– Зайдите!

Через пять минут Белкин сидел перед ней со своим планшетом.

– Итак, Инга Цибулис, – сделав загадочное лицо, начал он. Алла решила не подгонять мальчугана и позволить ему излагать так, как он пожелает – по крайней мере, до тех пор, пока он говорит по делу и не отвлекается на события времен Крымской войны. – Я начал с того времени, как Инга пришла работать в «Светочъ» – вернее, с ее последнего места работы. До «Светоча» она трудилась в шести разных коммерческих медицинских центрах, где, как и теперь, занималась лечением рака груди. В основном как консультирующий специалист, поскольку там не было онкологических отделений.

– В «Светоче» тоже не было, – заметила Алла. – Похоже, Батрутдинов открыл отделение специально для своей любовницы… Простите, что перебила, Александр!

– Да ничего… Короче, на предыдущих местах работы Инге развернуться было негде. Я продолжил копать и выяснил, что до того она работала в обычном государственном онкологическом диспансере…

– Не в том, случайно, что на Березовой?

– Он самый. Почему вы спрашиваете, Алла Гурьевна?

– Неважно, продолжайте!

– Так вот, Цибулис проработала там около двух лет, а потом уволилась. Я туда съездил и поговорил с главным врачом – повезло, что он не сменился и помнил Ингу.

– И как ее характеризуют?

– Нормально.

– То есть – ничего плохого, ничего хорошего или…

– Ничего особенного. Звезд с неба она не хватала, принимала пациентов, как все, и результаты имела примерно такие же, как у других.

– А как насчет экспериментальных методик?

– Главврач диспансера удивился, узнав, что Инга лечит нетрадиционными методами: в бытность нахождения ее там она ни разу не заикнулась о каких-то специфических подходах. Главврач еще не старый человек и открыт ко всему новому. Мне показалось, он бы с энтузиазмом воспринял любые интересные идеи!

– Государственные учреждения в России редко идут на внедрение методик, которые не прошли апробацию и регистрацию на нашей территории. Так что, даже если бы Инга и заговорила об этом, у нее вряд ли что-то получилось бы! Или на это ушло бы слишком много времени, а Цибулис, насколько я ее успела узнать, долготерпением не отличается. Наверное, именно поэтому она подалась в частную медицину. Что-то еще?

– Еще главврач сказал, что ушла Цибулис не просто так, а со скандалом.

– В самом деле? – навострила уши Алла. – Угробила кого-то?

– Да нет, ничего такого! Она брала с пациентов деньги за лечение, хотя все операции и всякая там терапия проводятся по квотам.

– Ну, это у нас в порядке вещей: зарплаты у врачей маленькие, и они частенько принимают «благодарность» от больных в денежном эквиваленте!

– Но Инга «заряжала» нешуточные цены, Она рассказывала больным, что есть терапия «для всех», то есть бесплатная, но не дающая особых результатов, а есть хорошая, но она стоит недешево. Две пациентки написали на нее жалобы. Доказать свои обвинения они не смогли, но Цибулис предложили уволиться по собственному желанию… Кстати, вы знали, что Цибулис родом из Калининграда?

– Нет, честно говоря – никто из ее коллег об этом не упоминал… Она же окончила медицинский в Питере?

– Это да, но жила она в Калининграде и, получив диплом, вернулась туда. Устроилась в онкологический центр, видимо, что-то не заладилось, через два года она вернулась в Санкт-Петербург и устроилась в обычную городскую поликлинику консультирующим онкологом на полставки. Она сменила несколько поликлиник.

– Почему?

– Нигде не нашлось целой ставки онколога, поэтому зарплата, как вы понимаете, была мизерной. Потом, как я уже упоминал, был онкологический диспансер, а после – частный сектор.

– Отличная работа, Александр! – удовлетворенно проговорила Алла.

– Но я ничего особенного не выяснил! – возразил молодой человек. – Как мою информацию можно использовать в деле… Кстати, о каком деле речь – о нападении на Цибулис или о маньяке?

– Похоже, коллега, это одно и то же дело. С самого начала было ясно, что они чем-то связаны, но лишь сейчас это «что-то» начинает вытанцовываться…

– А вот я пока ничего не понимаю – что начинает…

– Неважно, Александр, – мягко оборвала его Алла. – В свое время я все вам расскажу – если, конечно, моя версия окажется верной. А пока у меня к вам еще одна просьба.

– Слушаю, Алла Гурьевна!

– Нужно выяснить, заказывала ли Цибулис ингредиенты для экспериментальных препаратов из-за границы.

– Господи, да как же я об этом узнаю?!

– Через таможню. А еще, проверьте наши лаборатории: кто-то же должен изготавливать препараты из этих ингредиентов здесь, в Питере, ведь не может же Цибулис стряпать их на собственной кухне!

– А если она покупала уже готовые лекарства?

– В любом случае это станет ясно, когда вы проверите таможню.

– Разве не клиника заказывает медикаменты для врачей?

– Мне объяснили, что иногда врачи сами этим занимаются, особенно если дело касается нелицензированных препаратов.

– Я что-то не догоняю, Алла Гурьевна, почему мы вдруг занялись Ингой Цибулис? Она ведь жертва преследования, а не преступница!

– Знаете, Александр, когда тянешь животное за хвост из норы, никогда не знаешь, кого вытащишь!

– Ну, животных легко отличить по хвосту, – пожал плечами Белкин. – Если хвост длинный, ясно же, что лиса, а не кролик!

– А если не кролик, а, к примеру, волк?

– Что?

– Так ли легко вы отличите черно-бурую лису от волка, коллега? У них же почти одинаковые хвосты!

* * *

– Выходит, дело принимает новый оборот, а? – сказал Негойда, наливая в Аллину чашку облепиховый чай из чайника, несколько минут назад принесенного официантом. Сам он пил обычный черный с сахаром и лимоном, но Алла никогда и не пыталась предложить любовнику перейти на «здоровое питание», прописанное ей диетологом Доброй – в конце концов, худеет-то Алла, детективу это не нужно!

– Похоже на то, – задумчиво ответила она, ковыряясь вилкой в салате со шпинатом.

– Но какие у тебя основания подозревать Цибулис… И в чем?

– Знаешь, в моей голове какая-то каша! – призналась она. – Все началось с преследования уважаемого врача, но с самого начала были очевидны две вещи. Первое – что действует дилетант и, скорее всего, он молодой, возможно, даже ребенок. Второе – сама преследуемая не горит желанием сотрудничать со следствием, хотя, казалось бы, должна быть заинтересована в этом больше всего!

– Да, я помню, что тебя это удивило, – согласился Дмитрий.

– Мне стало казаться, что Цибулис знает, кто ее преследует, но по какой-то причине не желает делиться со мной своими подозрениями. Возможно, думала я, она покрывает этого человека, потому что испытывает чувство вины?