— Ядовитый? — брови Бенедикта по инерции еще немного задрались вверх, а затем сурово нахмурились. — Кто-то отравлен? Я должен найти Анатолия.

— Можете не искать, — разрешила я, подобравшись ближе к подозреваемому. — Мы вам и сами все расскажем, ничего не утаим, раз уж вы находитесь в полном неведении о случившемся.

— Я должен был выкапывать ларец, но вместо меня его взялся извлечь из земли Александр, — тот, что изображает моего главнокомандующего, — доверительно поделился герцог, тоже подступив к Бенедикту на пару шагов. — Он едва не отдал душу богам, и если бы не помощь леди Виталины… он чуть не погиб вместо меня, советник. Правда, любопытный эпизод?

Голос Джемса звучал мягко и доброжелательно, но я впервые различила в нем опасные нотки хищника, почуявшего свежую дичь. В его светлости просыпалось нечто пугающее, но зато очень полезное для него самого. Сдается, Бенедикт тоже почувствовал угрожающие ноты в голосе человека, которого считал безвредным и бессильным. Потому что он явно насторожился и вполне убедительно заметил:

— Клянусь тебе здоровьем его величества, Джереми: мне в самом деле ничего не известно об отравлении господина Ведерникова… и еще менее о покушении на тебя. Если ты и Алена ничего не путаете, разумеется.

— Мы ничего не путаем.

— Ничего, можете поверить, — время от времени мы с Джемсом мыслили одинаково и проговаривали свои соображения вслух почти что хором.

Услышав, какое единодушие звучит в наших голосах, Бенедикт непроизвольно поморщился. Видимо, в очередной раз подумал, какой досадный кадровый прокол допустил, вовлекая меня в дела Мориона.

— Тогда все это может значить только одно: его величество предпринимает некие действия и не ставит меня о них в известность. Я предупреждал вас, Алена. Вы приобрели в лице государя серьезного, упорного врага. Ну и его отношение к Джемсу нельзя не принимать в расчет.

— Этот вааш… короуль, — внезапно встрял в беседу Велизарий, — вооувсе не разбираается в люудях. На всяакое деуйствие бываает противодеуйствие.

Высказавшись, кот презрительно сощурился и взмахнул хвостом. Советник от такой тирады изумился настолько, что напрочь потерял лицо.

— Вы, оба, — он сильно повысил голос, и тыкал в нас пальцем безо всякого уважения, — слишком молоды и неразумны, чтобы мериться силой с Алистером Морионским! Конечно, при поддержке говорящего кота вам не страшны никакие враги, но уверяю вас (тут он потряс указующим перстом, чтобы вогнать нас в достаточный страх), перед мощью королевского темного колдовства вы бессильны!

Увы, если советник хотел запугать нас, он потерпел сокрушительную неудачу.

— Не так-то мы и бессильны, — заметила я с отвратительной уверенностью. — И я сама, и его светлость вполне в состоянии постоять за себя. Вот и пушистый господин, мой фамильяр (я ласково взглянула на Велизария), — он тоже оказывает нам бесценную поддержку. Видите ли, уважаемый господин консультант, мы — команда. А это всяко большая сила, чем один ваш замшелый государь. Он еще доиграется в свои темные игры, попомните мое слово.

— Как вы сказали? Замшелый? — ахнул оскорбленный в верноподданнических чувствах советник. — Да не дай вам боги…

— Не дай боги моему дядюшке, — ого, Джемс нешуточно осмелел, его голос с легкостью перекрыл повышенные тона Бенедикта, — не приведи ему боги всех миров когда-нибудь всерьез встать на нашем пути. Один я мог немного, но с этой женщиной и ее фамильяром, и ее тетушкой, кстати, тоже… Я не советую становиться нам поперек дороги. Тем более, что она уже определена.

Советник оглядел нашу взъерошенную боевитую компанию, задумался о чем-то на пару минут, а потом пожал плечами.

— Что ж, если все в самом деле так, как вы говорите, я умываю руки. Как здесь говорят, «куплю попкорн» (хотя на вкус он и отвратителен) и буду наблюдать, чем обернется ваше противостояние с государем, — после чего снова церемонно склонил голову и удалился.

— Не поняла, — я проводила консультанта ошарашенным взглядом. — Он вроде нам… как бы это помягче выразиться… антагонист? В смысле, противник? С чего это он, в таком случае, «умывает руки»?

— Все не так просто, Алиона, — Джемс успокоился, и уже мог не только анализировать выступление советника, но и разъяснить его мне. — Бенедикт служит Мориону, хотя ты, наверное, думаешь, что в первую очередь он — верный слуга короля. Однако если дражайший дядюшка начнет вести себя…

— Неадекватно? Эээ… ненормально, во вред окружающим и себе самому?

— Вот именно. В этом случае Бенедикт станет действовать, исходя из интересов государства, а не по прихоти государя. Может, как раз поэтому Алистер и не рассказывает ему больше о своих планах.

— Хватит строить планы, твое величество, лучше ступай царствовать! — Толик, как обычно, появился перед нами в самый неожиданный момент.

Он весело подмигнул мне, похлопал по плечу Джемса и предложил «быстренько доснять про убойный ларчик», чтобы не занимать эпизодом весь день.

— После можете быть свободны, заговорщиков без вас снимем. А у вас — не благодарите! — полдня выходных.

Малкин мог быть почти безжалостным в ходе съемок, но помимо них проявлял к членам группы снисходительность на грани разгильдяйства. Он был совершенно убежден в том, что сделавший свою работу актер или, например, звукооператор не должен изображать бурную деятельность, слоняясь по площадке туда и обратно. Куда более удобным он считал отправить свободную от съемок персону восвояси и обязать ее как следует отдохнуть, чтобы в случае надобности быть готовой к трудовым подвигам.

Пока мы готовились доснимать эпизод, Велизарий куда-то исчез. Должно быть, нашел себе диванчик по вкусу и сладко опочил в ожидании следующей трапезы. Рабочее время обошлось без драм, хотя я бдительно оглядывала окрестности, готовая к новым пакостям Алистера. Шуркин киношный обморок вышел еще убедительнее настоящего, Джемс распоряжался массовкой из «слуг» с подлинной властностью и величием, я изображала знатока в вопросах магии, — в общем, смена прошла на высоте.

— Ну все, — потирая руки, объявил довольный Толик ближе к обеду, — камера стоп, все, кто в этом эпизоде занят был, свободны. А мне минералки подайте, и этих, которые против нашего велика-королевска умышляют. Будем заговор снимать.

Пока найдут злоумышленников, мы ждать не стали, откланялись и ушли в дом.

— Что думаешь делать? — полюбопытствовал Джемс.

— Да, госпожауа, — выплыл откуда-то фамильяр, — Что ты намеереуна предприняуать?

Я помолчала, собираясь с мыслями, и тут в голове забрезжила одна идея.

— Хочу попробовать сделать новый мир, — неуверенно произнесла я, продолжая крутить в голове эту странную (и неизвестно, посильную ли для меня) идею.

Соратники вытаращились на меня во все глаза. Потом его светлость хмыкнул, потер подбородок и сознался:

— Я, сказать по чести, вообще не думал, что такое возможно.