Коня Гвадемальда ранили во время стычки в саду, возле небольшого палисада. Чтобы конь внезапно не упал и не придавил его, Гвадемальд отпустил животное и теперь бился пешим. Вирфалийский воевода терял преимущество, полученное в начале битвы. Но, будучи честным человеком, лишённым безрассудного самолюбия и губительной принципиальности, Гвадемальд решил сделать всё для победы, даже в ущерб репутации и гордости. Он метнулся ко входу на склад, миновал кровавые лужи, вошёл под тёмные своды просторного помещения, зарубил по пути двух чудищ, прыгнувших откуда-то сверху и навалился на стену из щитов, которую бойцы переднего ряда держали, скользя по крови, которая струилась из-за этих баррикад.

– Где Ломпатри? – прокричал Гвадемальд рыцарю Овиану, который держал щиты тут же рядом с ним.

– Кто? – переспросил измазанный в крови и саже рыцарь. Всё вокруг гудело и гремело. Люди орали, стоял лязг мечей, а рёв чудищ всё нарастал.

– Единорог! – повторил воевода.

Овиан махнул куда-то за себя и снова зарычал, напирая на щиты. Сверху спрыгнули ещё три чудища. Первого закололи копейщики из второго ряда. Второго Гвадемальд пронзил мечом, а вот третий чуть не снёс воеводе голову. Гвадемальд кинулся в рукопашную. Волосатое чудище оказалось не так сильно. Повалив в кровь это создание, Гвадемальд сорвал с себя шлем и стал бить им врага по голове. Но дорогой рыцарский шлем выскользнул из рук: воевода уже давно потерял правую перчатку и орудовал голой рукою измазанной в крови и в поту. Чудище вцепилось ему в горло, а он, в свою очередь схватился за волосатую нижнюю челюсть и за нос. Морда чудища походила на собачью, и Гвадемальд решил разорвать её, открыв рот этой твари так широко, как она его никогда не открывала. Только вот захват чудовища на горле воеводы оказался слишком крепок. К счастью, один из солдат, бившихся рядом, вовремя понял, что происходит, и вонзил своё копьё в открытую пасть зверя. Гвадемальд попытался подняться, споткнулся о свой шлем и рухнул на каменный пол, ударившись лбом о сапог мёртвого солдата. Сверху на него кто-то упал. Рыцарь подумал, что это ещё одно чудище, но это оказался труп человека, пронзённый копьём. Там, на другой стороне баррикад, чудовища ступали уже не только по трупам своих воинов, но и по трупам людей. Подземные твари подбирали людское оружие и пускали его в ход. Длинные копья хорошо проходил в щели между щитов, и легко вонзались в плечи и в лица людей. Кое-как, ползя на четвереньках, рыцарь добрался до левого фланга. Здесь, в кровавой жиже он подобрал добротный рыцарский меч. Оружие принадлежало Ломпатри. Гвадемальд уже подумал, что атариец погиб, но сразу же заметил его крупную фигуру, крушащую врагов своим оживальным щитом. Острый конец колол черепки врагов, как орехи.

– Ломпатри! – закричал рыцарь.

Белый Единорог услышал своё имя, а когда увидел валяющегося в крови Гвадемальда, завопил:

– Где он?

Гвадемальд помотал головою, встал и оттащил атарийца в сторону. Прильнув к стене, они протиснулись к воротам. Воины, стоящие тут, пропустили их во двор и сразу же с новой силой навалились на врага.

– Где Тим? – снова спросил Ломпатри.

– В замке, – ответил запыхавшийся Гвадемальд и подал своему другу его меч. – Какая разница? Надо удержать форт! Что делать?

Ломпатри понял, что Гвадемальд готов передать командование в его руки, лишь бы справиться с напастью Третьих Врат. Только вот Белый Единорог и сам не представлял, что тут можно поделать.

– Рассказывай! – крикнул ему Ломпатри. Тут же на них налетела группа чудищ. Рыцари отбили атаку и поспешили к замку, где виднелись флаги вирфалийских отрядов.

– Сад и лесопилка ещё держаться, – рапортовал на бегу Гвадемальд. – Но это ненадолго. У казарм наши возводят укрепления. Полуденные врата открыты. Дозорная Башня у лучников.

Они ввалились в замок и рухнули на пол. Здесь с остатками бандитов билась часть отряда Будимира. Сам сотник, завидев рыцарей, тут же метнулся к ним и помог встать. Его доспех превратился в рваньё, щитки на ногах развязались и волочились, мешая передвигаться. Шлема на голове уже не было, а из уха тянулась полоса запёкшейся крови.

– Тараном высадили дверь! Их силы на исходе! – радостно сообщил он командующему. – Вот-вот пробьёмся на второй уровень!

– Слушай сюда, воин! – схватив его за плечи, закричал Ломпатри. – Дюжину пеших немедленно в Дозорную Башню охранять лучников. Гонца к казармам! Пусть сжигают эти казармы к поганой нечисти и удерживают вход в Закатное Ущелье. Другого гонца на стену к пластунам! Вели опускать врата и ломать катушку тоже к поганой нечисти! Чтобы ни одна волосатая сволочь, ни одна белая простыня не открыла их! К исполнению!

– Сочту за радость! – ответил по форме Будимир и кинулся прочь.

– Стой, – не отпускал его Ломпатри. – Где нуониэль?

– Наверху!

Рыцари крепче сжали мечи и кинулись к лестнице, где обычные солдаты противостояли последним бандитам, решившим, что смерть в бою лучше плена и виселицы.

– За Троецарствие! – громогласно заорал Ломпатри и кинулся убивать. Воодушевлённые солдаты вскочили и понеслись за атарийцем, крича, словно бешеные и разя мечами, топорами и копьями так славно, как никогда до этого.

«Великий! – подумал Гвадемальд, спеша вверх по лестнице за Ломпатри. – Он точно захватил бы Троецарствие, будь у него армия».

– Мы не победим! – сказал Ломпатри, остановившись перед латунной дверью. Рыцарь опёрся рукою на колено и закрыл глаза. Он побледнел и дышал очень тяжело.

– Брось, Ло! – подбодрил его Гвадемальд. – Ты сможешь! Ты лучший.

– Нет! – озлобленно отрезал рыцарь, и снова выпрямился. – Я лучший, и я вижу, что дело – дрянь! Только если нуониэль…

Он не успел закончить, как ручка латунной двери шевельнулась. Рыцари приготовились к бою. Двери распахнулись, а за ними показался еле стоящий на ногах Тимбер. Его плащ превратился в рваные куски материи, свисавшие с плеч. Правая половина его ветвистой шевелюры попала под удар меча и теперь сияла свежими срезами, с которых капала то ли смола, то ли кровь. Руки, лицо и шея нуониэля изобиловали мелкими порезами и синяками. Сделав ещё один шаг, нуониэль сник. Подскочивший Ломпатри успел поймать его. Изогнутый меч с лязгом упал на каменный пол. Гвадемальд поспешил за латунную дверь. Комната, где раньше наместник короля Девандина проводил важные встречи, теперь больше напоминала скотобойню, где очень нерадивый мясник постоянно разделывает туши коров, но никогда не прибирает за собой. Кругом темнели кровавые пятна, валялись сломанные стулья. На каменном полу лежали порубленные на части Белые Саваны. Их некогда чистые наряды теперь рдели алыми цветами смерти.

– Он четырёх свалил! – не скрывая удивления, сказал Гвадемальд и поспешил обратно, чтобы