После Второй мировой войны большая часть западного мира и некоторые страны Азии создали новые институты, поддерживающие общее процветание, и наслаждались быстрым ростом, от которого выиграли почти все слои общества. Во Франции десятилетия после 1945 года стали называть "тридцатью славными годами" (les trente glorieuses), и это чувство было широко распространено во всем западном мире.

Этот рост имел два важнейших элемента, аналогичных тем, которые начали появляться в Великобритании во второй половине XIX века: во-первых, направление движения новых технологий, которые обеспечивали не только экономию затрат за счет автоматизации, но и множество новых задач, продуктов и возможностей; во-вторых, институциональная структура, которая укрепляла противодействующие силы со стороны работников и государственного регулирования.

Эти строительные блоки были заложены в 1910-х и 1920-х годах, что позволяет нам рассматривать первые семь десятилетий двадцатого века как часть одной эпохи, хотя и с существенными изменениями на этом пути. Изучение этих двух строительных блоков и видения, которое развивалось параллельно с ними, дает не только подсказки о том, как мы можем восстановить общее процветание сегодня; оно также демонстрирует, насколько условным и трудным был этот результат . Во многих критических точках существовала оппозиция со стороны влиятельных сил, движимых узким видением и эгоистическими интересами. Вначале оппозиция не одержала верх, хотя и заложила основы для последующего драматического разрушения общего процветания.

 

Электрифицирующий рост

В 1870 году, сразу после Гражданской войны, общий ВВП США составлял около 98 миллиардов долларов. К 1913 году он достиг 517 миллиардов долларов в постоянных ценах. США были не только крупнейшей экономикой мира, но и, наряду с Германией, Францией и Великобританией, научным лидером. Новые технологии пронизывали американскую экономику и меняли жизнь людей.

Но поводов для беспокойства было предостаточно - неравенство, плохие условия жизни, а также перемещение и обнищание рабочих, подобно тому, как британский народ страдал в десятилетия после 1750 года. На самом деле, опасность могла быть больше для США, которые в середине девятнадцатого века все еще были в основном сельскохозяйственными. В 1860 году 53 процента рабочей силы было занято в сельском хозяйстве. Быстрая механизация сельского хозяйства могла лишить работы миллионы людей.

И некоторые новые сельскохозяйственные машины дали такой эффект. Жатка Маккормика, изобретенная в 1830-х годах и постоянно совершенствовавшаяся впоследствии, сократила потребность в рабочей силе во время уборки урожая. Жатки, шпагатовязальные машины, усовершенствованные молотилки, косилки, а затем комбайны полностью изменили сельское хозяйство США в десятилетия после 1860 года. Эти машины сократили потребность в работниках на акр на разных этапах цикла выращивания урожая. В 1855 году для производства кукурузы ручным способом требовалось более 182 рабочих часов на акр. Механизация сократила потребность в рабочей силе до менее чем 28 рабочих часов на акр к 1894 году. Аналогичное снижение произошло в хлопководстве (со 168 до 79 рабочих часов на акр) и в картофеле (со 109 до 38 рабочих часов на акр) за 1841-1895 и 1866-1895 годы соответственно. Потенциальный прирост был еще более ошеломляющим для пшеницы: с более чем 62 рабочих часов на акр в 1829-1830 годах до чуть более 3 рабочих часов на акр в 1895-1896 годах.

Последствия механизации для работников были масштабными. В 1850 году доля труда в добавленной стоимости сельского хозяйства составляла около 32,9 процента. К 1909-1910 годам она снизилась до 16,7 процента. Доля населения США, занятого в сельском хозяйстве, сокращалась столь же стремительно, достигнув в 1910 году примерно 31 процента.

Если бы промышленность также двигалась в направлении автоматизации труда и сокращения рабочей силы, последствия для американской рабочей силы были бы ужасающими. Вместо этого произошло нечто совершенно иное. Поскольку промышленность США быстро внедряла инновации, спрос на рабочую силу значительно вырос. Доля рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности США, выросла с 14,5 процента в 1850 году до 22 процентов в 1910 году.

Этот момент был связан не только с тем, что все больше людей находили работу в обрабатывающей промышленности; доля труда в национальном доходе увеличилась - верный признак того, что технологии двигались в более благоприятном для работников направлении. За тот же период времени доля труда в добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности и сфере услуг увеличилась примерно с 46 до 53 процентов (остальное досталось владельцам оборудования и финансистам).

Как США удалось избежать луддитской фазы британской индустриализации, когда рабочие были вытеснены и обнищали из-за машин, а заработная плата была застойной или снижалась?

Частично ответ на этот вопрос связан с технологическим путем, по которому развивались США по мере того, как все шире использовались машины. Американский технологический путь стремился к повышению производительности, чтобы лучше использовать труд, который был относительно дефицитным. Система взаимозаменяемых деталей была, прежде всего, попыткой упростить производственный процесс, чтобы рабочие, не обладающие кустарными навыками, могли производить высококачественную продукцию. Усилия по повышению производительности подобным образом продолжались на протяжении всей второй половины девятнадцатого века. Одним из признаков инноваций стал бурный рост числа патентов. В 1850 году в Соединенных Штатах было подано 2 193 заявки на патенты. К 1911 году это число возросло до 67 370.

Более важным, чем количество патентов, было направление, в котором двигалась эта инновационная энергия, опиравшаяся на два блока: массовое производство и системный подход, оба из которых были основаны на ведущей роли Уитни . Массовое производство означало использование машин для производства большого количества стандартизированной, надежной продукции с меньшими затратами. Системный подход был направлен на интеграцию инженерных разработок, дизайна, ручного труда и машин, а также на организацию различных частей производственного процесса наиболее эффективным образом.

Эстафета производительности зависит от новых задач и возможностей для работников и институциональной структуры, которая позволяет им делиться частью прироста производительности. Мы видели, что вероятность того, что она сработает, выше, когда технологический прогресс приводит к значительным улучшениям, а они, в свою очередь, стимулируют рост спроса на труд в других секторах - например, через обратные и прямые связи (связи с поставщиками ресурсов и отраслями-потребителями, соответственно). Системный подход и массовое производство были особенно важны в этом отношении, поскольку они были направлены на значительное снижение затрат и значительно увеличивали объемы производства, создавая спрос на ресурсы в других секторах и потенциальный рост их производства.

Это направление технологии повысило предельную производительность труда и уровень жизни работников, как оценил Э. Левассер, французский посетитель:

Производители считают, что движение [внедрение промышленных машин] было выгодно рабочим, как продавцам труда, потому что уровень заработной платы повысился, как потребителям продукции, потому что они покупают больше на ту же сумму, и как рабочим, потому что их задача стала