– Старший Ирам, что с вами? Рана?

Не знаю, что сумел увидеть в прорезях маски Хтирой, но от меня он отшатнулся.

А я с трудом удержался от того, чтобы сорвать маску, сжать виски руками, растереть до боли лицо, умыться по-пустынному, сдирая с себя песком мысли. Все до одной. Так, чтобы голова опустела. А затем стереть все Указы вокруг и развернуться, просто уйдя из города. Уйти к Рату, а затем дальше, к крепости Ясеня.

Но я не мог себе этого позволить. Тортус прав. Долги нужно отдавать. Как я там считал: идущие сейчас рядом со мной рады служить во благо Ордена. Пусть это благо и не совпадает с тем, что ему готовил магистр или Пратий. Пусть будет так. Они ему послужат. А во что превратится Орден после меня, зависит уже от других. Тортус, как ты там говорил на площадке в деревне Зариуса? Ты любишь глядеть, как воля одного превосходит волю другого? В этот раз ты пропустишь такое зрелище.

Я вошёл через ворота, что расположены в северной стене города, собрал отряд во Дворе Стражи в восточной его части, сейчас стою в южной и жду, когда Воины откроют ворота в сердце Ордена. В цитадель, как называл её Тортус. Выходило, что когда я завершу все дела и покину город, то мне стоит пройти через западные кварталы и я совершу полный круг вдоль стен Гряды. Забавно. Круг прощания. Круг раздачи всех долгов, что на мне ещё оставались.

Будто подтверждая эти мысли, в створе раскрытых ворот мелькнуло знакомое лицо. Тогрим. Мой земляк по-прежнему носил всего лишь серые одежды послушника, всё так же красовался на его груди медальон Ордена, а над головой висели Указы. Я пренебрежительно хмыкнул, вспоминая похвальбу Тортуса в лесу на дороге: «Я дал ему пару советов, как себя вести». Что могли дать эти советы, когда на земляке обнаружили отсутствие Указов? Тогриму повезло, что в таком странном деле его оставили в живых и на прежнем месте, ограничившись возвращением Указов. Интересно, а задавали ли ему вопросы под символом Истины?

Я пристальнее вгляделся в Указы над Тогримом, пытаясь разобрать символы в кругах. Я уже привык, что при моей силе и разнице в возвышении с обычными послушниками мне достаточно даже беглого взгляда, чтобы все надписи в Указах и контрактах становились чёткими. Но сейчас я глядел на Тогрима и не мог ничего понять. Видел перед собой неглубокий ручей, на дне которого различим каждый камушек. И при этом Указы отказывались показывать мне свои символы, словно они были наложены мастером, во много раз сильнее меня.

Как это возможно? Кто будет вливать столько сил в простого Воина третьей звезды? Неужели я так много потратил духа на стражников, что сейчас не могу справиться с одним простым Указом. Тогда мой план обречён на провал.

Холодея, я бросил взгляд на стоящего рядом с Тогримом послушника. Его Указы послушно один за другим раскрывались передо мной, словно знакомые книги, в которых легко угадываешь содержимое страниц. Спустя вдох он и вовсе сменил верность Ордену на верность мне. И я не почувствовал, что мой предел близок, а дух истощился. Раскинутая сфера боевой медитации заставила нескольких ближних стражников вздрогнуть от ощущения разницы в моей и их силе, но не принесла ни малейшего следа опасности. А значит дело именно в Тогриме и его Указах.

Мой отряд двинулся вперёд, я тоже переставлял ноги, не особо вглядываясь во впервые открывшийся мне двор цитадели, тот квартал города, что был отделён от остальных улиц высокой, едва ли не крепостной стеной. Сейчас меня интересовал только Тогрим и его странности. Не выходит прочитать чужой Указ? Значит я сразу сделаю его своим.

