Глаза в глаза…

– Догадываюсь, что ты придумал, солдатик. Я называю город, ты пишешь письмо до востребования, там будет еще один адрес, тоже до востребования. Нет, мысли читать не умею, но что ты иное можешь предложить? Я знаю, почему тебе нельзя убегать, я вообще много знаю о тебе, дезертир Лонжа. Ты – типичный Ромео, тот тоже ждал, пока с ним заговорят, вызовут к балкону, предложат поискать отца Лоренцо. Все приходится делать бедной Джульетте. Вспомни! Она даже время ему дала на раздумье.

«To-morrow» наступит где-то через три недели, гефрайтер Евангелина, может, немного раньше. А что придумать кроме письма до востребования, я даже не представляю. Есть один человек в германском посольстве в Париже, но его назвать пока не могу. Если бы мы вместе перешли границу…

Лунный серп протискивается между ветвей, словно нежданный фонарь в чужих руках. Резкий безжалостный свет падает на брошенную в траву пилотку без кокарды. Рядом – кепи защитного цвета. Лунное пятно растет, подбирается ближе, к самому краю плащ-палатки. Вот-вот настигнет…

Они не видят.

– «Ромео и Джульетта» – просто старая сказка. Мы с тобой, к сожалению, не в Вероне, но… Давай решим просто. Может, ты забудешь меня уже завтра… Молчи! А может, будешь помнить. Я поступлю как Джульетта – спрошу об этом сама. Через три недели, говоришь? Я найду тебя раньше, солдатик. Мы встретимся – и я не обижусь, если ты меня не узнаешь.

– Я тебя узнаю.

Желтый огонь падает на лица, странно похожие в эту ночь, но его не замечают. Луна потеряла силу.

* * *

– Дезертир Лонжа, не спи, завтрак проспишь! Ты хоть знаешь, чего ночью было?

Он помотал головой, пытаясь вернуться в привычный мир. Палатки, толпа в потерявшей цвет форме без погон, утренняя суета, первый взвод уже строится…

Дезертир Митте.

– Под утро в нашу санитарную палатку парня приволокли. Подрезали его очень основательно. И знаешь где? В нашем лесу. Разведчик, из тех, что здесь тренируются. Свои, говорят, и посадили на нож. Доигрались в войнушку, идиоты.

– В разведку никто не ходит безоружным, – не думая, ответил он.

7

Арман Кампо затушил сигарету, отставил в сторону стаканчик с недопитым мокачино и молвил раздумчиво:

– Итак, у них Французской революции не было. Старый порядок во всей красе.

Мод решила не переспрашивать и не перебивать. Красавчик пришел – уже праздник. Удивило лишь то, что гость как-то странно серьезен, даже смотрит не на них с Вероникой, а куда-то в себя.

– Но есть различие. Во Франции правили король и верхушка дворянства. Здесь – рыцарский орден, поэтому и в Европе они уважают только равных. К рыцарям особое отношение. Я дал честное слово не убегать и ничего не взрывать – и гуляю, где мне нравится.

Вероника Оршич сидела тут же, плечом к плечу, но слушала или нет, непонятно. Даже не закурила сигарету, так и оставила рядом с зажигалкой.

– Как я в рыцари попал, я тебе, Мод, потом расскажу, смешная история. Я же не знал, что провалюсь на пять веков назад! Зато со мной здесь разговаривают, пусть и сквозь зубы. Выходит вот что. Фройляйн Оршич приносят в жертву Адольфу Гитлеру, чем-то она ему лично досадила. Но с ней бы так никогда не поступили, будь она рыцарственной дамой.

Замолчал, поглядел на синеглазую. Та еле заметно пожала плечами.

– Моя мама и я – «Бегущие с волками». Это тоже рыцарский орден.

Кампо грустно улыбнулся.

– Для тех, кто правит на Клеменции, – нет. «Союз исконных германских традиций» – всего лишь общественная организация, в лучшем случае – добровольные помощницы. Поэтому они и вцепились. К тому же вы, фройляйн Оршич, родились в Германии и не отказывались от германского подданства. Кстати, нашел забавную ошибку: если верить здешним документам, вы появились на свет в 1863 году.

– Это не ошибка, – без малейшего выражения проговорила девушка.

Эксперт Шапталь прикусила язык, сделав еще одну зарубку в памяти. Со Временем в этих местах творится нечто странное.

– В общем, классическая история Жанны д’Арк.

– Меня называли Ночным Орлом, – синеглазая сжала кулаки. – Господин Кампо, вы и в самом деле почти во всем разобрались, но прошу вас, хватит!

Черноволосый, согласно кивнув, достал очередную сигарету. Закурил, привычно улыбнулся.

– Тогда я о себе, можно? Вчера послал отцу радиограмму, сегодня получил ответ. Меня пообещали проклясть, лишить наследства и выгнать из отчего дома. Пока лишь пообещали, приговор приведут в исполнение по возвращению.

Сообщено это было с такой гордостью, что Мод даже растерялась. Не шутит красавчик, но и печалится не слишком. Поэтому решила уточнить:

– Надеюсь, не из-за наших приключений? Если что, Арман, вали все на меня. Могу письмо написать, только ты адрес подкинь. Мне и так в любом случае достанется.

Кампо склонил голову:

– Подобной жертвы недостоин. И не поможет, не тем прогневил. Если честно, то моя… Моя дуэль опаснее во много раз. Отцу я сказал не все, старик, конечно, догадался, но посчитал, что для этих дел я человек – вполне взрослый, могу сам за себя решать. Однако есть вещи, которые должны обсуждаться всей семьей. Традиция!

– Снял деньги с отцовского счета и вложил в акции? – предположила Мод, перебрав все возможные варианты.

Арман тяжело вздохнул.

– Хуже. Сообщил ему, что женился.

Эксперт Шапталь прикинула, что все происходящее выглядит абсолютно нереальным. Небесный город, стерильно-белая камера с кнопками на стене, синеглазая девушка, которая старше ее на полвека – и женатый Арман Кампо. Неизвестно, что невероятнее.

– Сделаю, пожалуй, кофе, – рассудила она. – Кто-нибудь еще будет?

Пока она нажимала нужную кнопку и слушала жужжание встроенного в стену механизма, за спиной было тихо, словно в погребе. Но вот негромко заговорила Вероника:

– Поздравляю, господин Кампо. Очень надеюсь, что вы будете счастливы.

Красавчик ответил не сразу. Мод уже успела взять стаканчик из ниши, когда сзади послышалось слегка растерянное:

– Если можно, чуть-чуть позже, фройляйн Оршич. Я сначала должен… Извините, волнуюсь, такое со мной в первый раз.

Эксперт Шапталь прошла к своей койке, но садиться не стала. Пристроила стаканчик на табурете, взяла черноволосого за лацкан: