Искать Зинаиду Вейсбах, хранительницу тайны царских сокровищ, сил у него не было. Все, что он смог сделать, это отправить домой телеграмму, взять билет на поезд и, забравшись на верхнюю полку, молча и безучастно лежать там всю долгую дорогу до дома. Жена, когда увидела его на перроне, разрыдалась от жалости. Ну да ничего, откормила, выходила. Оправился, одним словом. Только вот молчаливый стал очень, отвык разговаривать. А мысли о бриллиантах не оставил. Так и мерещились они ему, спрятанные в каком-то соборе и памятнике Царице. Виделась она ему черная, громадная, с зажатыми в руках железным крестом и сверкающей короной. И чудилось Демьяну Григорьевичу, что вот подходит он к ней за короной, а она ему по лбу с размаху крестом этим, и такой гул в голове, и голос грозный, раскатистый: «Не тебе, супостату, корону взять! Не по Сеньке шапка!» Бывало это наваждение либо ночью, перед самым сном, накатывало, либо под утро, и тогда Демьян Григорьевич истово крестился и мокрую от пота рубаху менял. Жена думала, что все это из-за болезни. И даже к доктору вести хотела. Он отмахивался и снова думал о поездке в Ленинград, и о поисках Зинаиды Вейсбах, и снова являлась ему Царица с крестом и короной.

Но так он в Ленинград и не собрался. Не успел. Война грянула.

12 июня 2018 г. Санкт-Петербург

— Итак, Полина, начнем с английского, это единственный язык, который я знаю хорошо, с немецким дела обстоят похуже, а французский и латынь у меня в пролете, — проговорил Максим, берясь за записку.

— Я хорошо знаю французский, — успокоила его Полина. — Латынь учила, хотя и давно, но со словарем, наверное, разберусь.

— Супер, — обрадовался Максим. — В крайнем случае, Гугл всегда с нами, он переведет. Итак, давайте Теннисона, — вытянул он из стопки нужную книгу. — «Sir Galahad», Alfred Tennyson, тысяча восемьсот девяносто третий год. Отлично. Что там у нас с цифрами?

— Тринадцать, запятая, двадцать девять, запятая, сорок два, точка с запятой, затем тридцать три…

— Дальше не надо. Думаю, что тринадцать — это страница, а двадцать девять и сорок два — строки. Давайте проверим?

— Давайте, — пожала плечами Полина, своих идей у нее не было.

— Итак. Then by some secret shrine I ride, — прочел Максим. — С этим просто. «Затем какой-то тайный храм».

— И что это значит? — скептически глядя на радостного Максима, поинтересовалась девушка.

— Значит, что-то спрятано в храме. Давайте дальше. Fair gleams the snowy altar-cloth. Хм, — задумался Максим. — Выходит какая-то ерунда. «Ярмарка блестит от снежного алтаря». Надо проверить, как еще переводится это слово, — доставая айфон, бормотал Максим, а Полина размышляла о том, чем могла бы заняться, будь она сейчас дома. Мамы нет, хочешь — скачи, хочешь — песни пой. Хочешь — девчонок собери с ночевкой. О, это было бы здорово!

— Gleams — просветы, — отвлек ее от приятных размышлений Максим. — Значит, «пылает просветами снежный покров алтаря».

— Да, наверное, — вяло вставила Полина.

— Так, что у нас дальше?

— Четырнадцать, тридцать три.

— Открываем! — бодро и весело проговорил Максим. — Ага. Three angels bear the Holy Grail: «Три ангела несут святой Грааль».

— Прелесть. — А еще можно было бы сходить в кино, пробежаться по магазинам, посидеть с девчонками в кафе и даже сходить в клуб. И может быть, познакомиться там с кем-нибудь, с каким-нибудь симпатичным парнем, а потом у них мог бы завязаться роман…

— Полина, вы меня слушаете? — обиженно окликнул ее Максим.

— Конечно, — отозвалась она безрадостно.

— Что там дальше, есть еще цифры?

— Да. Двадцать два, один.

— Так. In Memoriam A. H. H., CVI. Памяти А. х. х., ХВН Памяти какого-то Рождества, очевидно. А первая строка: Ring out, wild bells, to the wild sky. «Звените, дикие колокола, к дикому небу». Точнее, звоните.

— И что сие значит?

— Элементарно, Ватсон! Храм, с алтарем, очевидно белым, и колокольня. Я бы сказал, что сокровище спрятано на колокольне.

— Действительно, как просто. Жаль только не сказано, в каком храме и где этот храм находится. — Настроение Полины портилось на глазах. Чем больше она думала об упущенных возможностях, тем больше сердилась. Но Максим понял ее по-своему.

— Не расстраивайтесь раньше времени, этот вопрос мы обязательно решим, — подбодрил он ее, на что Полина скорчила такую гримасу, что оставалось только радоваться увлеченности хозяина переводом, который помешал ему взглянуть в лицо своей гостьи. — С Теннисоном все?

— Все.

— Ладно. Давайте тогда займемся немецким. Кто у нас там?

— У нас там какой-то Jeremias Gotthelf. Вы знаете такого автора? — с интересом спросила Полина.

— Нет. Но это не важно. Важны страницы и строки, — беря в руки книгу, практически подошел к делу Максим. — «Die schwarze Spinne». «Черный паук». Кажется, я читал ее в детстве, — задумался Максим. — По-моему, если не ошибаюсь, это какие-то средневековые ужасы. Спать я после этой книжицы дней пять не мог. Точно! А сестра моя Мария до сих пор из-за нее панически боится пауков, — улыбаясь детским воспоминаниям, рассказал он, вертя в руках книгу в темном старинном переплете. — И я не сам ее читал, а бабушка нам читала вслух.

— И что же, в ней рассказывается о сокровищах, которые охранял черный паук?

— Нет. Это мистическое произведение, и речь там идет о происках темных сил. И хотя история заканчивается, в общем-то, благополучно, думаю, мне и сегодня будут сниться всякие ужасы. Даже жалею, что пришлось о ней вспомнить.

— А можно мне взять ее почитать? — заинтригованная рассказом, попросила Полина.

— На здоровье, если не боитесь. Но только нам ее читали на русском языке, — с лукавой улыбкой напомнил Максим. — А теперь давайте займемся посланием.

— Страница три. Строки сорок девять и пятьдесят, и пятьдесят восемь и пятьдесят девять, — тут же сообщила Полина, теперь ее больше занимала книга, чем сожаления об упущенных возможностях.

— Так. Слушайте. «Оттуда сначала был виден прекрасный новый дом; мимо дома взгляд…» — Максим нахмурился. — Минутку, сверимся с Гуглом. Ага: «Скользил по ту сторону долины, мимо отдельных богатых усадеб и дальше над зелеными холмами и темными долинами».

— И что здесь ключевое? — полагаясь на богатый опыт Максима в разгадывании подобных шарад, спросила Полина.

— Очевидно, новый дом. Давайте дальше. Разберемся, когда переведем все отрывки. — Максим пробежал глазами следующий отрывок, снова наморщил лоб, обратился за помощью к Гуглу и выдал очередной перевод: — «Однако если можно, я хотела бы спросить, почему рядом с первым окном стоит ужасный черный брус, ведь он портит весь вид?»

— Черный брус у первого окна? — все больше ощущая себя доктором Ватсоном, спросила Полина.