Дух отправился вперёд, вливаясь в ярко-красную линию круглой печати. И ничего не смог сделать, лишь превратившись чуть в стороне в бледную основу для моего Указа. Моё лицо под маской исказила кривая ухмылка. Выходит, бывают и такие штуки? Широкий мысленный жест, который должен был стереть, разорвать надвое чужие Указы, тоже прошёл бесследно, не в силах даже задеть ограничения Тогрима. А до меня наконец дошло.

Обманка. Это не Указы. Поэтому я и не могу с ними ничего сделать. Тортус не знал всего, а вот я догадался верно. Одних советов мало, чтобы избежать допросов и наказания за сломанный сигнальный амулет. Тогрима прибрал к себе Равой. Тот самый, что отправил Лиору сначала за Тортусом, а затем за мной. У Лиоры был амулет, который позволял сопротивляться Указам, а ещё оказывается бывает и такой, что умеет создавать обманки. Проверки рядовые послушники не проходят, а после простого осмотра любой мастер Указов решит, что всё здесь в порядке. Значит мне не о чем беспокоиться. У Тогрима всё в порядке. Он здесь по своей воле.

И я прошёл мимо него, даже не повернув головы. Да он бы и не увидел моего взгляда, согнутый в поклоне. Верный послушник Ордена приветствовал попечителей. Серый ранг склонился перед красным.

А я наконец оглядел внутренний двор Ордена, открывшийся мне за воротами. И он меня не впечатлил. Слишком всё просто: просторная площадь полукругом, которую ограничивают высокие здания. После Миражного я не вижу здесь ни величия, ни красоты. Камень нескольких оттенков; полированные, но неровно уложенные плиты под ногами; грубые швы кладки, потемневшие от времени статуи. Хороши только полотнища всех цветов Ордена, свисающие с главного здания: серый, синий, красный, белый и золотой. Нет только серебряного цвета Магистра Ордена, он вырисовывает вершины заснеженных Братьев на гербах.

Хтирой знает, что делать, но я всё же повторил приказ. Громко, чтобы его услышали все, кто встретил нас на этой площади:

– Попечитель Хтирой, общий сбор.

Всё это мы уже обговорили. На месте останутся лишь охрана Павильонов Техник и Возвышения, главного хранилища и прочего.

– Слушаюсь, старший. Ударить в гонг!

Сомневаюсь, будто Равой мог хотя бы в бреду после целого дня попойки вообразить, что в его плане окажется освобождение от Указов мастеровых Ордена, учителей Школ и Академии, но я не собирался делить орденцев на тех, кто достоин освобождения и на тех, кто нет. Тортус хотел, чтобы я, притворяясь могучим сектантом, сначала выманил из города на бой управителей Фароса и Ликия, а затем и единственного оставшегося в нём комтура Дормата. После их гибели Равой устроил бы так, что все вспомнили о Гранитном генерале Ирале. Управителя Ройло уже убил Тортус, управитель Элиас всегда считался другом Ирала и Кадора. Больше никого в городе из высоких чинов и могучих Воинов не было. Мне бы оставалось изобразить своё бегство от грозных противников или смерть, а затем, чуть позже освободить старейшину и учителя от Указов.

Поглядим, что выйдет у меня. Сегодня все станут свободны от Ордена, покажут истинные лица. Мне же сейчас хотелось найти того, кто помог Рауту заманить к Миражному столько людей, даже комтура Пратия. Найти того, кто сообщил Ста Озёрам, где и когда они могут убить руководителей всей стражи Ордена.

Я в очередной раз за сегодняшний день усмехнулся. Сто Озёр не сумели этого сделать, руководившие нападением отступили. А ведь на самом деле невинные слова Раута привели к тому, что погиб не только комтур стражи, но Орден лишился даже двух старейшин. А заодно план убил кучу других людей, моих родных заставил спасаться бегством, призрака рисковать собой ради моего спасения, а меня задыхаться и замерзать в снежной ловушке.