В мое самобичевание внезапно ворвался негромкий голос:

— Почему она все еще не очнулась?

— Болевой шок, — так же тихо ответил кот. — Мы ей выжгли верхний слой кожи размером с ладонь, естественно, организм тяжело это пережил.

— Но ты уже все залечил, — заметил магистр. Легкое прикосновение к коже над сердцем подсказало, почему такой болью отзывался каждый вздох. Кожа еще слишком чувствительная, да и воспаление наверняка осталось. Надо будет охлаждающую мазь сделать. Размышляя об этом ожоге, поняла, почему они выбрали такой кардинальный способ. Сама я снять заклинание не хотела или уже не могла, поэтому магистр уничтожил его физически, вместе с кожей. Плюс еще конфликт магий, и темное некромантское пламя поглотило печать без остатка. Болезненный способ, ничего не скажешь, зато действенный.

— Слишком много чувств резко хлынуло обратно. Ближайшие дни она будет особенно чувствительна, придется последить, чтобы никуда не вляпалась, — устало проговорил кот.

— Последи. Меня, к сожалению, она не подпустит, но если будут серьезные проблемы, сообщи, — попросил Бриар, все так же легко касаясь моего лица.

Решив, что пора уже дать знать волнующимся друзьям о своем состоянии, я открыла глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросила мохнатая кошачья морда, склонившись надо мной.

— Нормально, — просипела я и удивленно потянулась рукой к горлу.

— Сорвала, — удрученно покачал он головой.

Да, кричала я знатно. Оторвала взгляд от кота и перевела в противоположную сторону. Магистр стоял поодаль, пристально наблюдая за моей реакцией. Похоже, поспешил отойти подальше, поняв, что я очнулась. Да, я бы тоже не захотела находиться с собой рядом.

— Простите, — прошептала я, пряча глаза. Как же мне было стыдно за свое поведение!

— Зачем ты это сделала? — спросил он, все же подходя.

— Вы же и сами поняли, чтобы избавиться от вашего внимания, — пробормотала я.

— Я не про это, — прервал он меня, — а про заклинание.

Я все же рискнула взглянуть в лицо Бриару. После всего произошедшего его интересует только это?

— Тогда это казалось выходом. Хотелось, чтобы стало легче, и неважно, как.

— Прости меня, — страстно извинился он.

За что простить?! Ведь именно мне стоит извиняться. Но, кажется, мое прощение ему действительно важно, поэтому я просто молча кивнула. Но одна вещь не давала мне покоя:

— Зачем тебе это? Эта забота обо мне, эта попытка перевести куда-то, раскаяние в чем-то, когда из нас двоих виновата лишь я?

— Мы виноваты в равной степени, каждый по-своему. Мне тоже есть о чем сожалеть в своем поведении, — покачал он головой. — А в остальном… ты знаешь ответ на свой вопрос. С того зимнего дня ничего не изменилось.

Я бросила на него недоверчивый взгляд. Все же сейчас, на пике просветления, я понимаю: Бриар не тот человек, который стал бы играть с Риной, учитывая, что мы подруги.

— Зачем ты мне врешь? — раздраженно дернула я головой. Мне надоели непонятки, настало время все выяснить напрямую.

— Я не вру, — возразил мужчина. — Могу напомнить, это твоя прерогатива. Я тебе ни разу не солгал за все время нашего знакомства. Поэтому меня всегда удивляло, почему именно ты мне никогда не веришь.

— И сейчас не поверю, — начала злиться я. — Если ты честен со мной, значит, обманываешь Рину, а этого я тебе тоже простить не смогу.

— А при чем здесь твоя подруга? — нахмурился Бриар.

— Не надо, пожалуйста, — скривилась я, — она мне все рассказала.

— Объясни по-человечески, что ты пытаешься сказать всеми этими неясными фразами, — тоже вспылил мужчина.

— Ты оказывал ей знаки внимания! — не выдержала я. Вспыхнула, понимая, что это выглядит как ревность. — Нет, я рада, что ты нашел мне достойную замену, даже одобряю. Так что перестань, пожалуйста, заботиться о моем благополучии. У тебя есть другой объект для заботы. А ты сбиваешь меня с толку и заставляешь избегать единственную подругу!

Пока я изливала душу, лицо Бриара мрачнело.

— Позволь узнать, с чего ты взяла, будто у меня роман с твоей так называемой единственной подругой? — сухо поинтересовался он.

Я просто задохнулась от такого вопроса.

— Вся академия об этом болтает. И вас постоянно видят вместе. Ты много с ней общаешься, — пробормотала я.

— Удивительно, как же это так оказалось, что вся академия знает о моей личной жизни больше, чем я сам, — процедил он. — Может, ты припомнишь, что в начале учебного года такие же слухи, безумно тебя возмущавшие, ходили и по поводу наших отношений?

— Ну… — смутилась я, не зная, как сказать, что слухи вообще-то были правдивы.

— Не «ну». Заметь, тогда между нами не было ничего. А вот когда начался, как ты сказала, тот самый «ну», слухов уже не было. Забыли про это, — напомнил он.

А он прав. Сплетничали недолго, и то благодаря нервной Флоре, у которой из-под носа уводили ценную добычу. Но ведь дело же не только в слухах.

— Знаешь, сколько у меня студенток? — задал он риторический вопрос. — Потому что профессия такая есть, преподаватель называется. Это же не значит, со всеми у меня шашни. Хотя некоторые довольно настойчивы, на что я тебе, кстати, жаловался. И даже прятался у тебя в комнате, спасаясь от излишнего внимания. Хотя скорее это был предлог, а не причина, — признался он, испытующе глядя на меня.

— Она мне сама рассказала! — выдала я последний, самый убедительный для меня аргумент. — Сначала призналась, что ты ей всегда нравился и что хочет с тобой познакомиться поближе. А потом рассказывала, что ты обратил на нее внимание. А я чувствовала себя отвратительной подругой! Улыбалась ей, а сама чувствовала, что не хочу, чтобы она становилась к тебе ближе! — выкрикнула я, сжимая кулаки. Мерзкое заклинание. За полную бесчувственность я ближайшие пару часов буду расплачиваться повышенной чувствительностью.

— Спокойнее, — поймал меня Бриар за руку. — Тебе лучше не нервничать. Поговорим позже, когда ты успокоишься. — И он встал, явно собираясь уйти.

— Ну уж нет, — возмутилась я, хватая его рукав. — Теперь, когда я наконец-то решила во всем разобраться, ты сбегаешь?

— Ты потом сама пожалеешь, что вовремя не прекратила этот разговор. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы это понимать. Если бы не откат, ты бы не рвалась поговорить по душам.

— Мне плевать, откат это или что еще, — твердо заявила я, игнорируя, что Хран мягко дергает меня хвостом за запястье, явно тоже пытаясь остановить. — Раз уж так сложилось, хочу раз и навсегда все выяснить.

Бриар, вздохнув, сел обратно.

— Что ты хочешь услышать? Что я впервые слышу о каких-либо отношениях с твоей подругой? Дело не в том, что я скажу. Дело в доверии, в том, насколько хорошо ты знаешь человека. Мое слово против слова Рины. Зная тебя, я уверен, что решение будет не в мою пользу. Поэтому не вижу смысла твердить, что твоя Серина все выдумала.