Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но здесь, в супермаркете «СПАР», ей не хотелось ничего. Иванна послушно плелась за Наташей, толкая перед собой тележку и скучливо скользя глазами по бесчисленным разноцветным вещам.
Зачем ей бумажные салфетки, если у ведьм не бывает насморка и даже грязь к ним не липнет, как к кошкам и гусям?
Зачем крем для обуви, если ее ботинки ступают лишь по безлюдной роще и еще более пустынным кладбищам и лугам, где она ищет свои камни и травы?
Зачем щетки и моющие средства, если достаточно произнести заклинание, и в квартире воцарится чистота?
— Тебе нужно купить что-нибудь из косметики, — приказным тоном сказала Наташа, останавливаясь возле целого выводка импортных кремов.
— Незачем, — возразила Иванна, — внешность ведьм зависит от совершенно иных вещей.
— От каких это? — въедливо уточнила подруга, подобравшись в преддверие нападения.
— От того, делают они добро или зло.
— То есть?
— Совершая злой поступок, ведьма стареет, а если несет добро — молодеет. Потому злые колдуньи в сказках всегда страшные сгорбленные старухи. А добрые волшебницы молоды и прекрасны.
Наташа секунду подумала и безапелляционно опровергла:
— Ерунда!
— Amicus Plato, sed magis amica est veritas[15], — изрекла Иванна, имевшая дурную привычку добивать окружающих латынью. — Посмотри на меня. Мне ведь скоро двадцать семь.
Наташа придирчиво изучила мраморную, словно светящуюся изнутри кожу подруги, без намека на жирность и сухость, морщины и угри. Действительно, при такой мордашке не нужен ни скраб, ни даже тональный крем.
Но при чем тут добро и зло?
— А я думала, ты намного младше меня, — недовольно протянула певица. — Мне ведь только двадцать пять будет в августе… — И тут же (Иванна не сомневалась в этом!) нашла вполне реалистичное объяснение. — Это потому, что ты не живешь! Вот и выглядишь на девятнадцать. Ладно, не заговаривай мне зубы. Туалетная бумага тебе ж нужна?
С этим трудно было поспорить.
— И мясо Рэтту надо купить, а то он у тебя на сухом корме сидит. И… И… И…
Иванна больше не возражала. Ее тележка быстро наполнялась пакетами, коробочками, бутылками…
И только когда ведьма подошла к кассе, она вдруг вспомнила, что в мире существуют деньги.
* * *
Рэтт сидел у магазина, демонстрируя глубокую обиду. Мало того, что его хамски вытащили из дома в неположенное время, так еще и бросили у магазина одного.
— Отвязывай пса и пошли… — потребовала Наташа. — И вообще, ты видела, куда его привязала — к чужой машине!
Карамазова занервничала и попыталась отцепить поводок.
«И впрямь, о чем надо думать, чтобы, не глядя, прицепить собаку к чужому авто? А если бы хозяин машины появился раньше нас… А если бы машина поехала… Что было бы с Рэттом?!»
Ее руки задрожали от страха и злости.
«Заторможенная дура! Безответственная идиотка!»
Она готова была сама надавать себе оплеух. И в то же время дьявольски злилась на Наташу, силком выпихнувшую ее в мир, куда она не может (или не хочет?) вписаться.
«Не нужно было выходить из квартиры! Я же не хотела! Зачем я послушалась ее?!»
Ведь какой бы нереальной ни казалась ей жизнь, она совершенно реальна, и нарушать ее правила опасно. И если бы водитель оказался таким же рассеянным, как она, Рэтт мог погибнуть под колесами машины, и никакая магия его бы уже не спасла!
Однажды я осознала, что забыла азы нормальной жизни. И если моя прислуга исчезнет, окажусь совершенно беспомощной и нежизнеспособной… — бумерангом памяти вернулись к ней менторские слова Наташи.
И Наташа права, трижды права!
В этом мире, не подчиняющемся законам колдовства, Карамазова чувствовала себя жертвой номер один — рыбой, выброшенной из воды, животным, растерявшим природные инстинкты.
«Поэтому ты и не любишь покидать свой мирок, безопасный, как очерченный мелом колдовской круг, мир, где ты — сильная и всевластная владычица? — садистски спросил ее внутренний голос. — Наташа права: ты стала бояться жизни!»
Она бестолково дергала поводок. Из мести Рэтт сел так, что повод был натянут, точно струна. Для того чтобы развязать узел, нужно было ослабить его хоть немного.
— Ну, бусинка моя, подвинься чуть-чуть…
Не тут-то было. Девяностокилограммовая бусинка размером с небольшой утес сидела как нерушимая скала, и сдвинуть ее с места мог только трактор. Не исключено, что собака почувствовала, какой опасности подвергла ее предательница-хозяйка.
— Рэтт, прости меня, — проскулила Иванна.
Водолаз гордо отвернулся, не желая поддерживать разговор.
Наташа поставила кульки с покупками на землю и молча закурила, проявляя поразительное терпение.
— Я не знаю, что делать, — призналась Карамазова.
Это было равносильно признанию проигрыша.
— О чем я тебе говорила… — завела любимую песню певица.
Но тут Рэтт неожиданно вытянул шею, настороженно понюхал весенний воздух, деловито гавкнул и уверенно пошел в сторону дома, без труда увлекая за собой чужой «Запорожец».
…посредством закорючек на листе бумаги он создает объемную, сложную, правдоподобную — совсем как живую, нет, лучше, чем живую — модель мироздания. …Что ж, писатель и в самом деле властелин в созданной им вселенной, он там — всемогущий творец, и как таковой вступает в соперничество с тем Творцом, который придумал мир, где существует сам писатель.
— Рэ-этт! — заорала Иванна. — Мальчик мой, постой!..
Он остановился и, нетерпеливо переминаясь на лапах, позволил себя отвязать. Его взгляд говорил: «О прощении не может быть и речи, но дело превыше всего. Скорее! Скорее!»
Не медля ни секунды пес вырвал повод из рук и кинулся бежать с несвойственной его характеру прытью.
Иванна и Наташа проворно бросились вслед.
Задыхаясь с непривычки, ведьма в рекордные сроки преодолела расстояние от магазина к дому. Могилева (тренажерный зал, танцы, бассейн), несмотря на высокие каблуки, неслась впереди с легкостью профессиональной спортсменки.
Водолаз уже стоял у подъезда, громко требуя, чтобы ему немедленно открыли дверь. Не по-джентльменски отпихнув попой обеих барышень, он протиснулся в образовавшуюся щель и помчался вверх по лестнице. Сбитая с толку Иванна едва передвигала ноги, спотыкаясь на каждом шагу и волоча за собой огромный кулек с жизненно важными продуктами. Наташа шла следом, и ведьма чувствовала, как жжет ее между лопаток излучаемая подругой радость: «Наконец-то в жизни Карамазовой хоть что-то происходит!»