У старика железные нервы, а я был конченым идиотом. Ведь стоило ему чуть вздрогнуть, дернуться, стоило пальцу соскользнуть с курка и… Прости-прощай, Конард Макклин, тебя пристрелил старый алкаш. 

Я сидел голой задницей на затертых досках пола, пытался восстановить дыхание и что-то сказать, разглядывая Люка. Паттерсен почти не изменился в лице, только уголки губ слегка дрогнули. Он в ответ рассматривал меня с каким-то детским, слишком открытым любопытством. Через несколько секунд, словно опомнившись, опустил ружье, улыбка стала шире.

- Я всегда знал, что ты со странностями, - произнес он, прислоняя двустволку к стене. Со странностями… Со странностями, мать твою! Серьезно?!

- Давай выпьем за новое знакомство. Виски, текила? – продолжил Люк, совершенно не замечая моего охренеть-взгляда, щелкнув выключателем на стене. В ту ночь мы просидели за барной стойкой до рассвета. И Люк никак не мог перестать задавать вопросы. Как любопытный ребенок, мальчишка в коротких штанишках.

До дома Клэр я добрался только через сорок минут, улыбаясь. Махнул ребятам в припаркованной неподалеку машине и зашагал по дорожке к дому. Охрану я не сниму, пока тут все более или менее не успокоится, ну или пока я не буду знать точно, кто за всем этим дерьмом стоит. Джефферсона-придурка-старшего вроде бы даже удалось убедить не лезть в это дело, осталось убедить Джефферсона-придурка-младшего не отсвечивать мне с Кристин.

Я действительно не горел желанием заниматься сексом с волчицей, фантазирующей о другом мужике. Тем более когда я точно знаю, какой она может быть. Тем более когда другой мужик – сопляк, которого я учил когда-то охотиться. Его и еще дюжину таких же сосунков.

Малышка Кристин. Сладкая девочка.

Очень смелая, очень сильная девочка. И очень скрытная.

Поспрашивал я тут про ниптонгов. У кого мог поспрашивал так, чтобы не вызвать лишних подозрений, и то, что узнал, меня не совсем порадовало. Недоученная омега – это очень, очень хреново, прежде всего для самой омеги, тем более, для омеги такой силы, как Крис. Ниптонг – самый слабый оборотень в стае: слух, зрение, даже нюх на порядок слабее, чем у других. Но это физически, а вот психически…

Оборотни – странные создания, в нас слишком сильно животное начало, оно руководит нашими поступками, мыслями, всей жизнью. Дерни волка за хвост, и он откусит тебе голову. Да что там дерни, просто криво посмотри. И если оборотни постарше уже могут это как-то контролировать, то с молодняком беда… Для волка человеческие эмоции – хрень неведомая. Они слишком сильные, их слишком много и волки залипают, завязают в них, как в болотах. Возня подростков, начавшаяся, как игра может перерасти в драку до крови или привести к смерти. Просто потому что кто-то в какой-то момент не справился с агрессией.

Стайным в этом плане проще, чем одиночкам. Стая не позволяет таким всплескам накапливаться, выматывает щенков и подростков так, чтобы сил на дурь не оставалось, присматривает за ними, учит. Поэтому волки так ценят и любят спорт. Во всех его проявлениях. Но бывают такие моменты, когда стая бессильна, как с Сэм, например. Когда даже альфа бессилен. И тогда зовут ниптонга. Омега по сути – это груша для битья, подушечка для иголок, позволяющая стравливать напряжение. Мерзкая правда, но это так. Без этого стае просто не выжить, не выжить молодняку. Омеги есть во всех стаях. В моей тоже была. Но Эдди был не таким сильным, как Хэнсон. Если подумать, то совсем слабым, а поэтому практически невосприимчивым к чужому… дерьму. Эмоции – это ведь настоящее дерьмо. Ниптонги не нужны, когда они положительные, а вот когда отрицательные… Но у Эдди получалось просто пропускать эту хрень через себя, не переваривая ее, не оставляя в себе. Но и омега из него был… примерно, как из меня законопослушный гражданин. Он брал по капле. По крупице. Кристин же… Она забирала все. Она забрала все у Сэм, вычерпала ее до суха, заменив… Интересно, чем она все это заменила? И осталось ли после этого хоть что-то ей самой?

