метр сорок где-то в холке, но стройные, красивые и главное выносливые. Но все эти достоинства и недостатки покрывал цвет. Дартаньяновский мерин жёлтый – это хрень по сравнению с лошадью цвета лимона. Если бы гасконец въехал в Париж на такой лошади, то половина Парижа бы за ним хвостом шла.

– Ещё один армянин покинет моё ханство, и я вырежу вам кишки и развешу их по границами ханства, забор такой организую. – Собрал, после осмотра конюшни, диван-хан в очередной раз Петер-хан. Найти родственников и уговорить их, чтобы они послали весточки сбежавшим вернуться, больше их здесь никто трогать не будет. Если через год не будет двадцать пять конезаводов, то изгоню из моего ханства вас. Голыми и босыми, и с ушами собственными в руках. Но это ладно, теперь о главном. О шёлке. – И Брехт в десятый, наверное, раз за последнее время, рассказал о методе увеличения производства шёлка. – Каждый житель должен выкопать в лесу десять шелковиц или размножить веточками и посадить вокруг своего дома. Все дороги с двух сторон должны быть окружены посадками шелковичных деревьев в два ряда. Человека, срубившего шелковицу, повесть на площади.

– А …

– Вы оборзели здесь?! – какой-то старичок, кади, должно быть, попытался слово молвить. – С вами хан говорит. Производство коконов нужно утроить. Никто их изымать у крестьян не имеет права. Пусть торговцы скупают. Единственное, треть всех коконов должна идти в казну и осенью доставляться в Дербент. Это не мне лично. Это содержание армии, которая вас защитит, это постройка мечетей и школ, постройка больниц, ремонт дорог. То же самое про крокусы, про которые я уже говорил. Увеличить сбор шафрана нужно в десять раз. Сажайте цветочки, где только можно. Их ни поливать, ни удобрять не надо, только раз в пять лет снова рассаживать, чтобы не загущались. Сбор продолжается всего несколько дней. Это самая выгодная культура, максимум отдачи при минимальных затратах.

Ханские конюшни Брехт почти опустошил. Кроме лимонных лошадей забрал ещё одних необычных представителей этой породы. Необычная масть называлась местными «нарындж». У коней была шерсть жёлтой окраски при бурых гриве и хвосте. Смотрелось, ну очень, парадно.

Ещё одна замечательная вещь была в Карабахском ханстве. Они чеканили свою монету. Брехт осмотрел и монетный двор и казну. Ну, если и хуже, чем в России, то совсем чуть.

– Я вам матрицы пришлю, как только до Дербента доберусь. Будете чеканить монеты с изображением императора Александра. Только проверять буду, чтобы серебро было чистое. Не играйте с огнём. У меня лучшие химики России в Дербенте, они легко определят, если качество монет будет низкое, если будет много примесей. Нужно наоборот стремиться к высокому качеству монеты, тогда её будут с удовольствием принимать на всём Кавказе, да и за его пределами. А это дополнительный поток товаров и серебра, следовательно.

Брехт с сожалением покидал Карабах, как тут можно развернуться, какая благодатная страна. Бросить всё, да переехать сюда. Не получится. О чём ему и напомнилматериализовавшийся из воздуха и водяных брызг, при пересечении Куры, по тому самому мосту курьер от генерала Цицианову. Они остановились на привал на правом берегу, и только собрались обедать, как прискакал егерь с пакетом. Цицианов сообщал, что он осадил крепость Гянджу и намерен её взять любой ценой. Нда?! Почему Гянджу? Брехт ему предлагал идти на Эривань. Гянджийское ханство само бы перешло под протекторат России, если бы оказалось в кольце уже сделавших это ханств.

Этот грузинский генерал, прославившийся в реальной истории запредельной жестокостью, прислал и копию ультиматума, что он послал в Илисуйский султанат. Это был просто шедевр правильного общения с людьми, которые сто лет боролись с Ираном и искали защиты у России.

«Знайте, что писав сие письмо к вам, неблагодарным, кровь моя кипит, как вода в котле, члены все дрожат от ярости, – не генерала я к вам пришлю с войсками, а сам приду, земли вашей области покрою кровью вашей, и она покраснеет; но вы, яко зайцы, уйдёте в ущелья, и там вас достану, и буде не от меча, то от стужи поколеете».

Самое интересное, что потом так и поступят. Отметится предок одного интересного персонажа из русской истории. Армия во главе с генералом Врангелем подвергнет все сёла султаната артиллерийскому обстрелу из крупнокалиберных пушек. Все сёла будут сожжены и разрушены дотла, а жители сел будут переселены на равнину. Так же будут действовать и против чеченцев. Вон тот юноша здоровущий, что через руку сейчас читает писульку Цицианова. Может, Ермолов и усмирил на время Кавказ, но уж любовь к России им точно не привил.

– Алексей Петрович, не получится нам с вами домой прямо сейчас ехать. Нужно будет проводить черкесов до Кахетии и по дороге навестить Илисуйский султанат.

Событие семидесятое

Чуть больше любви, чуть меньше сражений – и мир будет в порядке.

Мэй Уэст

В Нухе подобрали ещё и фон Плеве с артиллерией. Теперь вся армия собралась и с учётом всех примкнувших ханов превысила десять тысяч человек. Во всем Илисуйском султанате население чуть больше. Там точно так же, как и у лезгин, сообщества вольные, республика, если по большому счёту. И это натолкнуло Брехта на интересные мысли. В смысле про лезгин.

Он выбрал из своих офицеров лезгинских десяток повыше и поздоровше, даже по ордену каждому повесил, с других дербентцев на время снял. Папахи новые красивые лохматые насобирал одинакового чёрного цвета. Красавцы получились.

– Идите, дорогие братья по крови, все викинги родственники, а немцы тоже Небелунги, и несите им доброе, вечное.

– Чего Петер-хан? – майор Гаджибеков, командир батальона лезгин идиом не понял.

– Исмаил, нужно пройти по их селениям и просто рассказать о том, как вы и остальные лезгины живут теперь под протекторатом России и в моём ханстве. Честно всё расскажи. Мне от них никакой дани не надо пять лет. Потом нужен шёлк и шафран. Третья часть. Эти деньги, как и у вас, пойдут на дороги, школы, больницы. Расскажи про ваш батальон. Если будут желающие, то создадим и илисуйский батальон или эскадрон.

Входить на территорию султаната, в котором нет султана не стали. Расположились в живописной долине и отдыхали. Брехт даже рыбку в какой-то горной речушке половин. Не интересно. Мелкая форелька, сантиметров по двадцать. И она не красная от слова совсем, она белая, и как вся речная рыба невкусная и вонючая. Понятно, что просто вы не умеете её готовить. А что мысль замечательная. Ольха тут растёт, наверное, и в Дербенте полно рыбаков. Почему не