После этого князь-епископ опустошил Дренте или, как охарактеризовал это негодующий Спиноза, «безрассудно вторгся во Фризию, как козел Эзопа, бросившийся в колодец». Большие части Республики охватила паника, не в последнюю очередь Гронинген, который теперь оказался под угрозой. Понадобилось прибытие французских вспомогательных сил в ноябре, чтобы стабилизировать фронт, и прекращение английских субсидий, чтобы принудить мюнстерцев к бесславному отступлению, которое с уверенностью предсказывал Спиноза своим корреспондентам в Лондоне.

Но хотя мюнстерская угроза объясняет растущую наклонность Оверэйссела, Гелдерланда и Гронингена к сотрудничеству с Голландией, ей нельзя приписать широкую народную поддержку режима де Витта во время войны, ослабление оранжистского движения в 1665-66 гг. по сравнению с его размахом в годы первой англо-голландской войны, или солидарную позицию Фрисландии. Штаты Фрисландии давно знали, что война с Англией повредит делу оранжистов в Республике. В октябре 1664 г. Фрисландия требовала всё больших уступок от Англии ради восстановления «мира и дружбы». Но прошло совсем немного времени, и Фрисландию также захлестнула волна патриотических чувств, поднявшаяся в Республике. Некоторые депутаты Штатов Фрисландии сопротивлялись уплате фрисландской квоты в расходах на снаряжение экспедиции де Рюйтера в Западную Африку, на том основании, что Фрисландия не имеет никакого отношения к находившимся там фортам. Но большинство согласилось с точкой зрения, что английские нападения в Гвинее были агрессией против «нашего дорогого общего Отечества» и «всего государства Соединенных Нидерландов», и что Фрисландия должна уплатить свою квоту.

Военные и военно-морские расходы Генералитета возросли в 1665 г. примерно в два с половиной раза по сравнению с уровнем 1664 г. 11,6% -нал квота Фрисландии — вторая по величине после голландской — составила в этом году свыше 3 миллионов гульденов, заставив Штаты взять особые займы. Основная часть собранных во Фрисландии средств была потрачена на военно-морской флот. Адмиралтейская коллегия в Харлингене, две трети денежных средств которой поступало из Фрисландии, и одна треть — из Гронингена, оснастила в июне 1665 г. 14 военных кораблей, на борту которых находилось 3 115 человек и 700 пушек. Это представляло около У? людских ресурсов и пушек, задействованных с нидерландской стороны в сражении при Ловестофте. К лету 1666 г. фризско-гронингенский контингент нидерландского военно-морского флота увеличился до 28 кораблей с 5 000 человек и 1100 пушек на борту. Поведение фризских Штатов отражало умонастроение фризского общества.

Решающим фактором, благодаря которому Республика сумела оправиться от поражений 1664-66 гг., не сдалась и, в конечном счете, вышла из войны победителем, было отношение населения. Французский посол рано осознал всё значение этого, когда писал в январе 1665 г., что «les peuples sont fort animez, et accordant pour cette guerre tout ce qu'on leur demande» («народ полон воодушевления и согласен предоставить всё, что нужно для этой войны» (фр.)). В результате ведущие оранжистские и проанглийски настроенные личности, такие как фризский депутат Виллем ван Харен, член Raad van State и один из ближайших союзников Даунинга в Республике, обнаружили, что идут не в ногу с настроениями в своих провинциях и в Генералитете. Война уменьшила влияние оранжистской знати в Фрисландии, укрепив так называемую фракцию Айлвы среди grietmannen и знати, в которой доминировали семьи Айлва и Гровестинов, и которая была также, в целом, проголландской партией в Фрисландии. Виллем-Фредерик умер в 1664 г., и хотя его сторонники по-прежнему сохраняли влияние, а его вдова, графиня Альбертина-Агнесса, в качестве регентши при их младшем сыне, Хендрике-Казимире II (1664-96 гг.), стремилась защитить интересы фризского штатгальтерства, на какое-то время антиголландская партия не имела иного выбора, кроме как затаиться.

Особенно острым вопросом, не только для де Витта и оранжистов, но и для английского двора, была роль юного принца Оранского. Де Витт стремился свести к минимуму любое возрождение народных чувств в пользу Оранской династии. Оранжисты не имели никакого желания поддерживать де Витта; но они не могли позволить себе отмежеваться от войны. Сама сила народной поддержки войны сделала императивом, с их точки зрения, отделение принца от Карла II, а не военные усилия. Щекотливость ситуации была ясна всем, когда в апреле 1665 г. 15-летнему принцу Оранскому предложили посетить флот в Текселе. Республиканские регенты, оказывается, «не выразили никакого удовлетворения или энтузиазма от его приезда; с другой стороны, если он приедет, ему придется пить за процветание флота, а недооценивать такие вещи недопустимо для Вашего Величества». Однако были разработаны спешные меры, которые удовлетворили де Витта и оранжистов, одновременно расчистив пространство для того, чтобы затушевать английские связи принца в пользу бранденбургских родственных отношений. В мае 1666 г. на борту флота в Текселе состоялись большие торжества, когда принц посетил флагманский корабль де Рюйтера в сопровождении курфюрста Бранденбургского собственной персоной, а также герцога Голштейнского и других немецких князей. На этот раз моряков угостили крепким пивом, которое, несомненно, увеличило всеобщее ликование.

Постепенно на протяжении 1666 г. стратегическая ситуация Республики улучшилась. Французское вмешательство и прекращение поступления английских субсидий вынудили князя-епископа к бесславному отступлению. Посредники от Генеральных Штатов во главе с ван Бевернингком в апреле 1666 г. заключили с Кристофом-Бернардом Клевский мир, по которому он оставлял занятые им местности и отказывался от притязаний на Боркуло. Все нейтральные коммерческие центры — Гамбург, Любек, Венеция, Ливорно, Генуя и Кадис — за исключением одного лишь Лиссабона, оставались на прочных проголландских позициях. Дания-Норвегия, вместо того, чтобы принять сторону Англии, как надеялся Карл II, снова объединилась с Соединенными Провинциями, оказав помощь в отражении англичан от Бергена и закрыв Зунд для английского судоходства. Нидерландская вспомогательная эскадра, отправленная в датские воды, гарантировала, что англичане не смогут силой прорвать блокаду Зунда. В 1666 г. ни одно английское судно не вошло в Балтику или вышло из нее. В Восточных Индиях ОИК снова освободила моря от присутствия англичан и захватила несколько английских фортов. В северных водах голландские каперы, более многочисленные и лучше организованные, чем в 1652-54 гг., начали захватывать английские суда в ощутимом размере. В целом были захвачены около 500 английских торговых кораблей, в том числе 27 — де Рюйтером у Западной Африки и в Карибском море. Значительное число захваченных английских кораблей было продано с аукциона в Испании, 28 в одной только Корунье.

На какое-то время спад английской торговли не оказал большого воздействия на военные усилия англичан. Крупные морские сражения, запечатленные в серии мастерских картин Виллемом ван де Велде, продолжали оставаться очень ожесточенными. Нидерландцы под командованием де Рюйтера имели преимущества по части военного искусства и развертывания своих сил, но англичане по-прежнему обладали превосходством по весу пушек. Нидерландцы одержали слабо выраженную победу в «четырехдневном» сражении в июне 1666 г., но снова были разгромлены, с тяжелыми потерями, в сражении в день Св. Иакова (4 августа 1666 г.). Вскоре после этого нидерландцы потерпели тяжелое поражение, когда английский адмирал Холмс проник между северо-голландскими островами и сжег 150 купеческих судов, укрывавшихся за Терсхеллингом. Но в то время как нидерландцы имели в своем распоряжении деньги, военное снаряжение и припасы для оснащения своих флотов, Карл II и Парламент оказались не в состоянии сохранить их на прежнем уровне. Затраты были огромными, и английская морская торговля была почти полностью парализована. Потеря торговли и кораблей, нехватка достаточного количества припасов и воздействие Великой чумы и лондонского пожара, — все эти факторы внесли свой вклад в ослабление военных усилий. Деморализации общественного настроения способствовал и недостаток угля, который возник в Лондоне зимой 1666-67 гг. из-за того, что груженые им суда не пропускали нидерландский военно-морской флот и каперы. Психологически нидерландцы к концу 1666 г. уже одержали победу. Оставалось только использовать инициативу, оказавшуюся теперь в их руках.