Она стерла слезу, глотнула водянистой кока-колы, пролив немного на себя.

– Нет, Рини. – Она повернулась ко мне лицом. Ее зрачки были черными, как у акулы, такие огромные, что радужки почти не было видно. – Я не в порядке.

Получив ответ и узнав, что, как минимум, что-то не так, я почувствовала облегчение и продолжила.

– Кто был тот мужчина? – Я оставила руку на ее плече и она удивила меня, положив голову на мое. – Куда он тебя водил?

– Он хороший, – Элли шмыгнула носом. – Он дает мне всякие штуки. Они мне нужны. – Я была наивна во многом, но я видела их в клубе вместе и знала, какие штуки он ей давал.

– Я так не думаю, – прошептала я. – Он твой дилер, да? Тебе не нужны эти штуки. Они не помогут.

– Хотела бы я, чтобы он был моим дилером. – Элли снова начала плакать, и, зачерпнув холодного шашлыка, кинула его на дорогу. – Да что ты знаешь, мисс Паинька? У меня больше ничего-то и нет. – Я повернулась к ней, когда она взглянула на меня, она, с этими большими зрачками, как у куклы, и розовыми волосами, и смотрела на то, как слеза течет по ее щеке. – Даже тебя у меня больше нет.

– В каком смысле? – Я пыталась пошутить, но мы обе знали. Я скоро уеду, в новую жизнь в университете.

– Ты уезжаешь, не забывай. Встретишь новых людей. Как же я узнаю правду, если ты не со мной? – Она уткнулась в меня, поцеловала в шею. Всего лишь чмок, один, другой, ничего излишне странного, однако этого хватает, чтобы я отодвинулась. – Видишь, – сказала она расстроенно. – Даже это тебя пугает.

На следующий день я смотрела детский канал «Би-би-си», мучаясь головной болью, когда кто-то постучал в дверь. Я открыла, обнаружив там того же мужчину, что был вчера, в белом костюме, пиджак с двойными карманами был великоват ему в талии. Волосы грязно-желтого цвета, зализаны назад, демонстрируя достойную сожаления потерю волос, характерную для мужчин. Кажется, что у него на голове одна большая залысина. Первая моя мысль – лучше бы Элли проснулась.

– Айрини, детка. Могу я войти? – Это было, пожалуй, первое мое столкновение со взрослым человеком, не считая собственно моей семьи, и я не хотела показаться ребенком. Поэтому я отступила, позволила ему пройти. Он без стеснения прошел по коридору без окон, как будто бы он собирается купить эту квартиру; спрятав руки в карманы, и кивая головой, осматривался вокруг. Тут не на что было смотреть, просто старое и пыльное зеркало да изображение пруда с утками в сельской местности. Он повернулся ко мне, улыбнулся и прошел в гостиную. Я тихо закрыла входную дверь, молясь о том, чтобы Элли поскорей просыпалась.

– Сделать вам чашечку чая? – предложила я, остановившись на безопасном расстоянии в дверном проеме, ведущем в гостиную. Он уже сидел в кресле, переключал каналы на телевизоре, держа между пальцев сигарету. В итоге остановился на серии «Школа в Ласковой долине» и, похоже, был расстроен, что она уже заканчивается. Следующим шел очередной матч по крикету, Эшес.

– Люблю этот сериал, а ты? – спросил он, развернувшись лицом ко мне, указывая пультом на телевизор. – Как думаешь, кто симпатичнее, Джессика или Элизабет?

Я не была большим фанатом этого сериала, и не была даже уверена, кто есть кто из этих двойняшек. Но я почувствовала необходимость ответить, как будто бы это нужно, однако я также отчетливо осознавала, что мой ответ может оказаться неверным.

– Думаю, Элизабет, – сказала я, уходя через гостиную на кухню.

