Почти все, что услышал Йен из уст Анджело, не стало для негонеожиданностью, потому что Бьянка часто говорила, что они с кузеном оченьблизки, но одно слово потрясло его.

— В постели? — переспросил он.

— Разумеется, мы освятили нашу помолвку в тот же день,когда были подписаны бумаги, — извиняющимся тоном, на какой был способенредкий мужчина, пояснил Анджело. — Только на таких условиях онасогласилась на это, а виной всему было ее ненасытное желание. Она сказала мнедаже, что после помолвки сможет иметь столько мужчин, сколько захочет. Сначалая препятствовал ей, но ее желание было так велико, что… Боюсь, мне придетсяпризнаться, что я не вполне удовлетворял ее, потому что отдавал много сил ивремени делам. Полагаю, что у вас такой же опыт общения с ней.

Йен решил было проверить, какими делами занимается Анджело,и уничтожить его бизнес. А заодно пересчитать все его ребра. Вид улыбающегося,самоуверенного, спокойного и красивого мужчины, который попивал у него наглазах, привел Йена в неистовство.

— Вам лучше сейчас уйти. Надеюсь, вы не обидитесь, еслия не пожелаю вам всего хорошего.

Анджело видел, как потемнело лицо графа, как налиласьсвинцовой тяжестью его нижняя челюсть, но не двинулся с места. Напротив, онпоздравил себя, потому что ему 'далось вывести Йена из состояния душевногоравновесия.

— Полагаю, вы в жизни не видели ничего болеевозбуждающего, чем родимое пятно в форме цветка клевера над правым бедромБьянки. — На свой страх и риск Анджело решил усугубить ситуацию.

Его разочаровала реакция Йена. В его лице и поведении ничегоне изменилось, но он спокойно придвинул к себе бокал граппы и с наслаждениемосушил его мелкими глотками. Хотя ему больше всего на свете хотелось схватитьАнджело за горло и задушить, он не подал виду.

— Если вы были так близки с кузиной, то почему непротестовали против ее новой помолвки со мной?

— Зная, каким могуществом вы обладаете? — Анджелопожал плечами. — И потом, мне стало казаться, что я несколько устал отнее. Мало того что она не оставляла мне времени и сил на любовницу, она еще изачать не могла.

Анджело невольно ответил на его незаданный вопрос, и Йенпонял, что говорить им больше не о чем и терпеть этого человека в своейбиблиотеке он не намерен. Его следовало выбросить вон не только из дворца, но иза пределы Венеции. Этот город слишком мал, чтобы они могли сосуществовать внем вдвоем. Приняв такое решение, Йен поднялся, но гость остался спокойносидеть в кресле, поскольку его миссия была выполнена не до конца.

— Как я уже сказал, я чувствую ответственность за весьэтот скандал, но у меня есть идея, которая поможет вам избежать его.

Теперь Йен не сомневался, что и Европы будет мало для того,чтобы поместить на своей территории их обоих, но все же сел обратно в кресло.Он окончательно утвердился в своем первоначальном намерении переломать Анджелокости и скормить их ослам.

— Поскольку Бьянку приговорили к смерти — вы, наверное,уже знаете об этом, — ее состояние перейдет к Аналинде в качествеприданого. Если вы сочтете возможным взять ее вместо Бьянки, я уверен, что мысможем легко договориться. Мы даже готовы привести Аналинду сюда, если выхотите разделить с ней ложе до помолвки, как вы поступили с Бьянкой.

Если бы Анджело сумел затеряться в кишечнике кита, которыйбороздит моря на другом конце света, Йену показалось бы, что он спрятался неслишком далеко. Хотя в таком случае он был бы лишен наслаждения убить егосвоими руками. Йен хотел спросить его, так ли высоко он оценивает способностисестры в постели, как умения своей кузины, но не смог, потому что челюсти унего свело от ярости. Он пришел в себя и велел ему убираться вон как раз в тотмомент, когда вернулись остальные Арборетти.

Они задержались у входа, потому что Себастьян и Тристанзаспорили, как лучше подойти к Йену. Криспин высказался за удушение, Майлзнастаивал на ударе шпагой, Тристан подумал о камнеметательной машине, аСебастьян предположил, что лучше всего подойдет заряд пороха. Даже Франческовмешался в общее обсуждение, предложив мазь, вызывающую чесотку, о которойникто ничего не знал. Только настояв на том, что убийство Йена лишь повредит ихстремлению спасти Бьянку, Роберто убедил остальных прибегнуть к словам, а не коружию. Хотя это не помешало Майлзу на всякий случай проверить, достаточно лиостер его кинжал.

Их воинственность не распространилась на Анджело, однако онподнялся при их появлении и быстро покинул комнату.

— Убедитесь в том, что он покинул дом, — приказалЙен слуге, после чего обернулся к своим родственникам: Судя по вашему виду, выуже слышали новость.

Они заранее договорились, что разговор поведет Роберто, ноКриспин не удержался и выступил вперед:

— Нам незачем было ее слышать. Мы присутствовали в суде,и ее осудили у нас на глазах.

— Наверное, это было невероятно захватывающеезрелище, — заметил Йен, прихлебнув граппы. — Она не упала на колени ине стала молиться своему ангелу-хранителю?

— Нет, она выкрикнула твое имя трижды и умоляла опрощении. — Обычная полушутливая манера Криспина мгновенно преобразилась вледяной сарказм.

— Она превзошла саму себя в таком случае, —удивленно приподнял бровь Йен. — Молить меня о пощаде… — Он покачалголовой. — Это наверняка поняли неправильно. Ей следовало обратиться не комне, а к Богу.

— Ну, не знаю. После того как ты покинул зал заседанияс видом божества, которое вправе играть жизнями и чувствами таких простыхсмертных, как Бьянка Сальва, неудивительно, что в ее сознании вы двоеперепутались.

— Пойдем, Криспин. — Франческо взял его за локоть,но тот сбросил его руку.

— Нет. Пришло время прямо сказать ему, что онсамовлюбленный ублюдок.

— Я и сам это знаю, — невозмутимо ответилЙен. — Не трать силы понапрасну.

— Нет, не знаешь, — решительно покачал головой Криспин. —Ты думаешь, что я говорю о том эгоизме, в котором тебя обвиняла Мора? Я говорюоб эгоизме, который закрывает от тебя людей, любящих тебя, и мешает имдовериться тебе, об эгоизме, который заставляет тебя хранить опасные тайны,чтобы при случае использовать их против тех, кто тебе их доверил. Я говорю обэгоизме, побудившем тебя отказаться от единственной женщины, которая тебялюбила и которую, я полагаю, ты мог бы полюбить, если бы был способен на такоечувство. Тот же эгоизм вынуждает твоего брата оставаться в стороне и вбездействии наблюдать, как ты разрушаешь свою личность. Вот что я хотелсказать.

Никто не шевельнулся. Спустя минуту Йен допил граппу и какни в чем не бывало спросил:

— Что-нибудь еще?

Криспин опустился на стул перед братом и обхватил головуруками.

— Твоя речь была очень трогательной, но я ничего непонял. Кажется, ты считаешь, что Бьянка любит меня и что я, отказываясьответить на ее чувство, разрушаю себя. Избегать брака с лживой преступницей —значит уничтожать себя? Боюсь, мне этого не дано понять. К тому же я не знаю,что дало тебе основание утверждать, что она меня любит. Ее кузен только чтоубедительно доказал мне обратное.