— Надежда, вы ни в чем не хотите признаться? Пока не поздно.

Ершова сверкнула глазами:

— Если я что и сделала, то хорошее дело. И ни о чем не жалею.

Медсестра развернулась и ушла по коридору, гордо неся непокорную голову.

8 июня. 3 дня после казни

На следующий день Петелина снова приехала в больницу. Она подготовила протокол допроса гражданина Данченко, который требовалось подписать подозреваемому.

Николай Степанович выглядел хуже, чем накануне. Вчера его поддерживала убежденность в собственной правоте и внутренняя радость от завершения сложного дела. Сегодня он выглядел как человек, которому ничего не надо от жизни. Мысленно он был уже там, в лучшем мире.

— Николай Степанович, я распечатала ваши ответы. Должна предупредить, фактически это признание в похищении человека, пытке и покушении на его жизнь. Прочтите и подпишите, если вы согласны.

— Не человека, а педофила, — поправил старик и устало попросил: — Пусть Надя посмотрит.

Медсестра Надежда Ершова находилась в палате. Следователь косо посмотрела на нее и обратилась к больному:

— По закону она для вас посторонний человек.

— По вашему закону Панин сейчас издевался бы над девочкой.

Петелина поджала губы и протянула медсестре папку с бумагами. Бывшая жена Панина прочла протокол и кивнула больному:

— Все, как вы хотели, Николай Степанович.

Медсестра приподняла спинку больничной койки и поддержала папку, чтобы Данченко было удобнее подписать документы. Он затратил немало усилий, но был удовлетворен проделанной работой.

— Теперь все хорошо. Делайте со мной что хотите.

Петелина припомнила, что последние слова в точности повторяли фразу Антонова при задержании, словно подозреваемые сговорились.

— Надя, можно мне укол на дорожку? — попросил медсестру Данченко.

— Сегодня вы останетесь в больнице, — успокоила следователь, и ей стало стыдно за первое выскочившее слово.

Она вышла из палаты. Обеспокоенная медсестра догнала ее в коридоре и попыталась заглянуть в глаза:

— У нас в больнице Данченко держится на обезболивающих. Если вы его переведете в тюремную камеру, что с ним будет?

Петелина промолчала.

— Дайте ему спокойно дожить, — попросила Ершова. — Он Софью спас. Девочку сейчас выписывают.

Петелина опять ничего не ответила, не объяснять же медсестре про служебный долг.

При выходе из больницы она встретила троих счастливых людей — семью Дороховых. Маленькая Софья вцепилась ручками в ладошки папы и мамы, жмурилась на солнце и шла к машине. Из окон на них смотрели медики и пациенты. Елена не видела эмоции на их лицах, потому что опустила глаза и украдкой смахнула слезу.

«Теперь все хорошо», — мысленно повторила она слова Данченко и села в машину к поджидавшему ее Валееву.

— Инженер Антонов взял отпуск на работе, сидит дома, — сообщил Марат.

— Едем к нему, — решила Елена.

По пути она мысленно перебирала детали сложного пазла, чтобы составить точную картину необычного преступления. Отдельные моменты она могла доказать, о других лишь догадывалась, третьи еще предстояло узнать.

Она почти не сомневалась, что Данченко действовал не в одиночку. С Некрасовыми все ясно — дочь и отец наперебой признаются в создании сайта. Но как объяснить поведение Антонова в день похищения? Детские хвостики Полины Ершовой? Обман с часами Валерии Мазиной? Почему Суд Народа организован в помещении, принадлежавшем Яковлеву?

Неужели семь пострадавших семей организовали народный суд над педофилом, после того как полиция отказалась присмотреться к неисправимому насильнику?

Итог известен, и мало кто о нем жалеет, разве что чиновники, которым лишь бы народ не высовывался. Но неизвестны детали сложного преступления. Подробности следователь и намеревалась узнать с помощью Антонова.

Константин Антонов был дома один и встретил следователя с показным равнодушием — ему нечего опасаться.

Петелина решила сразу выложить главное:

— Я приобщила к делу показания Данченко. По его словам, он все сделал в одиночку.

— Хотите знать мое мнение? — спросил инженер и убежденно ответил: — Данченко — настоящий герой!

Следователь раскрыла папку.

— Мы нашли улики, указывающие на виновность Данченко, но не все из них я могу приобщить к делу.

Она выждала паузу и продолжила:

— Этот чертеж был найден на квартире Данченко. Он утверждает, что сделал его сам, хотя экспертиза говорит об обратном.

Инженер пренебрежительно сморщился, разглядывая рисунок:

— Дилетантский чертежик.

— Мы взяли несколько чертежей с вашей работы, Константин Владимирович. Взгляните. — Петелина выложила на стол два чертежа со схемой установки кондиционеров. — Узнаете свою руку?

— Допустим.

— Данный чертеж, с гирей и стулом, сделан той же рукой. Как вы это объясните?

Антонов нехотя признался:

— Я ему только помог с расчетом. Мы рассуждали абстрактно.

— На примере конкретного помещения, — усомнилась следователь. — А потом обеспечили себе алиби, обманув бывшую учительницу с помощью часов. Зачем переводить время, если вы только помогли с расчетом?

— Случайно получилось.

— Когда вас задержали оперативники, вы не отрицали, что готовы выбить из Панина сведения, где он прячет девочку. Значит, вы знали, где он находится.

— Я знал о планах Данченко. Хотел через него…

— Не врите! — оборвала Петелина. — Помещение для казни предоставили Яковлевы. Мы установили, что за две недели до событий именно вы перезванивались с Анной Яковлевой, а не Данченко.

— Да мало ли о чем я с ней говорил, — отмахнулся Антонов.

— Только об одном вы с ней говорили, — наседала следователь. — О Панине, и как ему отомстить.

Антонов сцепил руки, отвернулся от следователя, уставился в окно. Помолчав с минуту, он спросил:

— У вас есть признание Данченко. Чего вы от меня хотите?

— Правды, — спокойно ответила Петелина.

Антонов шумно выдохнул, прошел по комнате и пристально посмотрел в глаза следователю:

— И как с ней поступите?

— Я подумаю, — честно призналась Елена.

Щелкнул замок входной двери, из прихожей послышались голоса. Константин расплылся в улыбке:

— Мои вернулись. По магазинам ходили.

В комнату впорхнула Катя. Девушка была в отличном настроении и в новой молодежной одежде. Она крутанулась на носочках, демонстрируя обновки, и радостно защебетала: