— Ты говоришь правду? — Она, всматривалась в его глаза, точно пытаясь понять врёт он или нет.

— Ну, конечно, правду. Ты же сама сказала, что я люблю только тебя! И всегда буду любить только тебя! Ты всё ещё так думаешь? Признавайся!

Она кивнула, хитро взглянула на него:

— Конечно, иначе я бы этого не говорила.

Дни потянулись вереницей: день за днём, день за днём. Он радостно спешил домой с работы, наслаждаясь предчувствием встречи с ней — любимой девушкой. Раза два — три в неделю, она уезжала к дочери. Поздно вечером возвращалась — грустная и измученная.

— Ты всегда приходишь от дочери вымотанная и уставшая. Забирай ребёнка. Поставим кроватку, найдём место, потеснимся.

Она помотала головой:

— Нет! Если я заберу дочку, её отец узнает, что я живу с другим мужчиной, и не будет нам помогать. Я имею в виду материально.

— Наташа! Мы скоро поженимся, и мы не нуждаемся в его помощи. Я зарабатываю, проживём без его подачек. Забирай ребёнка, прошу тебя, пусть у нас будет нормальная, полноценная семья.

Она снова помотала головой:

— Нельзя. Он может жестоко отомстить!

— Каким образом?

— Очень просто — заберёт дочку, и я никогда больше не увижу её. Ты не знаешь этого человека.

— И что теперь делать? Всю жизнь прятаться от него?

— Не знаю, — ответила она, опустив голову, — я сама всё время об этом думаю и не могу прийти ни к какому выводу.

— Ну, всё понятно. Тебе надо решить, определиться. Расставить все точки. Ты хочешь, чтобы он виделся с ребёнком?

— Конечно, да, — ответила она, — она же его дочь. Она его знает и любит, радуется, когда он приходит. И он любит её. Я не хочу отнимать у неё отца.

— А, если бы он был нищебродом, ты бы тоже не отняла у ребенка отца?

Она усмехнулась, как показалось Владу, её лицо всегда милое и женственное, на миг стало жёстким. Она колючим взглядом взглянула на него:

— Я бы не родила от нищеброда, как ты выражаешься.

Влад хотел уточнить, он в её понимании — нищеброд или нет? Но не стал, а что если она ответит утвердительно? Как отнестись к этому? Он не знал — это, во-первых, а во-вторых, он любит её и боится потерять. Да, он честно признавался себе, что не сможет жить без неё. Нет, конечно, это неправда — он сможет жить без неё, но как же будет тоскливо на сердце и в душе. Она на миг представил, что снова останется один в своей студии-клетушке, не будет её музыкального голоска, тёмно-русых, до задницы, волос, завязанных в хвост. Ничего не надо: не надо, чтобы она готовила, прибирала, просто пусть будет рядом и всё.

— Хочешь, я с ним поговорю! Просто, по-мужски. Объясню, что мы решили создать семью. С ребёнком пусть видится, никто не запрещает. Люди расходятся, заводят новые семьи. Ничего страшного — все так живут.

Она снова помотала головой:

— Не надо! Не лезь в чужие отношения!

— Чужие? — Влад вытаращил на неё глаза, — если бы мы не жили вместе, если бы мы не собирались пожениться, тогда наши отношения можно было бы назвать чужими! О чём ты говоришь, Наташа?

— Налей выпить, — вместо ответа попросила она.

— Хорошо, — он открыл холодильник, достал бутылку водки, два стакана.

— Кроме водки нет ничего? — она тоже заглянула в холодильник.

Он помотал головой:

— Нет! Сходить?

— Не надо! Я закажу доставку.

«Две бутылки Canard-Duchene белое брют, — заказала она, — и коробочку засахаренного миндаля».

Через полчаса в дверь позвонили. Две бутылки шампанского, засахаренный миндаль в коробке. Она расплатилась безналично, сунула полученный чек в пакет с шампанским и миндалём. Достала бутылку, коробку с миндалём, чек выскользнул из пакета и плавно опустился на пол:

— Открой, Влад!

Он откупорил шампанское, хотел налить ей в стакан. Она остановила:

— Фужеры у тебя есть?

Он поискал на полках:

— Ты не видела? А, нашёл! — он достал запылившийся стеклянный фужер: блёкло-зелёное стекло, тоненькая ножка.

— Стекло?

Ему показалось, что она брезгливо взялась за тоненькую ножку, неся его на вытянутой руке, подошла к мойке, ополоснула от пыли.

— Да уж! — произнесла она, не Владу, а как бы сама себе, — пить дорогущее французское шампанское из грошового стеклянного фужера! В этом что-то есть! Что-то мазохистское! Она сделала глоток, счастливо зажмурилась, словно была не в крошечной квартирке-студии, а на побережье моря или океана.

— Неужели такой чудесный вкус? — Влад взял у неё фужер, попробовал, пожал плечами, — не понял! Шампанское как шампанское, только очень кислое.

Она не отвечала, открыла коробку с засахаренным миндалём, бросила орешек в рот. Закрыла глаза, наслаждаясь:

— Как давно я не пила настоящее шампанское! Давно забытый вкус! — она подвинула журнальный столик к дивану, поставила на него бутылку, коробку с миндалём, вторую бутылку убрала в холодильник — охлаждаться, забралась с ногами на диван, потягивая шампанское.

Белый квадратик чека сиротливо валялся на полу, Влад поднял его, собираясь бросить в мусор, машинально, взглянул на цену и замер, не поверив своим глазам:

— Сколько — сколько? — он вытаращил глаза на Наташу, — ты столько заплатила за эту шипучую хрень, за сморщенные засахаренные орешки? Ты с ума сошла! Это же мой недельный заработок!

Она не отвечала, просто взглянула в его сторону.

— Откуда у тебя столько денег, Наташа?

Она вновь промолчала, допила шампанское, налила ещё.

— Он дал? — Влад почувствовал, как у него внутри всё похолодело и даже сердце, казалось, перестало биться.

Она молчала.

— Наташа, я тебя спрашиваю! ОН дал тебе деньги?

Она криво усмехнулась:

— Ну, не ты же!

— Зачем ты берёшь у него деньги? Наташа!

— У кого мне брать? Ты же мне не даёшь денег и не спрашиваешь, есть ли они у меня? Он дал мне свою карточку, и я ей пользуюсь без ограничений.

Про себя она добавила: «Пока пользуюсь. Пока не предъявляю ему претензий, не пытаюсь его контролировать». Она умолчала о том, что всего лишь два дня назад, он позвонил ей, сказал, что хочет повидаться с дочерью. Заехал за ними, отвёз их в загородный дом. Они прекрасно провели время втроём, точно самая настоящая семья: муж, жена и дочка. Была приглашена няня, она ушла гулять с ребёнком во двор и межу ними всё произошло. Она не спрашивала, расстался он с рыжеволосой девкой или нет, знала — его бесит, когда она пытается его контролировать. Вечером он отвёз их домой и сунул Наташе карточку:

— Пользуйся!

И она пользуется! Купила шампанское, орешки, купит всё то, что не покупал ей Влад и даже не