Я попятился из пещеры, выбрался на улицу, сжимая пистолет...

Подходя к лагерю, я сбавил ход и громко сообщил, что приближается свой. Потрескивал костер, голосов слышно не было. И тем не менее, когда я ступил на площадку, мне в живот уперлось бездонное дуло «Беркута». В глазах Куницына плясали огоньки костра, а сам он, неподвижный, разрисованный игрой света и тени, напоминал зловещего жреца вуду. Вокруг костра, укрывшись всем, что могло сойти за одеяла, спали трое.

Он медленно опустил ружье. Дышать стало легче.

– Нагулялись, капитан?

– Скорее выспался, – усмехнулся я. – Забрался на скалу, да трава оказалась такой мягкой – уснул без задних ног. Продрог как собака... – Я судорожно передернул плечами.

– Ничего захватывающего? – Он поворошил палкой в пепелище, и огоньки в глазах заплясали с утроенной скоростью.

Я решил не переигрывать. Устало покачал головой и сел к костру, вытянул ладони над огнем. Руки действительно замерзли. Мой организм по-дурацки устроен – в первую очередь мерзнут руки.

– Ваша очередь дежурить, – обрадовал Куницын. – Через четыре часа попытайтесь меня разбудить – не знаю уж, что у вас получится...

– Вы полагаете, я продержусь четыре часа? – Представив перспективу, я поежился.

– Так вы же выспались. – Он посмотрел на меня очень пристально, сполз с камня и начал укладываться.

Мне снился вертолет с желтым брюхом и серебристыми полозьями – он висел над землей и громко стрекотал. Я бежал за ним по взбудораженной траве, развевались одежды. Я что-то кричал, а вертолет отлетал от меня, как бы издеваясь, преодолел кромку обрыва, завис над ущельем; а я бежал, и под ногами уже разверзалась бездна...

Проснулся я от яркого солнца. Привычно нащупал рукоятку пистолета. Горячий пот заливал глаза. На небе ни облачка, солнце поднималось из-за скал – который час, интересно? Я вскинул руку с часами: начало десятого! Ни хрена себе поспали... В лагере царила тишина. Костер прогорел совсем недавно: над кучкой угольков вился сизый дымок. Понятно, почему никто не разбудил людей – заступивший в три Куницын, которого я обещал подменить в шесть, отрубился, как салага на посту – свернулся в ямке, поджав под себя ноги и обнимая карабин, посапывал. Посетителей не было, все живы, все спали. Я дополз до брошенной кем-то фляжки, напился.

Мысль ударила по темечку. Не будет другого случая! Уходи – ты не должен перед ними отчитываться! Потом придумаешь объяснение. На зарядку бегал, за существом погнался, молиться ходил на утес...

Я не стал копаться в вещах. Поесть можно и потом. Дотянулся до фонаря в резиновой оплетке, проверил наличие второй обоймы и на цыпочках удалился из лагеря...

Этот день был не похож на предыдущие. Солнце не успело подняться, а уже пригревало. Небо чистое – не по-осеннему, полный штиль, птички чирикали в дальнем лесу. Я спускался по крутому склону и искренне недоумевал: к чему такой подарок? Моя ошибка заключалась в том, что я излишне перестраховался. Я двигался по южному склону, через каждые пятнадцать метров делал остановки, прятался и проявлял настойчивое внимание. Время шло, но я считал, что этого добра у меня навалом. Напротив «пьедестала», представляющего вход в таинственную пещеру, я сделал самую продолжительную остановку. Просидел в укрытии минут пятнадцать, наблюдая за северным склоном (немного позднее до меня дойдет, что наблюдать надо было за южным!), затем перескочил в несколько прыжков речку, вылез на отлогий пляж и потрусил к груде камней, наваленных у отвесной стены. Отогнул пучковатый куст и уже собрался протиснуться в трещину левым плечом вперед...

– Не надо так спешить, капитан, – раздался за спиной ровный голос. – А то, ей-богу, нехорошо получается.

Как-то не сразу я понял, что проиграл. Но тоска одолела – словно за углом поджидала. Я обернулся – вот оно, провели хитрецы недотепу...

Прибыли полюбившиеся персонажи, все в сборе. Куницын с каменной рожей стоял на берегу за моей спиной, упирая приклад карабина в плечо. Остальные члены экспедиции выбирались из воды. Излишне говорить, что их физиономии не выражали высочайшего ко мне расположения. Каменные, недобрые, где-то даже суровые. Посвежели за ночь, сил накопили – последних хватало даже на то, чтобы тащить на себе отощавшие рюкзаки. Мурзин хромал, опираясь на палочку, но двигался резво. У Риты на сухом лице было измученное выражение, но желудок, кажется, отпустил. Стелла и вовсе смотрелась огурцом – прямая, стройная, без шапки, волосы комком, но глаза стальные, блестящие.

– Вот бы не подумал, Сергей, что вы притворяетесь спящим, – склеил я какую-то ненормальную улыбку.

– Решил посмотреть на вашу реакцию, – отозвался Куницын. – Не такой уж хороший вы артист, капитан. Пришли сегодня ночью – ну просто ходячая загадка. Нехорошо обманывать товарищей.

– Не помню, чтобы мы с вами были обручены обязательствами, – вздохнул я. – Ну ладно, куда деваться, подловили так подловили... – Я как бы ненароком повернулся к нему левым боком и запустил пальцы в правый карман.

– Отставить! – рявкнул Куницын, да так оглушительно, что эхо забилось в теснине. – Не пройдет у вас этот номер, капитан. Встаньте прямо... Вот так, спасибо. А теперь двумя пальчиками, не спеша, выньте за рукоятку ваш пистолет и бросьте мне под ноги.

«А ведь пристрелил бы меня в охотку, – произвел я оперативный анализ, – да боится адекватной реакции. Некоторые из присутствующих могут не понять такого авангардизма».

– Куницын, вы зря это делаете, – нахмурился я. – Уж вам ли не знать, что нападение на работника милиции, плюс завладение его табельным оружием...

Грохнул выстрел, лишая меня последней надежды, а этих людей – мирных, обывательских отношений с Уголовным кодексом. Пуля высекла гальку из-под ноги. Я не пустился в пляс, но настроение упало ниже ватерлинии. Побледнела Рита, поморщился неглупый Мурзин.

– Следующий выстрел будет в ногу, третий в голову, – твердо заявил Куницын. – Живо выбрасывайте пистолет!

Я вытащил двумя пальцами своего родного «макарушку», с которым прошел так много испытаний, и швырнул – немного дальше указанного. Железка прочертила дугу и шлепнулась в воду.

– Ах ты гад, – сказала Стелла, оттолкнув замешкавшуюся Риту и выхватив пистолет из воды. Кратковременное пребывание оружия в жидкости не влияет на его боевые качества. Какое-то время из него можно вести огонь.

– Напрашиваетесь, – заметил Куницын.

– Вышло так, – объяснил я. – Волнуюсь сильно.

Ухмыльнулась Стелла, сжимая рукоятку. А ведь ничто ей не мешает пальнуть в Куницына и стать королевой бала, мелькнула мысль. Хотя стоит ли опережать события?

Не знаю, какие мысли лихорадили у этих свежеотмороженных в головах, но оба долго и оценивающе смотрели друг на друга.

– Может, не стоит так-то уж? – засомневался Мурзин.