– Знаешь, я вдруг осознал, что это мечта всей моей жизни.

– Вот уж не думала, что ты мечтал о яхте на дачном участке.

– Я мечтал сняться с якоря. Настала пора браться за дело.

Она неспешно прошлась вокруг пузатого пыльного корпуса.

Яхта стояла в точности там, где должен быть дом. Критический взгляд чуть смягчился иронией.

– Ну, и как ты ее назовешь?

– Пока не решил. Во всяком случае – не Бедняжка.

Первым делом таджикам пришлось исчезнуть. Строительство дома в ближайший сезон не светило. По этому поводу мы с женой разругались. Но ведь участок – не только ее.

А через пару дней я перебрался на яхту жить.

В тот же вечер жена позвонила мне на мобильник, категорически требуя, чтоб я вернулся домой. Я объяснил, что мне так удобнее ремонтировать яхту, к тому же, летом жить на природе – милое дело, да и вообще, давно хотел побыть в одиночестве. В ходе дискуссии разругались до озверения.

Просто выключил телефон.

Какое блаженство: нажатие кнопки – и всё. Ни упрашиваний, ни приказов, ни подлизывания, ни истерического деспотизма. Нет, в самом деле, почему я вечно должен ей уступать? По какому такому неписаному закону? А? Мое желание побыть одному имеет такое же право, как и ее потребность мозолить глаза и проедать мою плешь, с той лишь разницей, что она всегда со мной своего добивалась, а вот я ни дня не был хозяином собственного существования. С меня хватит. Ей как менеджеру пора бы понять: начальственные замашки имеют предел допустимого прессинга. Она думает, власть – это умение подчинять. Конечно-конечно…

Но есть и другая власть.

Способность не подчиняться.

Наконец-то я взялся за восстановление яхты всерьез. Мое хобби стало и отдыхом, и единственным смыслом. В жизни всегда должна оставаться иллюзия перспективы. И значит, я буду строить ковчег, не задаваясь вопросом «зачем?».

Поначалу во мне клокотала злоба. Затем – отвердела суровость. А через несколько дней наступила чудесная релаксация, органичная небу, ветру, деревьям, траве, восходам, закатам, я растворялся в гармонии между внутренним «я» и окружающим миром. Утром – в город на электричке, по скорпионьим делишкам. Вечером – в магазин за провизией и снова сюда. Пару раз нанимал «бомбил» доставить громоздкие детали для яхты, а по большей части перемещался пешком: физкультурная практика. Кстати, по выходным, которые возникали все чаще, я увлекся бегом трусцой, разминкой на поляне в лесу, умыванием в роднике. А как-то раз кончились сигареты – и я нежданно-негаданно бросил курить. И вдруг обнаружил, что давно забыл алкоголь – и даже не вспоминалось. Зато купил несколько книг – против отупения в общественном транспорте и для интеллигентного отдыха на закате рабочего дня. А каким стал мой сон! Стоило залезть в спальник – и меня в этом мире нет.

Я был один. Великолепное ощущение.

Близился вечер. Закончив возиться в лаборатории, я как порядочный собрался домой, то есть на яхту. Уже вышел наружу и начал запирать все замки, когда нутром почувствовал взгляд. Опасливо оглянулся.

У калитки стояла жена.

Нет, вдвоем прогуляться по зоопарку она не хотела. Ей требовалось ко мне в гости, именно в «логово», как она выразилась. Пришлось лязгать запорами в обратном порядке. Руки почему-то дрожали, хотя волноваться не было ни малейшего повода. Вошла. Велела включить свет. Процокала вглубь. Скептически осмотрела главное, а затем и подсобные помещения. Глянула в холодильник. Скрипнула шкафом. Подняла ложе дивана.

– Ты что, в самом деле живешь на яхте?

– Как видишь… – Я невинно развел руками.

Просияла. Не знаю, что ее так обрадовало: то ли мое отшельничество, то ли доказанное монашество. Ее походка сделалась заметно развязней. Она прицельно двинулась на меня, покачивая всем, чем положено покачивать женщине.

– Как я тебе?

– Ты, безусловно, прекрасна.

– Формальный ответ меня не устраивает.

– А меня угнетают вопросы о практической привлекательности изрядно поюзанных жизнью самок.

Ничуть не смутившись, обвилась вокруг моей шеи. Заулыбалась с артистической чувственностью…. Я вдруг увидел:

– Что с твоими губами?

– Тебе нравится или нет?

– Даже не знаю…

– А ты попробуй… – Накрыла меня поцелуем.

После тестового лобзания и выслушивания невнятного отзыва, наконец, объявила, что «улучшила форму», закачав в губы гель. Я лишь крякнул. По ее словам, акцент женского эротизма в наше время смещен с глаз на губы. Ясно. Глаза – это вход в душу, а губы – известно куда. Душа нынче не в моде.

Скользнула рукой мне под майку. Я начал мрачно догадываться, что поцелуй – это только начало. Хотел открытым текстом послать, но из ложной галантности промолчал. Яд – оружие слабых. Просто высвободился.

Она вспыхнула атакующим взглядом.

Все еще надеясь спустить дело на тормозах, я обогнул длинный стол, уставленный клетками, в каждой из которых сидело по «воину». За последнее время они нешуточно расплодились. Я стал поправлять хаос нагромождения, создавая порядок, типа я занят. Скорпионы притихли.

И тут она заорала.

Я мгновенно оглох. И дело даже не в громкости воплей, резонирующих под сводом ангарного помещения, а в содержании ее бесконечных претензий, которые я выслушал в жизни бессчетное количество раз, и всякое обращение к старой песне о пошлом, в одном и том же истерическом исполнении, давно выработало в измочаленном мозге стойкий рефлекс – запредельное торможение с абсолютной невосприимчивостью.

Развернувшись, я быстро пошел на выход. Пока она тут беснуется, подожду-ка на свежем воздухе.

– Я сейчас позвоню Малышу!!!

Слух пробился внезапно. Пришлось оглянуться.

Она держала мобильник, словно гранату с выдернутой чекой…

И снова она добилась-таки своего. И снова я находился в ее власти. Кто страшнее: буйная или «нормальная»? Буйную, так ту хоть можно сдать в психлечебницу. А эту – терпеть. И снова она получила от меня секс.

Сжимая приталенные бледные полушария, подергиваясь да похлюпывая в разогнавшемся ритме, отрабатывая угрюмую физическую повинность, я размышлял о трагической нестыковке. В этом все менее притягательном теле жил все более отвратный характер, но пока между ног будет цвести жаркая роза, она будет ждать мужского участия. Вчера «Ботокс», нынче гель в губы, завтра – что-то еще. Технологии надувательства стремительно развиваются. Продукты без срока годности. Жизнь без законов природы. Секс без любви. Человек превращается в прижизненную консерву. Возможно, доведись мне дожить до преклонного возраста, полусотлетняя фурия покажется мне прекрасной ягодкой. Однако сегодня мои ровесницы и даже несколько младшие, для меня – содрогание с подташниванием. Нет-нет, я не о добродетельных клушах, пожизненно озабоченных своим выводком и вызывающих у меня почтительнейшее уважение как женщины, поставившие на себе крест. Я – о других, эпатажных и хищных, с гипнотическим взглядом, с ужимками страсти, с претензией на соблазн, из рекламы гламурных обманок – «ведь вы этого достойны».