пока тральщики американцев или союзников не очистят для него проход. Такое ограничение было наложено вовсе не потому, что переставшие быть врагами японцы не заслуживали доверия, просто их методы траления представлялись ненадежными. Они обычно тралили несколько раз один канал, стараясь не выходить за его пределы. На одном из полей апатичные японцы за 10 дней обнаружили десять мин. Пришедшие туда американцы срезали 40 мин за десять минут.

Британские, голландские и австралийские тральщики вели очистку азиатского побережья и островов к югу от Филиппин. Корабли «YMS», входившие в местные флотилии, очищали от мин Филиппины, острова Палау, Гилберта, Бонин, Трук и Маршалловы острова. Тральщики 7-го флота работали в проливе Хайнань и устье реки Янцзы.