размером, – юноша улыбнулся чуть неровно, на самой грани усмешки, соблюдая вместе с тем безупречный тон, – полагаю только, что в период отладки магокода вас ожидают некоторые препятствия.

– Речи об осадных орудиях мы, кажется, не заводили, – заметила Виола быстро.

Прозвучало это с легкой обидой, так что Алессан остался доволен.

– Чем воздействуют на крюк? – спокойный тон Себастьяна вернул их дуэль в нужную плоскость.

Не смотря на очевидное пренебрежение, консультант отвечал долго и обстоятельно.

Дарий, конечно, смог предоставить в пользование только нечарованное оружие, а привнесенный во время опытов магокод артефакторам надлежало до возвращения очистить. По этой причине Алессан не имел возможности расшифровывать готовый пример и вел свой рассказ только теоретически. Отмечая точку наложения чар на тетиве, он невзначай запустил под нее крошечный шар-подсветку. Наблюдая за светлячком, Виола испытала смесь ревности за брата и детского восхищения. Сам Себастьян воспринимал свое невладение живой магией без особенной боли, а Лея, для которой эта сценка предназначалась в первую очередь, вывела только, что Лис остался исключительным позером.

Когда арбалет был просвечен уже вдоль и поперек, приступили к обсуждению версий его доработки. Здесь Алессан даже позволил себе присесть и взирать некоторое время молча, дожидаясь общего идейного тупика. Еще бы – арбалет оружие древнее, все годное к чарованию в нем давно было пронизано кодами артефакторов поопытнее Себастьяна и Леи.

Впрочем, Лея не столько вмешивалась в речи об арбалете, сколько уточняла особенности работы с металлом или кожей. Надо сказать, замечания она вносила с терпением и деликатностью наставницы, вполне осознающей свою миссию. Если кому-то и приходило в голову, что с появлением Алессана роль магички оказалась лишней, то теперь сомнения развеялись: будь консультантом в прожекте только восемнадцатилетний гений, Себастьян слышал бы жёсткие выводы, не получая никаких полезных знаний. Лея же в самом деле мягко расширяла его магические границы. Ее любезность с подопечным отчасти подчеркивала разницу между ее компетентностью и уровнем самого древесника, но приводила внутреннего Алессана в бешенство, отчего он с особенным приторным злорадством прерывал неудачные теории шлифовки самострела.

Встреча прошла бурно и бесплодно. Артефакторам не удалось нащупать точки приложения умений, Алессан же поступился порывом проводить невесту, умеряя до поры свое давление. Одна Лея сочла, что время провела даже увлекательно – ее окружали благородные люди с горящими глазами, даже Лис был дивно сносен.

К утру пятницы Виола раздобыла у соседей алебарду. Не смотря на простоту конструкции, и здесь нашлось место чарам от ржавения, однако итог совещаний для "Щепки" оказался столь же ничтожным. Как ни странно, свежесть взглядов никуда их не продвинула.

Перед началом утреннего раута в следующий вторник Алессан прохаживался по ставшей уже привычной зале. Шаг его замедлился у дерева, привлекшего в первый раз внимание Леи. Заготовка оказалась довольно занятной, он впервые дал себе труд рассмотреть ближе тонкую работу резчика. Стало даже любопытно, какими чарами его вздумали наделить и почему до сей поры не приступили к работе. Алессан, желая укрыть свой интерес, почти двинулся дальше по ленивому кругу, как вдруг обнаружил, что магокод на листьях все-таки имеется. Он замер и украдкой наклонился к дереву.

Внедренные чары оплетали артефакт в таком количестве, что казалось невероятным, как минуту назад их можно было не расслышать. Алессан знал об особенностях древесного кода, но возможность почти полностью скрытой его реализации не освещали ни книги, ни наставники.

Выпрямившись и продолжив движение, он все еще хранил перед мысленным взором едва различимые ноты себастьяновых чар.

Алессан Алвини нашел в себе силы признать, что код исполнен фантастически. Сам юноша не увлекался артефакторикой и чужое мастерство на почве узкого древесного чарования принял достаточно стойко. Ему впервые пришло в голову, что у затеи с конкурсом, быть может, имеется шанс.

Хотя деятельность "Щепки" пребывает в первозданном хаосе, Лис не будет собой, пока не использует все ее скрытые возможности. До государственной службы ему еще два года мусолить нудные учебные задания, а здесь намечается перспектива проявить себя куда как раньше. Если ничтожная мастерская пробьется в конкурсе, имя консультанта Алвини запомнят скорее, чем маленькую распорядительницу или ее безвестного братца.

Весь день их усилий по изучению длинной пики юноша был немногословен и от этого почти мил, погруженный в свои думы. Его нынешний рассказ о чарах заточки – детский лепет, пора с этим заканчивать и заходить в прожект уже всерьез. Работать Алессан умел: вопреки лелеемой репутации, искусство магии давалось ему не вовсе само собою.

Надо заметить, свое знакомство с деревом Карлоты Эдмондовны он свел весьма своевременно – уже на другой день оно было признано готовым, а в четверг торжественно доставлено хозяйке.

Процесс его перемещения стоил Виоле пары седых волос. Она несла артефакт в руках через весь город пешком в ранний час, и даже сопровождение брата не в полной мере избавило ее от беспокойства о сохранности этого чуда. Опасностью веяло от каждой проезжей повозки, от каждого шустрого разносчика, от ватаги детей и от собственной неловкости. Малейшее толкание под локоть могло загубить труды многих седмиц. Хотя Себастьян и уверял, что добавил в изделие кода крепкости – проверять это мудрое вливание, понятно, не решились.

Карлота Эдмондовна эмоций не скрывала, встретив свое обретение с восторгом и хвальбою. Дерево устроили у открытого окна в кремовой гостиной, и в продолжении процесса сдавания заказа оно украшало дом то птичьей трелью, то шелестом незримых крон. Новая владелица млела, обещая оповестить о молодых умельцах всех своих подруг. Внесенная ею плата ощутимо поправила дела Карнелисов на ближайший месяц. Охлаждающие пиалы тоже были успешно завершены резчиком, зачарованы немудреным кодом и уже отданы трактирщику – но больших заказов мастерской все еще недоставало.

Ставка на конкурс приобретала все больший вес.

В пятницу, на четвертый день своей службы, Алессан заявился в мастерскую с кожаной сумкой. Юноша позволил Виоле исполнить очередной свой раут, безразлично дожидаясь призыва вносить предложения. Получив слово, он решительно оборвал ее нынешний план по изучению кирасы.

– Продолжать по прежней схеме смысла нет, – сообщил он с присущей обходительностью. – Я размышлял и пришел к выводу, что мы чрезмерно заняты деталями.

Распорядительница прищурилась – в работе с Алессаном это обратилось у нее уже в досадную привычку и грозило преждевременными морщинами. Она отчего-то совсем не впечатлилась великодушием юноши – а ведь первая мысленная версия его заметки о деталях начиналась с обвиняющего "вы", а не гуманного "мы".

– Детали, по-вашему, не имеют значения? – ощетинилась девица вместо благодарности.

Алессан остался нежданно хладнокровным к наметившейся полемике.

– Деталям придет свой черед, – кивнул