— Но, — продолжает он, — я не предубеждён и не возражаю против того, чтобы ты осталась с Тео. Он даже может переночевать здесь, если захочет, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Но школа должна оставаться в центре твоего внимания. Мы понятия не имеем, что может ждать нас в будущем. Вы двое, возможно, все еще будете вместе, когда станете старыми и седыми, а может, и нет. В жизни нет ничего определенного, но не упускайте возможности для того, о существовании чего вы даже не подозревали.

— Папа, — говорю я, и на моих губах играет улыбка. — Я собираюсь полностью принять Найтс-Ридж, и я собираюсь покинуть это место с оценками, которыми ты будешь чертовски гордиться, я обещаю. С мужем или без мужа, я тебя не подведу.

— Это не я беспокоюсь о том, что ты подведешь меня, Эм. Это ты сама. У тебя такой большой потенциал, что я хочу, чтобы ты воспользовалась им.

— Я так и сделаю. Так и есть, — заверяю я его.

— Все будет хорошо. С твоим дедом разберутся, а Волки и Жнецы будут под новым руководством. И ты, и твоя мама можете начать свою жизнь заново, как сочтете нужным.

Я киваю, надеясь, что эта история с дедушкой закончится скорее раньше, чем позже.

Думаю, я понимаю, почему они сделали то, что сделали. Но пока он все еще на свободе, даже если он скрывается, он все равно представляет опасность.

— А как насчет тебя? Что ты собираешься делать дальше?

— Как всегда, малышка. Мое призвание — студия, ты это знаешь.

— Да, я бы и не ожидала ничего другого. Но теперь, когда дед ушел, Круз занял его место, а вы двое разобрались со своим дерьмом, я подумала, не мог бы ты…

— Он предложил мне место за столом, — выпаливает он, его глаза расширяются, как будто он не собирался признаваться мне в этом.

— Ой? И ты собираешься это принять? — Спрашиваю я, понимая, насколько это важно. Папа уже давно не был членом клуба. То, что ему снова предложили место, — это большое дело.

— Я не знаю. Посмотрим. У него есть более серьезные проблемы с захватом власти, чем с тем, что я собираюсь делать со своей жизнью.

Не могу сказать, что я удивлена. Я уверена, что во всем этом на стороне дедушки было много парней. Крузу предстоит проделать большую работу, чтобы убрать все сухостои, которые были привязаны к старику.

— Ну, если хочешь знать мое мнение, — я не могу удержаться от смеха, когда его брови приподнимаются, словно говоря: Ты все равно отдашь это мне, — я думаю, нам всем пора просто принять себя такими, какие мы есть, и семьи, к которым мы принадлежим.

— Ты тоже собираешься попробовать всупить, малышка?

— М-м-м, кто знает. Я согласна стать первой женщиной-участницей. В этом месте слишком много тестостерона. — Он весело качает головой, глядя на меня. — Мы что-нибудь придумаем, старина.

— Я люблю тебя, малышка. Я так, черт возьми, горжусь тобой.

— Я тоже, папа, — говорю я, с трудом проглатывая комок в горле.

Мы обнимаем друг друга, пока снизу не раздается громкий хлопок, а затем мы оба отрываемся друг от друга и бросаемся к двери.

— Что, черт возьми, это было? — Рявкает папа, как только мы оба оказываемся в дверях гостиной, уставившись на Тео и Круза, которые оба невинно сидят там.

— Что было чем? — Говорит Круз с понимающим озорным выражением в глазах.

— Господи Иисусе, — бормочет папа, прежде чем поцеловать меня в макушку. — Спокойной ночи, малышка. Будь в безопасности.

— Я тебя поняла, старина. Маленьких наследников байкерской мафии пока не будет.

— Ты это слышал? — Говорит Круз, указывая на Тео.

— Я понял. Хотя нет ничего плохого в том, чтобы практиковаться, верно?

— Он, блядь, не просто так это сказал, — бормочет папа, прежде чем исчезнуть на кухне.

— Нам, наверное, пора идти, — говорю я Тео, который немедленно вскакивает на ноги.

— Присматривай за моей девочкой, Чирилло, — шипит Круз.

— Понял. Позвони мне, если что-нибудь выяснится.

— Конечно. Хорошего тебе дня. Хотя и не настолько хорошего. Я отказываюсь вести сексуальную жизнь хуже, чем у моей маленькой племянницы.

Я кидаю ему средний палец за спиной Тео, когда он обнимает меня за плечи и выводит из дома под смех Круза.

— Они что, блядь, издеваются? — Я ворчу, когда вокруг нас раздается стук в мою входную дверь.

Но я не делаю попытки ответить на это. Вместо этого я сильнее прижимаю тело Эмми к стене, к которой я ее уже прижал. Мой член все еще болит после того небольшого сеанса поцелуев у ее отца, и мне нужно, чтобы это продолжалось, пока я не взорвался.

— Им не все равно, — наполовину говорит, наполовину стонет она, когда я целую ее в шею.

— Мне тоже, о том, как заставить тебя кончить и погрузить свой член так глубоко в тебя, что ты будешь чувствовать это до этого времени на следующей неделе.

— Тео, — стонет она, когда я обхватываю ее киску поверх джинсов, прижимая шов к ее клитору. — О боже.

Затем мой телефон начинает звонить.

— Ублюдки, — шиплю я.

— Открой дверь, Теодор, — инструктирует она, прижимая ладони к моей груди и заставляя меня отступить. — Мы скажем им, что все в порядке, и отправим их восвояси.

— А что, если они захотят остаться?

Она смотрит на меня, изогнув бровь. — Разве их сможет что-то остановить?

— Справедливое замечание. — Засовывая руку в боксеры, я стону, сжимая свой нуждающийся член. — При первом же удобном случае я погружусь по самые яйца глубоко в тебя и заставляю тебя выкрикивать мое имя.

— Звучит как план, босс.

Стук начинается снова, и звук разозленного Себа просачивается через дверь.

Я даю Эмми секунду, чтобы привести себя в порядок, прежде чем я пойду открывать дверь.

— О, привет, чувак. Что случилось? — Я спрашиваю легкомысленно, заставляя его раздраженно сдвинуть брови, хотя в его глазах мелькает понимание.

— Приятно видеть, что ты, блядь, вышел подышать свежим воздухом, чтобы сообщить нам, что с тобой все в порядке. — Он закатывает глаза, протискивается мимо меня и приглашает себя внутрь.

— У нас все хорошо. Все хорошо, — уверяет его Эмми, когда Стелла следует за ним.

— Мы принесли еду на вынос, — объявляет она, поднимая пакет.

Мои глаза сразу же находят Эмми. Мой желудок скручивает от волнения, когда я вижу, что озорной взгляд смотрит на меня в ответ.

— Вы… эм… вы вроде как что-то прервали.

— Итак, мы видим, — говорит Себ с ухмылкой, опуская глаза на мою промежность.

— Не позволяй нам тебя останавливать, — предлагает Стелла. — Мы разберемся.