вине. Миуко выскочила перед ним, поймав снаряд грудью. Удар пронзил ее насквозь, обжигая пронизывающим холодом, и Миуко снова повалилась на пол, слезы замерзли на ее увядающих щеках.

И пока она, оглушенная, лежала там, мимо пронесся кто-то в толстых белых одеждах, которые могли оказаться как богатейшим мехом, так и чистейшим снегом. Фигура бросила один лишь взгляд на балкон и вихрем вернулась к Миуко и Ногадишао, уставившись на них маленькими красными, как зимние ягоды, глазами.

– Что вы сделали с моим дворцом?

Миуко застонала, надеясь, что достаточно померкла, чтобы слиться с полом, потому что над ней стояла Найшолао, Богиня Января и Королева Дворца Кулудрава.

15

Ох, боги

Если бы Миуко не была потрясена видом Богини Января, она почти наверняка шлепнулась бы в обморок, когда разглядела бы остальную часть комнаты. Здесь, конечно же, была Найшолао, а также Цадакрикана [32], Богиня Февраля, высокий женский дух с малиновыми перьями вместо ресниц; Чеючура [33], Бог Апреля, чья оголенная кожа была покрыта цветами в вечных циклах цветения и умирания: фарбитисы, хризантемы, лотосы, азалии, жимолость и многие другие, которых Миуко не могла назвать; и наконец, Сацкевайдаканай [34], Бог Сентября, в его облике старика не имелось ничего, кроме воды и грозовых туч, с молниями, мерцающими в его вьющихся волосах и бороде. Стояли и другие обсидиановые троны – остальные боги, вероятно, еще не прибыли на совет Найшолао, – но присутствия четырех Лунных Богов было более чем достаточно для бедного смятенного разума Миуко, чтобы справиться с этим.

Тем временем человеческий голос, что вполне оправданно, паниковал:

«Что мы делаем? Это бог! Боги! Ох, боги. Мы должны поклониться! Преклониться? Нет, кланяться. Не лежи ты просто так, Миуко! Мы должны что-то сделать!»

– Заткнись, – пробормотала она.

Пухлые щеки Найшолао вспыхнули яростным румянцем.

– Прошу прощения?

– Простите! – простонала Миуко и перекатилась, пока не растянулась на полу. Сквозь призрачные конечности она разглядела во льду кружащиеся полосы копоти и осадка, оставшиеся от какой-то древней эры, застывшие там на века, словно стая черных дроздов во время полета.

– Я вовсе не к вам обращалась, Найшолао-канай! Я просто…

«Разговариваешь сама с собой», – закончил за нее тоненький голос.

– Ш-ш-ш!

– Сумасшедший демон, – проворчал Сацкевайдаканай голосом, похожим на раскат грома.

– Я не сумасшедшая, мой повелитель, – запротестовала Миуко. – Меня зовут Отори Миуко, и я пришла, чтобы…

Однако прежде чем она успела попросить их о помощи, Ногадишао пронесся мимо нее, схватившись своими шишковатыми пальцами за пушистое одеяние Найшолао.

– Не доверяй ей, мои господа! Она лжет!

Миуко скривилась, чего, к счастью, никто не заметил. Сумасшедшая. Не заслуживающая доверия. Как еще они собирались назвать ее? Слишком впечатлительной? Казалось, быть демоном в мире духов все равно что быть женщиной в Аваре.

Боги отпрянули от лесного духа, когда тот налетел на них, осыпая все вокруг ошметками коры с его груди и когтистых рук.

– Она сказала, что мы спасем их! – закричал он. – Что мы остановим это! Она обещала! Вы должны наказать…

Но ему не позволили закончить фразу. Сацкевайдаканай щелкнул пальцами, послав раскат грома по сводчатой галерее, и дайгана уменьшился до размеров монеты. Взвизгнув от удивления, он плюхнулся на пол, где подпрыгнул раз или два, будучи уже не высоким шестиногим духом, а крошечным бородатым сверчком.

Цадакрикана издала смешок, похожий на треск льдины.

Найшолао потерла виски.

– Я не могу беспокоиться об этом сейчас.

Подняв руку, она вызвала из глубины зала закованного в броню гиганта, сделанного из того же тускло светящегося льда, что и весь дворец. Он вышел из стены, его суставы трещали и щелкали, и большими громоздкими шагами он пересек зал, подхватывая Миуко одной рукой и ловя дайгану, все еще в облике сверчка, другой.

– Избавься от них, – приказала Найшолао, скривив свои маленькие красные губы в гримасе отвращения. – У нас есть более неотложные дела.

– Что? Подождите, нет! – Пока гигант шагал к балкону, с которого они с Ногадишао впервые появились, Миуко слабо сопротивлялась, но ледяные пальцы сжались вокруг ее талии, заставив задыхаться.

Из другого кулака великана она услышала писк лесного духа:

– Но она была там, мои господа! Она была там, когда горел Дом Ноября! Хотите знать, кто несет ответственность за исчезновение Накаталоу? Она!

Миуко застыла.

Дайгана был убежден в том, что она виновата в резне, хотя его там даже не было, не совсем. Она заставила его бежать до того, как появился горный дух, до того, как тот обратился в ясу, до того, как главный жрец связал его, чтобы он не смог разрушить еще больше храма.

– Он прав! – выкрикнула Миуко, вырываясь из холодной хватки гиганта. – Я была там! Я единственная, кто знает, что на самом деле произошло, когда сгорел храм! Вы не можете вышвырнуть меня отсюда, иначе никогда не узнаете, как вернуть Накаталоу!

Бог Января поднял руку, останавливая ледяного гиганта, прежде чем тот успел выбросить Миуко и Ногадишао в ночной воздух.

– Объяснись, демон.

Осмелев, Миуко поклонилась, насколько позволяла хватка огромных пальцев гиганта, что, надо сказать, вышло неудачно.

– У меня есть сведения, которые, как мне кажется, будут ценными для вас, Найшолао-канай, – сказала она, задыхаясь. – И в обмен я прошу лишь вашей помощи.

Молния пронзила фигуру Сацкевайдаканай.

– Ты смеешь требовать от нас одолжения?

Миуко сглотнула.

– Я не требую, мой повелитель, но я должна просить, ибо от этого зависит жизнь моего друга.

– Друга? – Глаза-бусинки Найшолао моргнули со смесью веселья и замешательства. – С каких это пор у шаохасу есть друзья?

– Я не просто шаоха, – ответила Миуко. – И я могу объяснить почему, но у меня мало времени. Вы ведь чувствуете, что я не на своем месте? Я из будущего, которое наступит через шесть дней, но слишком быстро угасаю, чтобы вернуться туда. Если я поведаю вам о своих знаниях, вы дадите мне аудиенцию у Афайна, который сможет возвратить меня в мое время?

– Нет! – проскрипел дайгана в другом кулаке гиганта. – Лгунья! Убийца!

Не обратив на него внимания, Найшолао взглянула на своих собратьев-богов, некоторые из которых кивнули. Сацкевайдаканай проворчал, низко и угрожающе, как раскат грома.

Наконец, Богиня Января перевела взгляд на Миуко.

– Расскажи нам, что знаешь. – Взмахом руки приказала ледяному гиганту освободить Миуко и Ногадишао из своего захвата. – А после мы решим, заслуживают ли твои знания награды.

Слегка покачиваясь на ногах, Миуко кивнула, потому что на столь удачный исход она и не надеялась. Однако у сверчка-дайганы, видимо, имелись другие планы, потому что он, сердито щебеча, вылетел из ладони великана. Но, кинув взгляд