Елена Бурмистрова окончательно оправилась после смерти мужа. Она решительно перевернула эту страницу своей жизни, оставив позади темную полосу стыда и отчаяния, преодолев которую она обрела новые черты и грани характера, избавившись, как она надеялась, от недостойных чувств – гордыни и самодовольства, – и стала более снисходительна к окружающим. Она закончила автошколу, куда направил ее Герман Примак, освоив навыки вождения с присущей ей добросовестностью, и успешно водила машину.

Найденный Германом Юрьевичем адвокат сумел вернуть вдове и детям изъятые следственными органами сбережения. Теперь семейство Бурмистровых могло смело смотреть в будущее, не боясь нищеты и финансовых трудностей. Но, учитывая способ, которым Анатолий Игоревич нажил эти деньги, Елена, после долгих размышлений и многочисленных семейных советов, пришла к следующему решению. Часть средств была передана ею на лечение для конкретных нуждавшихся в операции, больных детей. Благотворительным фондам после недавней истории Елена не решилась доверить свои деньги. А оставшуюся, все же немалую сумму было решено потратить на образование Никиты и Полины, и только на это. Герман Примак сдержанно воспринял подобного рода чудачество, но возражать не стал.

В этой связи очень кстати оказалось служебное повышение Елены Сергеевны. Руководство музея уже неоднократно предлагало ей возглавить один из музейных фондов, но при жизни Анатолия карьерный рост мало интересовал даму, посвятившую себя семье и мужу. Теперь же, оставшись один на один с жизненными трудностями, Елена с радостью приняла предложение, которое в том числе обещало и существенную прибавку к ее зарплате, на которую, в сущности, они с детьми теперь и жили.

Герман Юрьевич частенько навещал их, поддерживая семью советами и участием. Находил хороших врачей, когда дети болели, рекомендовал Елене надежные турфирмы и банки, помогал ей с мелким ремонтом в квартире. Дети сперва весьма настороженно восприняли его вторжение в их замкнутую семейную жизнь, но, убедившись в их с матерью сугубо дружеских отношениях, постепенно привыкли к нему, начали ему доверять и советоваться с ним, и вскоре Примак стал совершенно своим человеком в их доме. Елена тоже радовалась этой дружбе, не усматривая в ней чего-то большего. Радовался и Примак: ему нравилось семейство Бурмистровых – правильное, дисциплинированное, дружное. Сам Примак, пережив три брака и три развода, такой крепкой семьи обрести не сумел, детей у него не было, и он с легким сердцем погрузился в чужую жизнь и чужие проблемы, не особенно задумываясь о том, куда это его потом заведет, и не видя в своих поступках ничего, кроме желания поддержать хороших людей в трудную минуту.

А в конце июля Елену Сергеевну навестил Андрей Петрович Усов. Сперва они пили чай, и он рассказал Елене, как именно и кем был убит ее муж. И уже перед уходом, стоя в прихожей, он очень внимательно, пристально взглянул ей в глаза и сказал:

– А вы знаете, что удивительно: у вашего покойного мужа мы обнаружили маленькую серебряную коробочку с пилюлями. Как показала экспертиза, б́ольшая часть из них была отравлена. Оказывается, кто-то еще желал ему смерти!

Услышав эти слова, Елена заметно вздрогнула и в одно мгновение покрылась липким холодным потом.

– Мы не стали искать этого человека, поскольку вещество, обнаруженное в капсулах, не имело ничего общего с тем средством, каким был отравлен ваш муж. Оно было введено ему посредством инъекции. Но знаете, на протяжении долгого времени именно вы оставались главной подозреваемой, и если бы не истинный убийца вашего мужа, переключивший все внимание следствия на махинации с фондами, возможно, вам пришлось бы нелегко.

Елена под взглядом следователя задрожала как осиновый лист, судорожно пытаясь понять: что теперь будет?..

– Да, как часто мы совершаем опрометчивые поступки в порыве гнева или обиды, даже не подозревая о возможных масштабах их последствий, вообще плохо представляя себе, как наши действия могут повлиять на нашу судьбу и к чему привести. Хорошо, что судьба часто оказывается мудрее нас. – С этими словами Андрей распахнул дверь и, кивнув на прощание Елене Сергеевне, навсегда исчез из ее жизни.

Ближе к зиме в средствах массовой информации проскользнуло сообщение о том, что в Германии, в одной из элитных клиник, скончался Ефим Казимирович Остапенко, бывший помощник депутата Петербургского ЗакСа, которого следственные органы в течение многих лет подозревали в соучастии в нескольких убийствах и в коррупционных скандалах. К сожалению, его участие так и не было ни разу доказано. Умер Остапенко от очень редкого и практически неизлечимого вируса. По мнению некоторых экспертов, смерть Остапенко могла быть заказным убийством.

Услышав эту новость по телевизору, Андрей вспомнил другой, тягостный и крайне неприятный эпизод, связанный с расследованием деятельности благотворительного фонда. После гибели шофера – а затем киллера – Гуськова он потратил какое-то время и точно установил имя человека, сливавшего информацию Остапенко. Результат его не удивил, но заставил еще раз задуматься – так ли уж не прав был в своих действиях Алферьев, если такие талантливые, занимающие влиятельные посты и должности люди, призванные охранять и защищать правопорядок, как Денис Черноусов, не считают предательство и нарушение служебного долга преступлением?.. Продавая себя и свою совесть, торгуя ими на каждом углу, как копеечными безделушками, даже не задумываясь о том, какой дорогой ценой, какими душевными ранами, какими трагедиями и разбитыми судьбами оборачиваются для простых граждан их очередные тридцать сребреников? А ведь это – скончавшиеся от невнимания и халатности врачей больные, разгуливающие на свободе преступники или сидящие за решеткой невинные люди, на которых взвалили ответственность за чужие преступления. Призовет ли этих Иуд – в форме, в халатах, в погонах и дорогих костюмах – кто-нибудь когда-нибудь к ответу? Андрей надеялся, что так будет. Иначе – зачем тогда умер Алферьев? Ну вот – вновь и вновь этот вопрос! Андрей встряхнулся, переключил канал и постарался увлечься идущим по телевизору полицейским сериалом.

Ангелина Семина, пережив смерть Гуськова, неожиданно для всех вышла замуж за сантехника из их домового жэка. Парень был молодой, симпатичный и непьющий. Конечно, он не имел дома на Кипре и солидного банковского счета и вообще мало подходил под созданный воображением Анели идеал спонсора. Зато он искренне влюбился в барышню, а вскоре у них родился ребенок, и преображенная Анжелика засела наконец дома, полностью предавшись семейным радостям. Лежа перед сном в постели со своим сантехником, Анеля задумывалась иногда о своей жизни и с удивлением понимала, что она совершенно счастлива.

Семен Аркадьевич Худяшов организовал ассоциацию граждан, пострадавших от недобросовестных действий врачей, и стал ее председателем. Одно время – вскоре после отгремевшего в сто одиннадцатой больнице скандала с благотворительными фондами – он бывал частым гостем многочисленных ток-шоу и открытых студий на Петербургском телевидении и даже однажды ездил в Москву, на центральный канал. Благополучно выбил у больницы весьма солидную компенсацию и сейчас, окончательно распрощавшись с торговым домом, полностью посвятил себя общественной деятельности. Еще больше округлился и обрел почти полное портретное сходство с Карабасом-Барабасом, став грозой всех больниц и поликлиник города.