— Я и не собираюсь к Юле. Она живет с мамой, у них маленькая двухкомнатная квартира. Я и так прожила у них несколько дней после тюрьмы. Она уступила мне свою спальню… Думаешь, она в опасности? — вдруг спохватилась Нина.

— Может быть. Не хочу тебя зря пугать, но это не исключено.

— Тогда я должна немедленно…

Нина вскочила.

— Погоди, у нас есть небольшая передышка. Давай собирай вещи. Я тебе по дороге все расскажу. Да, и вот еще что… Если это тебя смущает, ты не обязана со мной спать.

Нина пронзила его своим алмазным взглядом.

— Нет, не обязана. Без тебя знаю. — Раскрыв шкаф, она принялась вынимать вещи. — У меня чемодан маленький. Да и тот одолженный.

— Ничего страшного. — Никита с отчаянием ощущал, как между ними крепнет отчуждение. И зачем он ляпнул эту глупость? Кто его за язык тянул? — Возьми самое необходимое, а за остальным мы в другой раз заедем. Все заберем.

— А твоя квартира не будет засвечена? — язвительно спросила Нина.

— Говорю же тебе, у нас есть передышка. Чечеткин в больнице. У него неприятности. Но это не значит, что ты можешь остаться здесь, — торопливо добавил Никита, не давая ей возразить.

Нина быстро, ловко, как она делала все и всегда, принялась складывать вещи в хорошо знакомый ему чемоданчик. Кузя, увидев сборы, страшно разволновался. Он с лаем носился от шкафа к дивану и обратно, путался под ногами и всячески мешал укладываться. Ему не нравились перемены. Бросив сборы на полпути, Нина присела перед ним на корточки и начала успокаивать:

— Кузенька, мы переезжаем. Не волнуйся, это ненадолго.

«Это навсегда», — хотел сказать Никита, но счел за лучшее промолчать.

— Надеюсь, ты понимаешь, что без Кузи я не поеду.

— Да как тебе такое в голову пришло? — возмутился Никита. — У нас там двор большой, огороженный, Кузе будет где гулять. И, ради бога, не сажай его в эту клетку! В Москве пробки, мы ползли, как улитки, по дороге сюда. Доедем спокойно и без клетки.

— Хорошо. — Нина немного оттаяла, когда он проявил заботу о Кузе. — Все, я готова.

Никита подхватил чемодан.

— Подожди, я должна посуду вымыть. И мусор выбросить. Наполни чайник.

Никита мысленно выругался, но взял чайник и отправился за водой в ванную. Ему повезло, в ванной и на этот раз никого не было. Пока закипал электрический чайник, Нина протянула ему ковшик:

— Принеси холодной.

Он принес. Она вынула из буфета миску, подмешала горячую воду к холодной, вымыла тарелки и кофейные чашки, потом взяла миску.

— Открой дверь. Мне надо вылить воду.

— А в окно нельзя?

— Мухи разведутся.

— От одного раза не разведутся. — Никита отнял у нее миску, подошел к открытому окну и выплеснул воду. — Это биоразложимое, — с улыбкой подмигнул он, возвращая ей миску.

Нина ополоснула миску, Никита снова выплеснул воду во двор.

— Закрой окно, — попросила она.

— А где твоя швейная машинка? — спросил Никита.

— У меня есть еще одна комната. Хочешь посмотреть?

— Хочу.

Нина говорила сухо, но понемногу все же смягчалась. Она вышла в коридор и открыла дверь в соседнюю комнату.

Вторая комната оказалась узкой и тесной, как вагонное купе. Она вся была заставлена книжными полками, у окна на столике помещалась швейная машинка, а ближе к двери — кушетка без спинки.

— Хочешь взять ее сейчас? — спросил Никита, указывая на машинку.

— Нет, это может подождать. Я возьму только свою записную книжку. Да, и Кузины вещи! — спохватилась Нина. — И корм. И прялку. У меня уже набралось много шерсти.

— Прялку? — заинтересовался Никита. — А можно посмотреть?

Нина вытащила задвинутое в угол круглое деревянное сооружение, напоминавшее корабельный штурвал, но с педалью.

— Класс! — восхитился Никита. — Настоящая прялка «Дженни». Где ты ее раздобыла?

— Мне мастер сделал на заказ.

Никита по сотовому вызвал в квартиру охранников, и они перенесли в свою машину Кузино приданое, прялку, мешки с шерстью. Никита с чемоданом и Нина с Кузей сели в его «Вольво».

— Да, а мои розы! — вдруг спохватилась Нина. — Кому они там будут стоять?

Никите понравилась формулировка. Он с улыбкой вернулся за розами. Когда ведро разместили за спинкой переднего сиденья и дверцу захлопнули, Нина спросила:

— Так что за неприятности у Чечеткина?

Никита медленно вырулил из-под арки.

— Помнишь такую компанию — «Черный металл»? Это было год назад, но дело громкое.

— Это… что-то вроде ЮКОСа? — спросила Нина.

— Ну, это, конечно, не ЮКОС, но что-то вроде того. Крупная компания, добыча и обработка железа. Тоже самостоятельности захотели, вышли на международный рынок, объявили о слиянии с зарубежной фирмой. Здесь это кое-кому очень не понравилось. Чечеткин устроил депутатский запрос, поднял хай о распродаже национального богатства. И раздербанили «Черный металл» за милую душу. Но иностранный партнер не смирился и подал в суд, разразился страшный скандал. Хозяева остались недовольны Чечеткиным. На него даже покушение устроили, хотя, я думаю, он это покушение сам подстроил. И теперь он лежит в больнице. Ему сейчас не до тебя. О черт! — Выехать на Покровку с бульвара было немыслимо. — Давай пешком прогуляемся, — предложил Никита. — До Кривоколенного не так уж далеко.

— А как же машина?

— Ребята пригонят.

Никита вышел из машины и махнул охранникам. Один из них тоже вышел, Никита отдал ему ключи.

— Я возьму Кузины вещи, — сказала Нина.

— Ну зачем тебе это тащить? Они все привезут в целости и сохранности.

— Кузе на новом месте нужен его коврик, его миска, его игрушки. Его еда. Он уже есть хочет. Надо было дома его покормить. И о чем я только думала?

— Ладно, я понесу. — Никита вскинул на плечо сумку с Кузиными вещами.

— Я понесу, Никита Игоревич, — сказал второй охранник, забирая у Никиты сумку. — Мы с вами пойдем.

— Да брось, Славик, мы сами доберемся. Думаешь, нас тут где-то киллер сторожит? — улыбнулся Никита.

— По инструкции не положено, — отрезал Славик и доверительно добавил, понизив голос: — Рымарев с нас шкуру спустит. Витя пойдет вперед, а я сзади.

— Я не смогла бы так жить, — призналась Нина, когда они двинулись в путь. — Как ты это терпишь, не понимаю.

— К этому привыкаешь, — пожал плечами Никита. — И это только до дверей. Как только дверь за нами закроется, они отстанут.

— А сами свернутся под дверью на коврике, как Каштанка?