Виталий не планировал сегодняшнюю ситуацию. Он вообще не размышлял о том, что же будет думать о нём Даша. Воронов давно привык к мысли, что она о нём вообще не думает. Виталий вернулся к прежнему образу жизни. К роли распутного, не признающего никаких принципов богача, которому всё равно, что о нём думают. Только это было ложью с начала и до самого конца. Ему было не наплевать что же подумает о нем она.

Арина стала всего лишь попыткой вернуться в прежнее русло. Неудачной попыткой. Сексуальный акт получился пустым. Пресным. Безвкусным. Виталий ничего не чувствовал в процессе. Совершенно. Даже к финишу прийти не удалось. Вит только удостоверился, что Арина кончила и прекратил сей акт. Секс перестал приносить ему удовольствие уже достаточно давно, а теперь даже физического облегчения не получил. И всё из-за девушки, сидящей напротив и которая никогда больше не позволит Воронову прикоснуться к себе.

— Так ты хочешь устроить девичник в «Индиго»? — задал вопрос, пытаясь не глазеть в откровенное декольте.

Виталий так и не сел в своё кресло. Просто стоял, опершись на стол руками и вперившись глазами в Дашу. Та взгляда не отводила, но странно держала голову, будто бы не хотела опускать взгляд ниже его лица.

— Да, хочу, — спокойно ответила Дарья, глядя ему в глаза, — думаю, твой клуб будет идеальным местом для проведения девичника. Катя его заслужила!

Последнее предложение она сказала с какой-то странной интонацией. Торжествующей. Тон её голоса сразу же заставил Воронова прищурить глаза. Девочка явно что-то затевала. Не зря же Даша так быстро простила подружку Катю. Виту нужно срочно узнать, что именно Даша собирается предпринять, пока она не наделала глупостей и не влипла в неприятности.

Даша нервничала. Что и говорить, Воронов мог заставить, кого угодно нервничать. Его внимательный взгляд впился в её лицо, словно сканируя. Беляевой такое внимание категорически не нравилось. Ох, как не нравилось. Ей было крайне неприятно сидеть за тем самым столом, на котором Вит ещё пару минут назад трахал эту Арину. При мысли о той кукле, Даше захотелось сжать кулаки и что-нибудь треснуть. Разумная часть жалела, что устроила то дурацкое преставление в коридоре, но другая её часть — более безрассудная — радовалась, как ребёнок. Правда, гнев нисколечко не остыл после выходки, скорее наоборот, захотелось крови. Его крови. Видно её желание настолько ясно читалось на лице, что Воронов приподнял одну бровь и усмехнулся.

— Почему ты злишься, Даша? — спросил он низким голосом.

Почему? ПОЧЕМУ? Да по кочану! Даша вскочила со своего места и скопировала его собственную позу — опёрлась руками на стол и посмотрела ему в лицо.

— Я? Злюсь? — насмешливо спросила она. Голос был фальшиво доброжелательный. Настолько искусственный, что даже она услышала нотки притворства. — С чего ты взял?

Воронов засмеялся тихим грудным смехом, от которого у Беляевой поползли дурацкие мурашки по телу. Руки буквально чесались от назойливого желания убить его. Тут же на месте. Задушить его же галстуком.

— Даша, Дашенька, — произнес он неожиданно нежно, — ты можешь дурачить всех — Жеку, Катю, Орхидею, свою родню, но я тебя знаю, милая моя.

— Ничего ты обо мне не знаешь, Воронов, — воинственно заявила она. — Никогда не знал!

На этот раз промелькнувшая улыбка была с оттенком горечи и грусти.

— Возможно, — легко ответил он, — а возможно я знаю тебя лучше тебя самой…

Даша ничего не ответила, лишь сверлила его злым взглядом. Если бы Беляева в тот момент видела себя со стороны, она бы испугалась, настолько диким был ее взгляд. Воронов же не испугался. Скорее казалось, что он удовлетворен. Так они смотрели друг другу глаза. Напряжение, словно осязаемый предмет, давило на них своим непомерным весом. Казалось, зажги спичку и всё сразу взлетит на воздух. Никто из них не хотел уступать в своеобразной борьбе взглядов, схватке воли. Каждый пытался доказать свою правду, пытался понять другого…

Всё прервалось внезапно. Не отводя от нее глаз, Ворон чуть расслабился и спокойно проговорил:

— Так ты хотела арендовать второй этаж?

Простой вопрос будто бы прохладный ветерок ворвался в душную комнату, снимая наваждение и напряжение. Мысленно Беляева встряхнулась, давая разуму взять верх, и спрятала необоснованную ревность глубоко-глубоко, там где даже она её не отыщет.

— Да, — Даша прокашлялась и вернулась в кресло, — хотела бы. Я пришла узнать, возможно ли это и сколько стоить будет?

— Конечно, возможно, — просто ответил Вит и последовал её примеру, сел на место. — Денег не нужно. Или думаешь, что буду с тебя требовать деньги для вечеринки, устраиваемой для моей невесты? Ты во многом можешь меня обвинить, но только не в жадности. Я сегодня же дам распоряжение Арине, чтобы она всё подготовила.

Всплывшее имя Арины, опять заставило уже чуть остывший гнев вновь раскалиться до опасных температур.

— Хм-м, Арина, — недовольно пробурчала Даша. — Не думаешь, что давать распоряжение нынешней любовнице подготовить девичник для своей невесты это уже немного перебор?

— Нет, не думаю, — хмыкнул Воронов, доставая пачку сигарет. Он опять стал слишком много курить. — Катя прекрасно знает о том, какие отношения меня связывают с Ариной.

И почему она не удивлена?

— Фу-у-у, — скривилась Даша, — лучше бы не спрашивала. И как Катя терпит твои загулы?

— Не знаю, — безразлично пожал плечами Вит, — на её месте я бы давно ушёл…

Ну и что на это скажешь? Именно, ничего. Воронов с Катей предельно откровенен. Хорошо ли это? Хрен его знает. Зачем Катя терпит? Потому, что дура. Даша бы так не смогла. Никогда. Она скорее бы убила его. Хладнокровно расправилась бы, чтобы не мешал жить. Хотя, смогла бы она после этого жить…

Даша не видела своей жизни после мести. Вообще. Она не представляла, как будет жить, когда расправиться со своим главным врагом. Кого же она тогда будет ненавидеть? Ведь именно ненависть и упрямство все эти годы давали Беляевой силы, чтобы идти вперед. Лишившись объекта своей ярости, не лишиться ли Даша своей жизни?

— Знаешь, Воронов, ты не меняешься, и никогда не изменишься. Был негодяем и останешься им. Бессовестная скотина, которая портит всем жизнь. Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу! — Дарья не знала, зачем это сказала, но потребность высказать весь накопленный негатив просто захлестнул её. И она высказалась. Сразу стало чуть легче дышать.

Тяжелая тишина повисла между ними. Воронов никак не отреагировал на обидные слова. Он вообще ничего не сделал, лишь сидел и смотрел на нее. На нём словно была надета гипсовая маска. Невозможно было понять, о чем он думает. Даше на миг даже стало страшно, холодок пробежал на ее спине. Вит был могущественен. В любую минуту он мог просто стереть её в порошок. Но никогда так не сделает… Откуда была такая уверенность? Беляева не знала… Совершено абсурдная, опасная уверенность.

— Даша, ты должна уехать, — тихо произнёс он.