Марсия коснулась его руки покрытым коричневым лаком ногтем. Такого она не делала, наверное, ни разу за все время их совместной работы.

— Ты уверен, Гарри, что сейчас подходящее время уехать отсюда? Некоторые люди на другом берегу речки готовы начать войну с Ираном в течение недели. А ты мог бы попытаться остановить это безрассудство. Насколько я помню, пока что ты начальник отдела по операциям в Иране. Так что ты, так сказать, нужен нам здесь.

Паппас взял ее за руку.

— Не пытайся меня разжалобить, женщина. Адмирал знает, что я не тот, кто сбежит с корабля перед боем. И ты тоже. Суть в том, что я еду именно потому, что эти чокнутые бьют в барабан войны. Не могу объяснить тебе все, да и, наверное, не обязан.

— Не обязан, — согласилась Марсия.

Она прекрасно понимала, чем он занимается, и знала, почему он не рассказывает об этом. Она по-своему любила Гарри и очень беспокоилась за него. Он взвалил на свои плечи слишком тяжелый груз. В любой момент он мог споткнуться и рухнуть под его весом.

— Если потребуется помощь, скажи, — сказала она. — Пообещай мне, Гарри. Не надо падать только потому, что пытаешься все вытащить на себе. Ты крут, но ты не Супермен.

Перед уходом Гарри поднялся на восьмой этаж, к директору. Он хотел до конца быть верным своему шефу, не впутывая его при этом в те хитросплетения, в центре которых оказался сам. Адмирал был у себя. Он читал шифрограммы, доставая их из папки с красной полосой. Сегодня он надел синий, а не белый летний китель. «Любят они свою морскую форму», — подумал Гарри. Доведись ему начать жизнь сначала, он не отказался бы стать владельцем химчистки поблизости от военно-морской базы.

— Я уеду на пару дней, — сказал Паппас, заглянув в кабинет. — В мое отсутствие всем будет руководить Марсия.

— Дело пошло? — спросил директор, оторвавшись от чтения и глядя на него. — Ты нашел этого парня?

— Возможно. Посмотрим.

— Оповестить об этом Белый дом?

— Лучше не надо. Операция идет вне протокола. Она может завершиться неудачей. Я не хочу, чтобы потом в этом винили других, в особенности вас.

Адмирал протянул руку. Он не был эмоциональным человеком, но понимал, что этот визит Паппаса — скорее дань личного уважения, а не формальный доклад начальству.

— Храни тебя Бог, Гарри. Счастливого пути и удачи.

— Да, сэр, — ответил Паппас, козырнув.

Глаза директора наполнились слезами. Даже в царстве бюрократии нельзя было окончательно отделаться от ощущения, что тут решаются вопросы жизни и смерти.

На следующее утро Эдриан Уинклер встретил Гарри в Хитроу. В этот раз он выглядел еще более плутоватым, нежели обычно. Человек, по локоть запускающий руки в котел и ничуть не беспокоящийся, что его поймают на этом. На нем был двубортный кашемировый блейзер с медными пуговицами и эмблемой лондонского клуба, членом которого он являлся, и серые фланелевые брюки, едва прикрывающие ботинки. Гарри, изнуренный бессонной ночью в самолете, лишь улыбнулся, глядя на своего друга в образе лондонского денди.

— Привет, старина, — сказал Эдриан. — Мне идет?

— Хватит дурачиться. Голова болит от этого, — ответил Гарри, снова оглядывая изящно одетого британца. — У тебя такое лицо, будто ты выиграл в лотерею.

— Мы оба выиграли, Гарри. Моя команда на пути из Ирана. Вернее сказать, наша команда. У них наш парень.

— Хвала Аллаху. Где мы увидимся с ними?

— Ну, ну, ну. Вот в чем вопрос? У меня есть практически точный ответ. Но сначала, по дороге на Воксхолл-кросс, надо сделать еще кое-что…

— Я устал, Эдриан. Поспать нельзя?

— Боюсь, что нет, старина. У нас есть приглашение, от которого не стоит отказываться. Вообще-то выбора особого нет. Сам понимаешь, за все надо платить.

— Какого черта, Эдриан? Я никому ничего не должен, надеюсь, и ты тоже.

Но начальник штаба Секретной разведывательной службы не ответил. Он похлопал Гарри по плечу и повел его к «роверу», оставленному в гараже третьего терминала.

Гарри заснул прямо в машине, так что не знал, куда они едут, пока не проснулся у дома на Маунт-стрит. Только теперь он понял, с кем им надо расплачиваться. С ливанским бизнесменом Камалем Атваном.

Слуга открыл перед ними дверь и отвел их наверх, в библиотеку, мимо картин Ренуара и Моне. Атван сидел в кресле перед терминалом системы «блумберг» и время от времени нажимал кнопки на клавиатуре. Поднял взгляд на посетителей, но потом снова посмотрел на экран.

— Секундочку, — сказал ливанец. — Тут такая возможность, которую я никак не могу упустить.

Он взял телефон и позвонил на биржу, чтобы подтвердить свой приказ насчет покупки. Когда с этим было покончено, он встал и поприветствовал гостей.

— Легко быть умным, когда другие столь старательно делают глупости, — сказал Атван. — Если люди так настойчиво сбивают цены на активы, надо же этим воспользоваться?

— Безусловно, — ответил Уинклер. — Надеюсь, и нам с Гарри что-нибудь перепадет.

Британский разведчик расхохотался, и Атван присоединился к нему. Паппас в недоумении глядел на все это, надеясь лишь, что Эдриан шутит.

Атван отвел их к дивану у дальней стены библиотеки и позвонил в колокольчик слуге, приказав принести кофе. Ливанец был одет в бархатный смокинг, бархатные домашние туфли с монограммой и эскотский галстук.[25] Гарри видел такую одежду только в старых фильмах.

— Мистер Феллоуз и я собираемся в путешествие. По дороге решили зайти к вам, — сказал Эдриан.

— Что ж, осмелюсь сказать, очень любезно с твоей стороны, дорогой. Куда же вы отправляетесь?

— На побережье Каспийского моря. Возможно, в Туркменистан. Говорят, в это время там просто чудесно, — ответил Уинклер.

Гарри мрачно взглянул на британца. Какого черта посвящать этого ливанского бизнесмена в детали операции? Почему он рассказывает все Атвану раньше, чем ему? Но Эдриан даже не посмотрел на него.

— Ашхабад — действительно прекрасное место, — заметил Атван. — Тихое. Можно работать, не думая, что тебя не вовремя побеспокоят, если уважать местные обычаи и лично знать тамошнее начальство. Со старым баши у меня были хорошие отношения, а новый понимает, что он в некотором роде в долгу передо мной.

— Значит, ты оповестишь его о нашем приезде?

— Безусловно. Кто-нибудь позвонит от моего имени и сообщит бортовой номер самолета, на котором вы полетите. «Добро пожаловать», — как говорят у нас на Востоке.

— Благодарю тебя, Камаль-бей. Очень признателен тебе. И уверен, мистер Феллоуз тоже, хотя он только сейчас узнал о том, куда мы направляемся.