ПакЛан задумался.

– Сошлитесь на болезнь. Вы полетите, но с опозданием на пару дней – с таким расчетом, чтобы прибыть как раз в тот момент, когда с Эконом будет покончено.

– Поясни.

– Если Лукуу не изменит своего графика, а он не изменит, то на Зефдо он отправится послезавтра утром по среднетаглианскому времени. Яхта стартует с его личной площадки в предместьях, возле фамильного особняка. Полное время полета через гиперспейс и до посадки возле храма Доа составляет… пять часов тридцать стандартных минут. Где-то как раз в это время ваш корабль должен прибыть на Таглиану. Когда заседание Совета?

– Через четыре дня.

– Тогда все просто отлично, Советник. У вас будет алиби.

– А что, если подстроить гибель Лукуу как трагическую случайность? Катастрофа при входе в атмосферу, например.

– Тут я не специалист… – признал Рибро. – Это сложнее, чем просто дать в его двигатели пару хороших залпов и разнести посудину на кусочки.

– Да, да, да…

– В конечном итоге детали не имеют значения, Советник, – заверил Вииду ПакЛан. – Вы увидите, как все изменится, когда Экон отправится в свою Обитель Доя. На этот раз навечно.

Виида некоторое время сидел молча, а Рибро наслаждался триумфом. Впервые он сам давал советы начальнику, он говорил ему, что делать, ввиду очевидной неспособности последнего к принятию решений.

Каким бы ни был беспринципным политиком Валак, на поверку он оказался чистоплюем, который разделяет методы на «чистые» и «грязные». И как ему только удалось достичь такого высокого положения, не замарав ручек? Политика, даже самая честная, по мнению Рибро, всегда пованивает гнильцой.

– Хорошо. Мы так и сделаем. Боюсь, другого выхода все равно нет.

Рибро лучился самодовольством, Советник бросил на него почти испуганный взгляд.

– Пусть Ален Джер явится сюда. Скажи, что мне нужно срочно поговорить с ним. Дело важное и секретное.

ПакЛан поклонился.

– Будет исполнено, Советник.

– Э… надеюсь, наш разговор не выйдет за пределы моего кабинета? – спросил Виида с беспокойством.

– Разумеется, нет, Советник. Разумеется, нет.

Рибро вышел в холл и постоял немного, игнорируя робота-швейцара, наблюдающего за ним из ниши в стене. Мысли теснились и гудели в голове лакиша. Внезапно он сообразил, какую кашу заварил под влиянием настроения. Но, увы, теперь поздно поворачивать назад. Незримые шестеренки судьбы закрутились со все увеличивающейся скоростью.

Чувствуя холодок в кончиках пальцев, Рибро ПакЛан двинулся по коридору прочь от кабинета Вииды.

Там же, лаборатория

Фита ШакРок двое суток не покидала своего поста. Отлучалась от консоли только в туалет и на краткий перекус. Работа захватила ее с головой – до чувства потери реальности, до странной полулетаргии. В конечном итоге Фита впала в некий транс. Мозг ученой настроился таким образом, что составлял единое целое с компьютером.

Не понимая, что озвучивает свои мысли, Фита бормотала то совсем тихо, то почти переходила на крик. Сотрудники лаборатории сменялись, но старались всегда быть на подхвате, хотя Фита все делала сама. О существовании других она просто забыла.

Эти шаари – настоящее сокровище!

У Фиты уже были предварительные данные – даже в сыром, необработанном виде они стоили миллиарды, видит Доа… Только что закончив карту скелета, включающую в себя характеристики всех изменений, проделанных дэррнами, ШакРок ощутила, как ее захлестывает волна истерического восторга.

А впереди еще столько!

Освещенная лишь слабым светом голограмм, ученая вдруг вскрикнула и вскочила на ноги. Кресло на колесиках поехало от нее назад и остановилось, ткнувшись в стену. Эдду Болл, дежуривший в соседнем помещении, тут же вбежал в отсек.

Он застал Фиту стоящей у консоли, от которой она не отходила уже очень давно.

– Вам надо отдохнуть. Вы… Просто так изводить себя вы не имеете права! – Младший научный секретарь не выдержал и подбежал, стремясь подхватить ШакРок за локоть.

У той хватило реакции увернуться. Живые глаза на сморщенном лице вспыхнули гневом, но он быстро угас. Плечи Фиты опустились, она выглядела смертельно усталой, но довольной. Болл знал, что это значит: дела идут не просто хорошо, а великолепно. Лаборатория гудела – слухи множились. Данные, поступающие на обработку ежеминутно, ошеломляли даже видавших виды «специалистов по людям». Одно дело – изучать Ламаса Тиброна, инвалида, чье тело весьма сильно пострадало и изменено варанцами, другое – заполучить неповрежденного, не имеющего изъянов «призрака».

Эдду спросил, не нужно ли Фите чего-нибудь. Она ответила, что нет.

– Сделайте перерыв… вы очень устали, – взмолился лакиш. – Пациенты никуда не денутся, в конце концов.

Фита небрежно махнула рукой, неотрывно глядя на капсулу с Фаннуром Грифом за стеклом. Но к консоли, чтобы продолжить работу, не придвигалась. Кажется, и у нее наступил свой предел.

– Никто лучше меня не разбирается в вопросах модификаций, – сказала ученая. – Во всяком случае, на Таглиане. Но это… Это такой уровень, который мне и не снился… Чем дальше продвигаюсь, тем… Да, есть нечто, чего я пока не понимаю. Некоторые решения кажутся слишком невероятными, невозможными, но они воплощены – причем так изящно и просто, что… О боги! Еще неделю назад я бы назвала их бредом… Ламас Тиброн слишком изменился после вмешательства варанцев, я давно поняла, что он не то, что нам нужно… – Фита издала нечленораздельный звук, похожий одновременно на вздох восторга и на стон. – Представь, Эдду, что мы можем найти в Хранилище дэррнов!

Лакиш кивнул. Все, кто имел отношение к проекту, только и говорили об этом. Слух громоздился на слухе, и немудрено – даже бывший шаари мало что мог сказать о содержании искомого объекта.

– Я полжизни посвятила проблеме создания суперсолдата, – сказала ученая, помолчав, – но чего я достигла? Из семи полных циклов экспериментов успехом закончились лишь два. И какие это успехи? – Фита повернула голову в сторону Болла и усмехнулась. Это была усмешка хищницы. – Лакиши и люди. Да, они стали сильными, ловкими, выносливыми, но вскоре сошли с ума и убили сами себя – их мозг разрушился еще до того, как началось массовое отторжение наноимплантатов…

Эдду работал с ШакРок много лет и был свидетелем ее триумфов и падений. Он хорошо помнил те эксперименты. Люди оказались более восприимчивыми и гибкими в «настройках», они продержались дольше подопытных лакишей. Однако и гомо сапиенс превратились наконец в куски непрерывно вопящего кровоточащего мяса.

У Болла были крепкие нервы, но воспоминания об увиденном до сих пор бросали его в дрожь.

– По сути, я лишь начала знакомство с материалом, а сколько всего! Взгляни на эту карту. Самый первый вариант, на уточнение которого могут уйти годы. Однако уже сейчас мне ясно, какие ошибки я сделала в прошлом. Там, где путь был коротким и ясным, я двигалась в обход. Одна ошибка тянула за собой другую – и результатом становился провал. А дэррны… знаешь, Эдду, такое чувство, что для них подобные вещи делать проще простого.