Не успела я с великим возмущением опротестовать предложение, как он бесцеремонно окрикнул Фогеля-младшего:

— Матька, дуй сюда! — позвал жестом Матиаса.

— Разбей! — скомандовал Макс, как только тот подошёл.

Немец не совсем понимал, что происходит и зачем нужно бить мой бокал с шампанским. Он в недоумении пожал плечами. Тогда я отставила бокал на столик, фамильярно и нетерпеливо схватила его руку и провела ею по нашему с Максом крепкому рукопожатию.

Стоило мне коснуться Фогеля, как он впервые пристально посмотрел на меня, но в его взгляде не было ничего. Абсолютно.

Самое страшное случилось — его безразличие ударило по мне гораздо больнее, чем излишнее внимание.

Макс оказался прав — с высокими титулами мы пролетели. Огорчение его не знало границ. Даже про шведский стол забыл. А я между тем наслаждалась, наверное, четвёртым или даже пятым бокалом. С шампанским я, улыбаясь, курсировала между небольшими компаниями коллег. Они все такие милые, приветливые, с ними так приятно общаться! И почему я весь вечер простояла с Максом, когда вокруг столько интересных людей?!

— Адрес доставки сразу укажите, пожалуйста, к себе или к Вальтеру? — ко мне из ниоткуда подкатил друг.

— Эм?

— Я опасаюсь просто, куда тебя может понести после чудного напитка, я ж с тобой не имел дела в таком виде.

— А что не так с моим видом? — мне показалось, или я слишком громко рассмеялась, прихватив Зенфа за рукав пиджака для равновесия.

Макс осторожно взял недопитый бокал из моих рук. Мы отошли в сторону.

— Всё, душка, наверное, хватит. Вкусно было?

Мне стало стыдно, потому что он очень серьёзно и обеспокоенно смотрел прямо в глаза и крепко держал. Если сам Зенф упрекает в непотребном поведении, значит, я точно что-то делаю не так.

— Ещё чуть-чуть, и я сразу домой, — сухо сказала я, но домой мне по-прежнему не хотелось. Не хотелось оставлять атмосферу праздника, полного новых людей, улыбок, музыки и не хотелось оставлять его с этой скучной Дорой. И чего она так вырядилась сегодня, будто на конкурс бальных танцев? А он и не отходит от неё, как подкаблучник. Вот подойдёт он ещё ко мне! И пора бы вернуть проклятый браслет.

Но чем так недоволен Макс? Неужели я одна, как дурочка, ходила и пыталась ко всем примазаться? Да и не такая пьяная вроде. Но и не очень трезвая… Пусть так, здесь все уже навеселе!

Зенф по-прежнему держал меня за локоть, продолжая уговаривать:

— Поехали сейчас же. Что ты тут ждёшь? Вальтер никак не сможет приехать, чуда не случится. С кем тут хочешь познакомиться?

Теперь он начинал раздражать.

Кто он мне — отец, старший брат? Почему он сейчас командует мной?

Во мне поднимался разрушительный алкогольный подростковый бунт.

— Отвяжись от меня! — я отстранилась от него и зашипела: — Леночкой будешь командовать, но не мной. Ты видишь, мне плохо, мне тяжело! Вальтер там, в своей Германии, а я тут… с тобой! А я хочу с ним!

Макс молча и терпеливо смотрел на меня, понимая, что лучше не ввязываться и не спорить. Он только попытался снова взять меня за руку.

— Я очень тебя прошу, поехали, иначе, кроме твоего любимого Вальтера на тебя ещё пара человек глаз положила, и я боюсь, в отличие от него, не с самыми романтическими мыслями.

— То есть, хочешь сказать, я могу…. - нужно набрать побольше воздуха и глубоко дышать.

Держаться!

— Я хочу сказать, — наклонился ко мне Зенф и очень по-доброму пытался уговорить меня. — Лучше сейчас выйти на свежий воздух, пройтись немного, а потом сесть в машину и поехать домой спать. Давай? Если хочешь, заедем куда-нибудь перекусить, иначе шведский стол немного разочаровал. Думал, в поставщиках «Кренделюшкин» будет, а тут…

— Я хочу позвонить Вальтеру! — с обидой сказала я.

— Рита, — Макс со вздохом закрыл глаза ладонью, — вот, чего сейчас точно нельзя делать. Точно тебе говорю.

— А что не так? Я просто скажу, как я скучаю, — я уже достала из кармана жакета телефон.

— Он и так знает, как ты скучаешь. Пожалуйста, брось эту затею.

— Ничего ты не понимаешь, — я надула губы и ушла в фойе.

Мой продолжительный звонок остался без ответа. Перед тем, как повторить вызов, я решила проверить баланс: упс, собралась звонить в Германию с тринадцатью рублями.

Мрачнее ноябрьской тучи, я вернулась к Максу.

— Успели поругаться, что ли? — первым делом спросил он.

— Не злорадствуй.

— Я и не думал.

— Денег нет.

— Если ты пообещаешь, — Макс взял в руки свой телефон, — что после мы поедем домой, я дам тебе позвонить. Как там, +49… у меня два его номера.

— На 11 заканчивается, — просияла я от добродушия Зенфа.

— Есть, — он протянул мне смартфон, — обещаешь?

— Обещаю, честное пионерское, — я снова убежала, цокая каблуками, на то же место.

На этот звонок Брандт ответил почти сразу.

— Hi, Max, how’re you?

Короткая пауза с моей стороны. Заслышав в трубке не только бодрый и весёлый голос Вальтера, но и музыку и гомон на фоне, мне резко захотелось нажать на кнопку «завершить вызов». Удары в груди всё учащались, делая дыхание тяжелее и тяжелее.

— Hey, Max, — повторил Брандт.

— Вальтер, это я, — тихо сказала я в ответ.

— Рита? — не без удивления переспросил он.

— Да-да, я просто хотела… Просто хотела спросить, как дела и всё такое.

— Всё отлично! Как дела у вас? Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке. Я соскучилась, — начались очевидные глупости. — А где ты сейчас? У тебя тоже какая-то вечеринка?

— Да, решили немного отдохнуть.

— Эй, Вальтер! Хватит болтать! — нетерпеливо крикнула какая-то женщина где-то там далеко, в Германии. Какая-то женщина там, где нет меня, а где есть она рядом с моим любимым Вальтером.

А если это — она?.. Та, о ком говорил Матиас.

Моё дыхание совсем сбилось от обиды и подступающих слёз. Я поспешила распрощаться с Брандтом.

— Рита, отдохни, как следует, — заботливо сказал он, чем начал раздражать ещё больше, чем Макс совсем недавно. — Я обязательно позвоню тебе вечером. Люблю тебя, очень.

— Я тоже, — еле выговорила я и бросив «Пока!» завершила вызов.

В зале зазвучала музыка, громкие хлопки и одобрительные возгласы. Зачем я попёрлась звонить Вальтеру в таком состоянии?! Сейчас бы вытащила Макса танцевать и знать бы не знала, что там, далеко-далеко, мой Вальтер в окружении совсем незнакомых мне людей, но знакомых ему. И, возможно, близких.