— Так, — пробормотал он, — знаешь что, слезай-ка ты с меня. Мне надо как можно быстрее регенерировать. Со всем прочим… придется подождать, самую малость.

Тут Алька сообразила, что ей как раз во внутреннюю часть бедра упирается что-то весьма твердое и горячее. Охнув, торопливо скатилась с Мариуса в простыни и даже отодвинулась подальше. Нет, все это было вполне ожидаемо, но… непривычно, совершенно непривычно.

— Раз ты мне не даешь спать, давай просто поговорим, — он смотрел строго в потолок.

— Давай, — хрипло согласилась Алька, ловя себя на том, что ей чего-то не хватает.

Да что там… рук его не хватает. И губ. Так, чтоб везде, чтоб прикусывал кожу на шее.

Но там пока что перья, не получится.

— Если все у нас получится, давай зимой возьмем Тиберика на каникулы, — совершенно спокойно сказал Мариус.

— Он будет очень рад, — ляпнула Алька. Здраво мыслить как-то не получалось.

— Ты никогда не спрашивала, почему я стараюсь для Тиба что-то сделать.

— Это твои решения, — прошептала она, понимая, что вот сейчас-то он и скажет.

— Ровена убила нашего с ней малыша до того, как он родился, — медленно произнес Мариус, — мне думается, это был именно мой ребенок. А когда я смотрю на Тиберика, мне хочется, чтобы это был мой мальчишка. Понимаешь?

Алька молча уткнулась носом ему в плечо. Наверное, понимала.

— Я позаботился о том, чтобы Тиб доучился даже в том случае, если со мной что-нибудь случится, — услышала она тихое, — и ты знай, что всегда можешь обратиться к директору школы. Он мой должник. Когда-то давно я не дал твари роя его выпотрошить.

* * *

— …Светлейшая, проснитесь. Вас зовет повелитель.

Голос Арианны просачивался сквозь сон и доносился как будто словно мягкое пуховое одеяло. А открывать глаза не хотелось, ей было тепло и хорошо. Рядом размеренно дышал Мариус, его тяжелая рука лежала поверх Алькиного живота, как будто даже во сне страж не хотел отпускать свою птичку.

— Светлейшая, пожалуйста. Повелитель не любит ждать.

Алька разлепила веки, и Арианна добродушно улыбнулась.

— Ну вот, так лучше. Идемте, он велел вас позвать. Кое-что случилось этой ночью.

"Да уж, случилось", — подумала Алька.

Ее пытались убить. И королева попалась в сети стража.

— Вставайте, вставайте, я помогу вам одеться.

Алька еще раз посмотрела на Арианну и вдруг поняла, что зеленые глаза той просто светятся непонятным Альке торжеством. Но она не стала задавать лишних вопросов, переложила руку Мариуса на простыню, сама выбралась из кровати. Арианна уже держала наготове чистую одежду.

— Повелитель в печали, — заметила вскользь, — будьте осторожны, светлейшая.

— Почему ты обо мне печешься? — тихонько спросила Алька.

Арианна пожала плечами.

— А что в этом плохого? Вы мне понравились, с самого начала. Сама когда-то такой же была, только без перьев.

Похоже, девушка говорила искренне, но Алька уже не знала, кому и верить. Королева тоже приняла ее хорошо, а в результате?

Арианна решительно потянула ее за руку.

— Идемте, идемте. Повелитель с утра не в духе, не злите его.

Алька все же не удержалась, бросила взгляд на спящего стража. Когда Мариус спал, его жесткое лицо разглаживалось и молодело лет на пять.

"Мой. Мой мужчина", — мелькнула серебристой рыбкой мысль.

Без всяких рассуждений о любви. Теперь она точно знала, что они связаны.

Взгляд снова опустился к шраму, щеки тут же обдало жаром, и Алька решительно направилась вон из комнаты.

Арианна вела ее знакомым уже путем, длинным извивистым коридором. Потом они немного задержались перед закрытыми дверями в королевскую спальню, Арианна деликатно постучалась.

— Входите, — раздалось приглушенное.

Быстрый, торжествующий взгляд — Алька так и не поняла, что ж такого случилось у самой Арианны. Но допытываться было уже некогда, двери распахнулись, и Алька шагнула вперед. Первым делом окинула взглядом королевское ложе, Велейры там уже не было. А Сантор сидел все на том же стуле и так смотрел на Альку, что у той мелкие перышки встопорщились сами собой. Было во взгляде повелителя… нечто темное, тяжелое. И рвущая сердце тоска, от которой кажется, что кровь леденеет, густеет и все внутри мгновенно замерзает в тяжелый тошнотворный ком.

— Садись, — приказал он, кивнув на свободный стул.

И умолк, по-прежнему сверля Альку взглядом. А она вдруг заметила, что перышки на висках короля посветлели, сделались светлыми, серебряными.

— Ваше величество, — прошептала она, — что произошло?

— Твой страж появился здесь как нельзя вовремя.

Сантор медленно поднялся и принялся мерить шагами комнату, клацая когтями по полу. Черные крылья, сложенные за спиной, мели каменные плиты.

— Она во всем созналась, — глухо произнес крагх, — и в том, что совершенно случайно в ней инициировалась искра магии, слабенькая, но все же. И в том, что хотела изжить твою мать и заставила ее совершить побег, а сама послала по ее следу убийц. Но каким-то чудом Альбертина смогла успешно бежать, успела произвести на свет тебя и спрятать, а только потом досталась охотнику. А еще созналась в том, что специально подливала в пищу Авельрону настойку корня садхи, вызывающую приступы безумия. Она знала, что если слишком часто бывать за Пеленой, рано или поздно тебя схватят и убьют. И потом, при помощи магии и моей крови она пыталась найти тебя, и это почти удалось. Если бы не этот Страж, в доме которого ты жила…

Сантор выпалил все это почти на одном дыхании, а потом умолк, пристально глядя на Альку, как будто ожидая от нее чего-то.

Она встрепенулась. Да, верно. Он ждал.

— Я… я сочувствую вам, ваше величество, — пробормотала она.

— Сочувствуешь? — брови изумленно приподнялись.

— Да, очень, — Алька кивнула, — это ведь ужасно, когда узнаешь, что тот, кого ты любил, тебя предавал все эти годы.

— По-хорошему, ты должна бы обвинить меня в том, что это я не досмотрел, — в голосе короля слышалось замешательство.

— Но вы не обязаны знать все. Это невозможно.

Сантор шагнул к ней, легонько прикоснулся к плечу.

— Моя маленькая, добрая девочка…

— А где сейчас Велейра? — зачем-то спросила Алька.

Она вспомнила о том, как лежала королева, распластанная на кровати, как ее скручивали жестокие судороги. Наверное, за эту ночь Велейра расплатилась за все то, что сделала.

— Ее больше нет с нами, — совершенно спокойно ответил Сантор, — она приняла яд.

— Она руками не владела, — пробормотала Алька зачем-то. И без того было ясно, как именно умерла изумрудная птица.