class="p1">Судя по новенькой тесле, припаркованной у ворот, отец находится в доме. Забавно, что он изменил своим вкусам и перешел на экологически чистые машины. Он вообще в последнее время начал заботиться об окружающем мире, экологии, сиротах… Начал давать деньги на благотворительность чаще, чем всегда, организует спасение несчастным, выброшенным на песок дельфинам и агитирует разделять мусор…

В общем, чудит. Находит себе развлечения, перебирает все, что можно.

На миг меня проняло любопытством: интересно, я тоже таким стану?

А потом стало банально плевать. Таким или не таким, без разницы…

Мне остается несколько часов на отдых перед полетом. Я направляюсь прямиком в свою спальню, включаю душ и тупо стою под водой, пытаясь прогнать из головы жаркие виденья с образом светловолосой девушки.

С этим покончено.

В комнате царит идеальный порядок. Но в шкафу…

Прислуга повесила в шкаф одежду, которую отец заказывал для Шатохиной.

Всего на миг представляю, как она была бы хороша во всем этом, а потом яростно избавляюсь даже от намека на воспоминания.

Яростно сдергиваю с вешалок, бросаю на пол.

Потом выворачиваю ящики и нахожу ее белье в одном из них.

Туда же! На кучу мусора!

Позвать прислугу, чтобы избавились? Нет, сделаю это сам.

На заднем дворе есть зона для барбекю. Скатав одежду в один большой ком, я выхожу из дома. Бросив одежду на открытую площадку, щедро поливаю ее жидкостью для розжига и подношу зажигалку.

Вспыхивает мгновенно. Дорогая ткань скручивается черными змейками. Вонючий дым стоит столбом.

Я нарочно стою рядом, пока все не сгорает.

Возвращаюсь в дом. Чувствую, от меня несет гарью, значит, можно снова принять душ, убить немного времени. Нужно переодеться и можно отправиться в аэропорт. Потрепаться с персоналом…

Я люблю летать и несмотря на большой летный стаж, всегда, в момент возвращения к полетам, пусть даже после непродолжительного отпуска, я испытывал предвкушение. Меня это будоражило.

Но сейчас по всем фронтам глухо.

Это минусы отрешения от эмоций. Отрезая, отрезаешь все… Даже удовольствие от приятных дел.

— Марсель! — зовет отец из столовой. — Ты как раз к ужину. Составишь нам компанию?

К нам?

Кто на этот раз? Новая любовница? Фаворитка на роль следующей жены?

Я автоматически шагаю в столовую, просто, чтобы это увидеть, и застываю.

По левую сторону от отца сидит Ираида и жмется к моему старику, как ни в чем не бывало, держит его за руку, смотрит влюбленно-преданно.

Что?

Я ее предупредил. Мы поговорили, как мне казалось, по душам. Я считал, что Ираида уйдет сама, лишив отца возможности выгнать ее с позором.

Но вот она здесь…

И смотрит на меня с триумфальной ухмылкой.

Обманула.

Все-таки она — та еще тварь! Сытая кормушка для нее предпочтительнее искренности.

— Садись за стол, — предлагает отец.

— Я не голоден.

— Я настаиваю. Это не займет много времени.

При моем появлении Ираида морщит идеальный носик, делает несколько шумных вдохов и выдохов, всем своим видом показывая, как ей неприятно рядом со мной находиться.

— Загорел, — замечает отец. — Как водичка в Сочи?

— Могла бы быть и почище, но ты и сам это прекрасно знаешь.

— Сочи, — фыркает себе под нос Ираида. — Каждому свой уровень?

Ираида ластится к плечу отца, буквально пожирает его взглядом, будто перед ней не мужчина, которому за шестьдесят, а секс-символ с телом фитнес-модели.

— Я думал, вы в ссоре, — замечаю ровным тоном.

— Ссора?

— Тебе показалось, — вторит отцу Ираида. — У нас были небольшие островки непонимания, которых не стало. Чувства вспыхнули с новой силой. Огонь истинной любви нельзя погасить бытовыми разборками…

Не верю я в ее чувства, которые якобы вспыхнули по-новому.

От Ираиды за километр несет фальшью. Удивлен, что отец этого не чувствует или он просто привык играть в пластмассовых куколок.

— Ясно.

Отец поглаживает Ираиду по плечу, перебирает рыжие пряди пальцами.

— Супруга рассказала мне забавную историю. О том, как ты, мой сын, пытался настроить ее против меня. Как рассказал о разводе, о планах.

Сука.

Сука…

Глаза отца вспыхивают.

— Это так?

Я скрещиваю руки под грудью.

— Да. Хотя теперь понимаю, мог бы этого не делать.

— То есть ты сожалеешь о том, что сделал?

— Нет. Не сожалею. Я попытался тебе помешать, не выгорело. Но извинений ты от меня не дождешься. Вы отличная пара. Хорошо пригрелись. То еще змеиное кубло!

— Вениамин, — со слезами в голосе произносит Ираида. — Он снова меня оскорбляет. Ты же видишь. Постоянно выставляет в дурном свете. Очернить пытается… мне обидно до слез! До боли в груди.

— Ню-ню-ню, — целует в висок свою женушку отец. — Я сам с ним разберусь, а ты иди к себе. Отдохни…

Ираида вспархивает, отец отвешивает ей шлепок по заднице.

— Отдохни с полчасика, а потом собирай свои шмотки, — добавляет ей вслед холодно.

Ираида спотыкается, едва удержавшись на высоченных каблуках.

Оборачивается с шоком в глазах:

— Что?!

— Что слышала. Собирай шмотки. Ты хотела отдохнуть? Отдыхай. На отдых полчаса. На сборы — пятнадцать минут. Что успеешь собрать за это время из подаренного мной, то твоим и останется при разводе. На выходе бумаги подпишешь и вали на все четыре стороны.

— Но как же так? Как же так… Вень…

— Свободна! — отмахивается отец.

Рядом с Ираидой вырастает две фигуры охранников, которые подталкивают ее к лестнице.

— Как же так, Веня! Я же… люблю тебя! Я все ради тебя… Я порвала с бывшим! Я только тебя одного люблю! — кричит, поднимаясь по лестнице.

— Проследите, чтобы она не гребла все раньше отведенного времени! — напутствует отец. — Хотела отдыхать? Пусть отдыхает ровно полчаса.

Немного помолчав, добавляет себе под нос:

— Я просто не представляю, каким ядом сожаления и жадности она будет истекать, зная, что ей нельзя брать все раньше отведенного времени. Уверен, потом будет хватать все, до чего дотягивается и ртом, и жопой… Жалкое, но забавное зрелище.

Все происходит именно так, как он и говорит. Через сорок пять