- Скажи, - не дал додумать Джефферсон, - когда ты снес Макгрэгору голову, он пытался сопротивляться?

- Нет, - нахмурился я.

- Где ты его оставил?

- Парни закопали его на свалке.

- Когда?

Я назвал дату.

- Ага. А на лесопилке он оказался на следующее утро, облитый отбеливателем.

Черт! Снова этот отбеливатель.

- Ты не задавался вопросом, - продолжал тем временем Аллен, - почему Макгрэгор не попытался перекинуться, почему не сопротивлялся, когда ты бросился на него? Не пытался понять, чем новая дурь отличается от старой?

- Думаю, ты меня сейчас просветишь, - напрягся я.

- Само собой. Только скажи… ты не заметил ничего странного, когда ребята закапывали Макгрэгора? В том, как он выглядел?

- Нет, черт возьми!

- Очень жаль, - сочувственно усмехнулся Джефферсон. – Он был весь переломан, как скрюченный человечек. Мы провели вскрытие – кости надломаны, мышцы порваны. Он пытался обернуться, понимаешь? Пытался и не смог… по какой-то причине…

- Считаешь, это из-за дури?

- А у тебя есть еще варианты?

В зале повисла тишина. Я пялился в окно, Джефферсон старший пялился на меня в ожидании какой-то реакции. А я по большому счету не видел причин менять свое решение.

- За информацию спасибо, но что это, по сути, меняет? Мне все равно, что это за дрянь и как именно она действует, мне надо прижать засранца. Все остальное сейчас не имеет значения. В конце концов, я просто прошу, чтобы Вы не лезли.

- Конард…

- Сиди у себя в стае, Джефферсон, и не мешай мне. Сыну мозги вправь. Знаешь, этот орган хоть обычно и скрыт, но, когда его нет, становится заметно.

- Ты не думаешь, что мы вместе…

- Не думаю, - разговор начинал надоедать. – Вы слишком заметны, неаккуратны, беспечны, но самое главное…

- Удиви меня.

- Ты умеешь лишь приказывать, а стайные умеют лишь подчиняться. Но городские – другие, они свободные, они не станут повиноваться твоим приказам, не будут отвечать на вопросы, они захлопнут дверь перед твоей мордой прежде, чем ты успеешь понять, что произошло.  А твои угрозы… Угрожать я и сам умею. И потом, Маркус, должен признать, в целом парень не плохой, но еще слишком молодой, а поэтому глупый. Упрямый дурак, каким и я был когда-то. Судя по тому, что я сейчас вижу, судя по тому, что происходит вокруг, говнюк, который все это затеял, проглотит твоего щенка и не подавится, а потом возьмется за остальных. Подумай, надо ли тебе это дерьмо в стае, готов ли ты рисковать ей? Притормози своего сына, Джефферсон.

Аллен молчал. Видимо, потому что возразить было нечего. Он не дурак, он хороший альфа, но он… стайный. Мерзкое слово, которое почти стало ругательством. Для стайных клан превыше всего, для стайных благополучие стаи на первом месте, все остальное второстепенно. Всегда будет альфа и всегда будет омега. Всегда будет тот, кем можно пожертвовать… За одним исключением – главное, чтобы это был не собственный щенок.

- Надеюсь, мы договорились, - я поднялся со стула, так и не дождавшись ответа. – Мне пора. Обед за мой счет, если захочешь.

Что ж так бесит-то все сегодня? Я вышел из здания «Берлоги», замер возле него, рассматривая мрачную махину.  Казалось, еще вчера, она выглядела как обычный сарай у дороги, замшелая, третьесортная забегаловка у черта на рогах, отстойник для дальнобоя. А теперь? Что она теперь такое? Кто ты такой, Конард Макклин?

«Дерьмо, которое не тонет», - раздался в голове хриплый старческий голос Люка. Я улыбнулся собственным мыслям. Вот чего у предыдущего хозяина «Берлоги» было не отнять, так это его какой-то просто фантастической способности видеть людей. Он часто развлекался тем, что бросал тебе в морду правду о самом себе и наблюдал за реакцией. А правду о самом себе редко кому приятно слушать, мало кто способен принять ее. К тому же Люк в выражениях никогда не стеснялся, особенно когда выпьет. Несколько раз доходило до того, что приходилось оттаскивать от старика взбешенного клиента. Как Люк справлялся с этим до меня… Полагаю, что никак. Полагаю, что фингалами мужик светил часто. В «Берлоге» охраны никогда не было.

Волк заскребся внутри. Черт.

Потерпи, старик, знаю, что слишком долго держу тебя взаперти. Потерпи до сегодняшней ночи.

В лес хотелось до чесотки, до зуда, до деревянных мышц во всем теле. На охоту. Просто сбросить напряжение нескольких последних дней. Может забить на все и отп… Нет. Надо съездить к Сэм, проверить, как она, может, вытащить волчицу куда-нибудь.

Я достал из кармана ключи, нажал на кнопку брелока.

В кармане раздался звонок телефона.

- Макклин, - бросил, не глядя на экран.

- А я так надеялся, что попаду в приемную Королевы, - просипела трубка голосом Люка.

- Ты наконец-то решил мне позвонить, старый алкаш, я, между прочим, волновался.

- Бесполезное занятие, волноваться обо мне, - просипел старик. – Тебе докладывают даже какого цвета у меня моча по утрам. 

- О твоей моче, - я засунул ключ в карман, оперся на машину, - я знаю ровно столько же, сколько и о твоей новой подружке. То есть ничего и знать не хочу. Так где ты был?

- Конард, это начинает отдавать легкой синевой, тебе не кажется?

- Люк, - вздохнул, - просто ответь на вопрос.

- С ней и был.

Я потряс головой.

- Со своей последней подружкой, - правильно он понял несколько затянувшуюся паузу, - с Грейс, поэтому и не позвонил.

Я хмыкнул, кто бы мог подумать, что Паттерсен такой ходок. Рука, сжимающая кишки, немного разжалась. Хорошо. Хорошо, что у него все в порядке. Люк, конечно, за добрую сотню миль отсюда, но да мало ли. Надо подумать, с кем там можно связаться, кого можно попросить присмотреть за мужиком.

- Что у тебя там происходит, сопляк? Как моя девочка?

- Крутимся потихоньку, – ответил привычное. – Правда, говорят, твоя любимица Марго отошла от дел.

- Все мы рано или поздно отойдем от дел. А второй вопрос.

- Какой второй вопрос?

- Не прикидывайся, что не помнишь или не услышал, - проворчал старик, крякнув. – Я сегодня с утра надел свою челюсть, так что говорю вполне четко.

Я снова усмехнулся. Удивительно, но зубы у Паттерсена были все еще свои. По крайней мере, большая их часть.

- Сопляк, я жду ответа.

- Да так, - пожал плечами. – Не бери в голову, я разберусь. Тебе ничего не надо?

- Надо. Пришли мне двух близняшек помоложе, херню с ушей снимать, - прозвучало вполне добродушно. Я даже выдохнул, но продолжил старик уже совсем другими тоном: – И твою мать, заканчивай обращаться со мной, как со стариком в маразме. Говори, что у тебя происходит.