На полпути он догнал меня, перекрыв проход ровно настолько, что мне пришлось втискиваться в щель. Я почувствовала запах сигарет от его дыхания. Могла разглядеть прыщики на его носу. Я проскользнула мимо, схватила чайник, и, наполнив его водой, поставила кипятиться.

– Наверное, ты права, – сказал он, прислоняясь к стене и затягиваясь сигаретой. – Но и вторая – та еще проказница. Готов поспорить, трахается она профессионально.

Я не знала, что сказать. Я слышала, что в комнате заиграла музыка, поэтому сказала: «Крикет вот-вот начнется», – надеясь, что он относится к тем мужчинам, которые крикет смотрят. Как дядя Маркус, но, пожалуй, он – единственный пример, на который я могла опираться.

– Действительно, – сказал он, оборачиваясь, чтобы взглянуть. – Но Троп вылетел с самого начала, и австралийцы выиграли первые три теста. Какой смысл? – Он смотрел, как игроки выходят, а я наполняла чашки чаем.

– Сахару? – спросила я. Он облокотился на косяк двери. У меня больше не было выхода. Я пыталась не забывать, что Элли сказала мне – он хороший человек. Но в это было так трудно поверить.

Он хохотнул себе под нос и бросил сигарету на пол. Я почувствовала запах паленого ковра еще до того, как он наступил на нее ногой.

– Не припоминаю, чтобы просил чаю.

– Простите, я просто подумала… – Я размешивала большую ложку сахара в своей чашке со всей возможной громкостью, смутно надеясь на то, что Элли проснется. Но она не показывалась раньше середины дня ни разу на этой неделе, а уж после вчерашней ночи, я сомневалась, что увижу ее до вечера. Пока он приближался ко мне, я продолжала спрашивать себя: если он не дилер, то кто тогда? Он выглядел, как дилер, во всяком случае так, как я представляла дилера. – Я просто подумала, раз вы не отказали… – сказала я, но оборвала предложение. Он остановился совсем близко от меня. Я сжимала чашку так крепко, как только могла.

– Что ж, пусть это будет маленьким жизненным уроком. Если кто-то не говорит, что хочет чего-то, это не всегда значит, что не хочет на самом деле. Понимаешь меня?

Я чувствовала, как учащается пульс. Он был высокого роста, и стоял прямо передо мной, возвышаясь на добрый фут.

– Не уверена.

– Ну, проясним кое-что. Я говорил, что хочу чашку чая? – Он сделал еще один шаг, и мои ноги оказались между его. Я чувствовала вес его тела, и мое бедро начало болеть. Я махнула головой. – А говорила ли ты тому парню в клубе пару недель назад, что хочешь, чтобы он тебя трахнул? Нет? То-то же, – сказал он, забирая вторую чашку и делая глоток. – Мне одну сахара.

Я с усилием повернулась, пребывая в смятении, но все же взяла сахарницу и бросила ложку в его чай. Как он мог узнать, что тогда было?

Разговоры по телевизору закончились, и все, что можно услышать теперь – это звук мощного удара биты по мячу. Он еще ни разу не сводил с меня глаз. Он ставит свою чашку обратно на стол, потом забирает мою и ставит рядом со своей.

– Может быть, пройдем в гостиную? – спросила я. – Посмотрим телик?

– Этого ты хочешь? – Я кивнула, хотя не уверена, что хочу что-нибудь, кроме как сбежать от него. Но он махнул головой. – Уже забыла? Люди не всегда озвучивают, чего хотят.

Тогда он поставил свою ногу между моими, раздвигая их. Я знала, к чему идет, и что это не будет, как в первый раз. Я не хотела, чтоб мой второй раз был с ним. Мозг судорожно выбирал между ножами, вилками, сковородой. Чем мне его ударить, чтобы освободиться. Я дотянулась до ближайшего ящика и успела открыть его. Но он ударил кулаком по тыльной стороне моей ладони, с хлопком закрывая ящик. Я взвизгнула от боли.