Прибежал Паша Бургазов и, совсем как мама, когда Игорь заболевал, стал причитать, всплескивая руками:

— Да что ж такое, да куда это годится!

— Паша, — сказал Игорь, не слыша своего голоса. — Что-то взорвалось в ящике. Промедол я себе ввёл. Не вздумай, если я потеряю сознание, колоть меня ещё раз, а то я дуба врежу.

Паша схватился за голову и исчез, зато возникли Олег Вепрев и Герман Орлов.

— Ёпст! — высказался Орлов коротко и ясно.

Олег Вепрев, который был по совместительству врачом, спросил:

— Тебе больно?

— Нет, мне хорошо, — ответил Игорь, впервые почувствовал, что у него не всё в порядке с лицом. Было такое ощущение, что он попал под удар боксёра-тяжеловеса.

Но Олег Вепрев сварливо сказал:

— Не трогай!

И стал возиться с раной.

Котельная действительно оказалась пустой. Только за трубой висела растяжка. Её-то торжественно и продемонстрировал Герман Орлов.

— Не в ящике, — авторитетно сказал Олег Вепрев, зачем-то доставая кривую иглу.

Шить будет, сообразил Игорь. А ещё он понял, если бы в ящике, то рана была бы сильно загрязнена. Хоть в этом повезло.

— А-а-а… — отозвался он.

Собственно, ему было всё равно. Странное спокойствие охватило его. Но он знал, что стоит ему собраться с силами, как всё вернётся на круги своя. Пять минут можно почувствовать себя расслабленным.

Герман Орлов сказал:

— А за трубой, в стакане была закреплена РГД-5. Ты чего-то коснулся, дыхнул не в ту сторону, что ли, стакан упал, и взорвалось. Основной заряд в трубу и окно ушёл. Так что тебе повезло. Да и «бронник» с воротником спас. Если бы не воротник, шею бы разворотило.

— Хорошо повезло, — иронично заметил Олег Вепрев.

Игорь языком потрогал щеку справа. Не было щеки — одна сплошная дыра и раскрошенные зубы.

— Убери язык! — приказал Олег Вепрев и сделал ему укол куда-то в челюсть.

У Игоря было такое ощущение, что игла разрывает сухую, скрипучую материю. Олег Вепрев стал чистить рану. Это было очень неприятно, словно тебя дёргали пилой, и в голове всякий раз что-то дёргалось, а отдавалось в пятке. Он старался не думать о боли, а вспоминал Божену, как они познакомились, и как он первый раз взял её за руку. Рука была холодной и чужой. Потом он привык к её рукам, и они сделались родными, и он уже не мог обходиться без них, но самый первый момент, наполненный удивлением и чувствами, он хорошо запомнил. Поэтому он об этом и думал, пока Герман Орлов не сказал, стараясь ему помочь:

— Могло взорваться от дуновения ветра.

— Сквозняк был, — сказал Игорь. — Что с лицом?

Он чувствовал, что говорит вяло, не как обычно, потому что челюстью нельзя было сильно двигать.

— Кожу осколками посекло, — в обычной своей манере, абсолютно недипломатично сообщил Герман Орлов.

По выражению его лица Игорь понял, что посекло прилично, что Герман Орлов его ещё жалеет.

— Ерунда, — сказал Олег Вепрев, выдёргивая зуб, который держался на честном слове, — главное, что глаз цел, а остальное зарастёт.

— А с рукой?

— С рукой ничего. Нормальная рука, — деловито сказал Олег Вепрев, вдевая нитку в иголку и делая первый стежок.

Игорь закрыл глаза и, чтобы отвлечься, осторожно пошевелил левой рукой. К его удивлению, она была в норме, то есть её можно было без усилия поднять и даже пошевелить пальцами, только онемело плечо. Потом он снова начал думать о Божене, как у них здорово всё вышло. Ну да теперь уже всё равно, решил он.

Герман Орлов забубнил:

— Я бы тоже влез в такую ловушку. С каждым бывает. А сквозняк не угадаешь.

Игорь сжал кулак.

— Не дёргайся, мешаешь, — сказал Олег Вепрев. — А руку ты просто сильно ударил.

Несколько минут они молчали. Прибежал Юра Драганов, посмотрел и убежал. Затем явился Алексей Ногинский и тоже убежал. Мешали сосредоточиться. Олег Вепрев сделал ещё один укол и стал бинтовать. Бинт у него было особый — коричневый, чтобы не демаскировал.

— Ты мне глаз-то не закрывай, — попросил Игорь.

— А ты сможешь?

— Чего?

— Дальше идти?

— Думаю, что смогу. Промедол есть. Боли я не чувствую. Так что заканчивай, и вперёд, а то ещё духи прибегут на взрыв.

— Не прибегут, — авторитетно заявил Герман Орлов. — Взрыв в помещении, да ещё и насыпь заглушила. К тому же…

— Что «к тому же»? — повернул он чуть голову.

— Да бой там впереди. Похоже, на станции. Так что чехам не до нас.

— Всё, — Олег Вепрев отступил на шаг, любуясь на дело своих рук. — Не обессудь, вышло, как получилось, чуть грубовато, зато через пару дней, если, конечно, не будет заражения, заживёт, как на собаке. Я тебе таблетку антибиотика вшил. Грубо, но со вкусом.

— Спасибо, Олег, — сказал Игорь, поднимаясь.

Его качнуло, и он ухватился за перила, стараясь как можно быстрее привыкнуть к своему новому положению. Потом взял автомат, проверил его, и они побежали вниз. Он старался ступать мягче, чтобы не отдавалось в голове, но, к его удивлению, чувствовал он себя довольно сносно.

* * *

То, что им несказанно повезло, Игорь понял минут через пять, когда они беспрепятственно миновали метров двести вдоль насыпи. И похоже, четвёртая спичка была ни при чём: ну, предположим, вылезли бы мы в микрорайоне и всё равно пошли бы на звуки боя, но только со стороны железнодорожных путей. Так что неизвестно, что лучше. А лучше так, как получилось, решил он. И всё-таки у него осталось сомнение, правильно ли он поступил.

За спиной высилась громада Машука, слева тянулись пирамидальные тополя. Впереди шёл интенсивный бой. Должно быть, моджахеды оставили этот район, поэтому техникум за котельной оказался пуст. Лёва Аргаткин доложил, что в нём никого нет.

— А были? — полюбопытствовал Олег Вепрев, прислушиваясь к стрельбе.

— Были, — Лёва Аргаткин любезно сунул под нос Олегу Вепреву блошистую «душманку».

— Что это? — брезгливо отпрянул Олег Вепрев.

— Чтобы поверили.

— Ты бы ещё трусы притащил! — зареготал Герман Орлов и хлопнул себя по ляжкам.

— Мусульмане трусы не носят, — не без внутреннего торжества пояснил Лёва Аргаткин.

— Иди, таракан, иди прочь от меня, — к удивлению Игоря, сдержанно посоветовал Олег Вепрев.

Они пробежали ещё немного, хоронясь за насыпью, поверх которой иногда посвистывали пули — откуда и куда непонятно, заскочили в башню от этих самых пуль и огляделись: в башне никто не бывал лет сто, везде строительный хлам и пыль, кошками пахнет.