Вскоре они оказались у вросшего в землюстроения. У входа полыхала фиолетовая завеса. После вежливой попытки пропуститьдевушку вперед, на которую умная Ната не клюнула, Чимоданов стал орать внадежде, что к ним кто-нибудь выйдет. Его крики были услышаны неожиданнобыстро. На этот раз по лестнице поднялся сам Арей.

– Ступайте за мной след в след! –приказал он, сухо кивнув Чимоданову.

Заметив, что Петруччо не придал особогозначения его словам, Арей нетерпеливо щелкнул пальцами и, выхватив из воздуханеизвестного тощего комиссионера с полыхающим носом, пинком послал его вниз полестнице. Комиссионер пролетел несколько ступеней, а затем вдруг вспыхнул ирастаял, наткнувшись на незримую преграду.

– Подумать только: и это светлая магия,наложенная хранителем! В резиденции мрака! Вот к чему приводит совмещениепротивоположностей! – недовольно произнес Арей.

Он еще раз взглянул на Чимоданова, короткоповторил: «Точно за мной!» и стал спускаться. После его ног на ступенькахоставались слабые мерцающие следы – подсказка, куда ступать. Внизу Эссиорх,только-только закончивший накладывать охранные путы на нижнюю часть лестницы,беседовал с валькирией-одиночкой. Улита, вскрыв кинжалом банку с паштетом,поедала его, зачерпывая тем же кинжалом.

– Когда я психую – я ем. Но когда я ем – япсихую, что ем много. Замкнутый круг. Дурная бесконечность, – произнеслаона с набитым ртом.

Ната хотела съехидничать по этому поводу, ноблагоразумно передумала.

Арей открыл сундук и достал большой стеклянныйшар, внутри которого клубился туман. Туман был насыщенно красным, пульсирующими оставался светлым лишь в центре. Ната вгляделась. Ей почудилось, что внутритумана скользят тени. Каждая тень имела лицо. Ага! Да это же несложный артефактдля наружного наблюдения.

– Мы в осаде! – сказал Арей, кивнув нашар. – То, что вы сумели к нам пробиться, чудо. Некоторый контроль мысохранили только над рекой. К квартире Эссиорха мы бы уже не пробились. Стражииз Нижнего Тартара наготове.

– Это вы подослали ту девушку с очками? –спросил Чимоданов.

Объяснять, кто такая «та девушка», ему непришлось. Арей взглянул на Эссиорха. Мрак договаривался со светом.

– Мы считаем, ее послало провидение. Законбаланса. Закон замка и ключа. Загадки и разгадки. Ей было приказано довести васдо того места, куда мрак сумел прислать Мамая. К реке, – ответил Эссиорх.

– Но почему тартарианцы не могли напасть нанас на катере? – спросил Евгеша.

– Разве вода не твоя стихия? Опять же,откровенно говоря, не вы главная цель тартарианцев. Им нужны Дафна, я иАрей, – шепнул ему Меф, заметив по поднявшимся бровям Мошкина, что тотсобирается задать очередной вопрос из своего гениального цикла.

Мошкин уныло кивнул. Бедный Евгеша! Он вечнострадал от собственной ненужности, от сознания того, что мир, оказывается,прекрасно может существовать и без него. Даже стражам из Нижнего Тартара онбыл, оказывается, не слишком интересен. Проклятый комплекс третьего лишнего.

– А сейчас нам неплохо было бы выставитькараульного. Артефакты и заклинания – это охранный комплект для бедных. Полнойгарантии они не дают. Живые глаза всегда лучше, – сказал Арей.

Багров едва заметно усмехнулся. Некромаги всегдапочему-то усмехаются, когда слышат слово «живые». Это у них профессиональное.

– Давайте я! – предложил он.

– Нет. Не ты. Я пойду первой, –решительно заявила Ирка и, не дожидаясь согласия, стала подниматься.

Мефодий проводил ее задумчивым взглядом. Он смутноощущал, что его и Ирку связывает незримая пуповина. В спокойном лице валькириион постоянно улавливал тоску и скрытое, светлое страдание. Так страдают те, ктоуже привык к своей боли и не надеется когда-либо от нее освободиться. Шумнострадают только симулянты и клоуны. И те и другие в корыстных целях.

Валькирия-одиночка поднималась по лестнице.Как создание света, она четко видела выставленную Эссиорхом защиту и могла еене опасаться. За ней следовали Багров с Антигоном и Гюльнара. Не рискуясвязываться со светлой магией, они тщательно повторяли все движения Ирки. Дажеджинша на время притормозила свои брюнетистые рассуждения на блондинистые темы.Магия хранителей – есть магия хранителей.

Поднявшись на поверхность, Ирка вдохнулаполной грудью. Воздух здесь был другой, не сырой и не сдавленный, как врезиденции мрака. Солнце уже шло на закат, однако до горизонта ему было ещедалеко. Летний вечер угасает долго.

– Я пойду к реке. Посмотрю, как там ичто, – сказала Ирка.

На самом деле ей хотелось остаться одной.

– Я с тобой, – вызвался Багров.

– Нет. Не обижайся, но я пойду сама с собой, –проговорила Ирка.

– Тебя могут убить! – возразил Матвей.

– Тогда ты меня оживишь. Разве нет? –спросила Ирка с вызовом.

Багров спокойно пожал плечами.

– В теории да, могу. Но, видишь ли, живые людии оживленные трупы – это не совсем одно и то же. Даже совсем не одно и тоже, – вежливо пояснил он.

– Ты хочешь сказать, что оживленную валькириюты будешь любить меньше? – спросила Ирка, дразня его.

– В оживленном виде ты не сможешь бытьвалькирией. Что до любви, то некромаги – люди странные. Легенды о принцессах,которые по двести лет раскачивались в стеклянных гробах, а затем оживали отпоцелуя, возникли не на пустом месте, – с каким-то недобрым намекомотвечал Багров.

Ирке стало не по себе. Оставив Матвея, онаспустилась с холма к берегу. Здесь она села на камень и стала смотреть на воду.

«Я убила Двуликого... сумела сохранить шлем икопье... Антигон вместо меня освободил эйдосы из дарха Арея, но все равно яникак не могу ощутить себя счастливой. Наверное, я вообще в принципе не могубыть счастливой. Тот отдел мозга, который отвечает за счастье, у меня заклепанответственностью», – думала она, болтая в реке древком копья и слушаяуспокаивающий плеск воды.

Внезапно кто-то коснулся плеча Ирки. Онаобернулась. За ее спиной, усмехаясь, стояла Филомена.

– И это ты называешь профессионализмом,одиночка? Я могла бы убить тебя семь раз! Куда там семь! Семьдесят семь! –заявила она.

– Я почему-то думала, что валькирии ненападают со спины. Поправь меня, если я ошибаюсь, – невинно сказала Ирка.

Филомена пожелтела от злости.

– Не умничай, одиночка! Тебя и так не особеннолюбят, – выпалила она.

– И ты считаешь своим долгом все времянапоминать мне об этом? – уточнила Ирка.

– Повторяю тебе, одиночка: не нарывайся!Поверь, в реальном бою со мной у тебя нет шансов, – предупредила Филомена.