Черт. 

Я понимал страхи Кристин и понимал, почему она так стремиться сбежать. Не понимал только, почему Аллен уперся рогом и не хотел ее никуда отпускать. Сломанный ниптонг та еще прелесть. Если сломанная омега пережрет эмоций – она выплеснет их на стаю, усиленными стократно. Один из оборотней, с которым я говорил на эту тему, рассказал, что ниптоногов мучают кошмары, они могут перестать контролировать себя, гнев в первую очередь, впасть в депрессию. Они сходят с ума, кончают жизнь самоубийством, убивают… Одному такому со съехавшей кукушкой удалось ночью перерезать глотки половине стаи, прежде, чем его остановили. Причина? Они слишком громко чувствовали. Во сне... Ага. 

С другой стороны, Аллен мог полагать, что того, что уже умеет Хэнсон, вполне достаточно.  Только, судя по состоянию девчонки после Сэм, достаточно не было. Вообще ни фига.

А еще удалось узнать, что Кристин сейчас вообще нельзя этим всем заниматься, или ее новолуние наступит раньше положенного и будет гораздо мучительнее, чем обычно. Отстойная информация. И отстойное чувство.

Все чаще и чаще меня посещали мысли о том, что мой уход из собственной стаи когда-то давно – дар небес.

Но Хэнсон по-хорошему выпороть бы. Она же не могла не знать о последствиях. И ничего не сказала. Вообще ничего. Я бы что-то придумал, в конце концов отказался бы от этой затеи, вытащил бы Саманту самостоятельно. Да, было бы дольше, болезненнее и хуже для Сэм. Ну и что? На кой черт мне жертвенная овца Крис? Ненавижу баранину.

 Ладно. Проехали. Сегодня вечером наведаюсь в стаю. Поговорю с мелкой. По душам. Раз уж Аллен не удосужился.

С этими мыслями я и вошел в дом.

Саманта была на кухне. Сидела на стуле и смотрела в стену пустым взглядом. Но в целом, если говорить про физическое состояние, выглядела уже получше. Более свежей, более отдохнувшей, пропали складки у губ, немного посветлели круги под глазами.

Клэр со мной не пошла, осталась в гостиной разбираться с новым заказом. Сказала только, что хорошо, что я пришел.

- Сэм, - позвал я с порога, не желая пугать девушку внезапным появлением. – Она обернулась так резко, что я опасался, что она может свалиться со стула, вздрогнула, вжалась спиной в край стола и еще какое-то время смотрела на меня огромными глазами. – Я не хотел пугать.

- Конард, - расслабленно выдохнула волчица. – Прости, я задумалась, да и… - Сэм провела рукой по волосам, немного виновато посмотрела мне в глаза, - дерганой стала после нападения.

- Это скоро пройдет. Хочешь прогуляться к озеру? Размять лапы? Ребята говорят, ты пока не очень из дома выходишь.

Мне откровенно не нравилось состояние Сэм. Первые несколько дней мы боялись, что вернется ее зависимость, но с этим обошлось. Девушка не пробовала достать новую дозу, ее не били судороги, она не расчесывала руки и тело, не драла горло. Вела себя нормально. Насколько, конечно, это слово применимо для ее состояния. Клэр, правда, рассказала, что последние несколько ночей Саманта плохо спала.

Как и обещала Кристин, страх потихоньку возвращался. А у меня никак не получалось сообразить, что сделать, чтобы как-то отогнать это, исправить. Изменить ситуацию. Я не понимал, чего именно она боится. То есть понимал, конечно, но что-то… не до конца. А не понимая, не мог ничего предпринять.